– Хоть кому-то этим утром повезло.
– После чего наш акробатический терминатор поскользнулся на… на чем он поскользнулся, Алан?
– Э… – Алан как раз рассматривал кроссовки покойного, измазанные скользкой вонючей субстанцией. – Напиши, на банановой кожуре.
– Ага, – сказал Кларк. – Значит, он поскользнулся на банановой кожуре и упал на спину, размозжив себе затылок о кирпич, который просто валялся на тротуаре и ждал своего часа. Кто-то скажет, что это фатальное невезение, а я скажу, что для чего-то было нужно, чтобы он умер этим утром, и не имеет большого значения – как.
– Значит, сюжет, – сказала я.
– Сюжет, – согласился Кларк. – Но мы не знаем, закончился он или только начинается.
Смерть – это только начало. Очень растиражированная в наше время история.
Вполне возможно, что прямо сейчас в каком-то из множества миров тело очередного искалеченного мальчика из очередного славного, но обнищавшего рода уже приняло в себя сознание Питера, который прямо во время очередного макания головой в унитаз начал готовиться к своему очередному восхождению к очередным вершинам, чтобы устроить в очередном мире очередной геноцид. Для непосвящённого человека звучит бредово, но мы-то знаем, что именно так это зачастую и работает.
И нам, в принципе, без разницы, конец это или начало. Чем бы оно ни было, главное мы выяснили.
Сейчас это не наша проблема.
– Так что мне написать в графе «причина смерти»? – поинтересовался Кларк.
– Напиши «несчастный случай на стройке».
Кларк огляделся по сторонам.
– А разве здесь есть какая-то стройка? – спросил он.
– Наверняка есть, – сказала я. – Откуда-то же этот кирпич взялся.
– Значит, состава преступления нет, – сказал Кларк. – А наемники?
– Их убили в пределах необходимой самообороны, – сказала я. – Что же касается их контракта, то пусть им Бюро занимается, если есть вопросы. Это не наша юрисдикция.
– Значит, порешали, – сказал Кларк, выключая планшет. – Мне через полчаса надо быть в суде, показания давать, так что я закончу с отчетом в участке.
– Там и увидимся, – сказала я.
* * *
На самом деле, столкновение с незавершенным сюжетом – это худшее, что может случиться в работе городской полиции. Потому что работающие над этим делом полицейские в сюжете даже на героев второго плана обычно не тянут, чаще всего мы выступаем в роли обычных статистов, ребят из массовки, у которых есть только одна реплика: «Ни с места! Полиция!», и одна возможность – героически словить пулю, придавая истории необходимую долю драматизма.
Ты можешь быть отличным и увешанным регалиями профессионалом, лучшим стрелком, чемпионом мира по кикбоксингу и дедукции, ты можешь обладать рентгеновским зрением, скоростью пикирующего истребителя и способностью видеть будущее вплоть до четырех минут вперед, но все равно ничего не сможешь сделать с обычным злодеем, которого прикрывает сюжетная броня. Свидетели никогда его не опознают, ни одна из камер слежения не выдаст тебе четкой картинки, вещественные доказательства растворятся в воздухе прямо в контейнерах для вещественных доказательств, при этом даже не покидая склада вещественных доказательств, самый надежный в мире пистолет выдаст шесть осечек подряд, а если и не выдаст, то ни одна пуля все равно не попадет в цель. Пробить сюжетную броню может только главный герой, и есть один основной факт, который тебе надо знать про главного героя.
Главный герой – это не ты.
Поэтому, если ты видишь перед собой дело с явными признаками незавершённого сюжета, просто отойди в сторону и жди финала. Если тебе повезет, то ты узнаешь, чем все на самом деле закончилось.
Но может случиться и так, что не узнаешь.
Некоторое количество закоренелых преступников мы так и не нашли. И тел их не нашли. Пару лет назад на дне Западной бухты, на глубине около тридцати метров команда водолазов случайно обнаружила фрагменты человеческих тел, и у нас есть некоторые основания полагать, что среди них были и искомые нами фрагменты, но мы до сих пор не представляем, кто их туда отправил.
Если герой – тайный мститель, то ты не узнаешь его личности до самого финала. А если мы говорим не об отдельном сюжете, но о целом сериале, то финал этот при твоей жизни может и не наступить.
И вот еще один факт, который тебе следует знать про главного героя.
Главный герой – это необязательно хороший парень.
Совсем необязательно.
Я провела на месте преступления еще минут двадцать, наблюдая, как коронеры продолжают грузить трупы, а службы техпомощи выковыривают из стены здания грузовик. Его водитель наконец-то дождался аварийного комиссара и они отправились оформлять документы в офис страховой. На месте преступления становилось все меньше и меньше народу, зеваки тоже рассасывались. Пройдет совсем немного времени, и остатки крови замоют, а тротуар освободят от груды строительного мусора, и жизнь этого квартала продолжит свое неспешное респектабельное течение, словно ничего и не произошло.
Собственно говоря, ничего особенного и не произошло. Плохие парни попытались убить плохого парня, плохой парень перебил плохих парней, а потом поскользнулся на… банановой кожуре и сам тоже помер. Единственным потерпевшим в этой ситуации выглядел водитель грузовика, но если ему выплатят страховку, то можно считать, что пострадал он не сильно и отделался только легким испугом.
А тормоза все равно пусть проверяет…
Я допила остывший кофе, смяла стаканчик, огляделась вокруг в поисках урны и, не обнаружив таковой, швырнула стаканчик на заднее сиденье своей машины, к десяткам его не менее смятых собратьев. А мимо как раз проходил Алан, несший очередную порцию оборудования в свой пикап.
– Я бы посоветовал тебе загнать машину на мойку, Боб, – сказал он. – Но судя по тому, что я вижу, тебе скорее понадобятся услуги команды археологов.
Я вежливо улыбнулась в ответ.
Во внеслужебное время Алан пытается сделать свои первые шаги в стендапе, но получается у него не очень. Когда ты по основному образованию патологоанатом, и уже десять лет работаешь на городскую полицию, твои шутки приобретают черный окрас, а такое не всякой публике нравится. Но все мы стараемся его поддерживать. Главное, чтобы он не начинал читать свои монологи, пока ты еще трезвый. Если успеть опрокинуть хотя бы пару пива, то местами даже смешно.
– Нет, серьезно, – сказал он, закрывая задний борт своего до отвращения чистого пикапа. – Я, конечно, понимаю, что внедорожник должен выглядеть брутально, но по виду твоей тачки создаётся впечатление, что последние два месяца ты только и делала, что буксовала в каком-то болоте. Ты хоть помнишь, какой у твоей машины официальный цвет?
– В документах написано, что черный, – сказала я.
– А марка какая? – не унимался он. – У тебя нет ощущения, что если смыть всю эту грязь, то под ней может оказаться другая машина? Или на данной стадии это уже неважно, и ты просто берешь первый же кусок грязи, к которому подходит твой ключ?
– Тебе разве не нужно в лабораторию, Алан? – спросила я.
– Подожди, у меня проснулся исследовательский интерес, – сказал он, доставая из кармана куртки какой-то щуп. – Говорят же, что до сантиметра – это вообще не грязь, а больше сантиметра оно само отваливается, так?
– Отваливается, – подтвердила я.
– Но тут явно больше сантиметра, а оно не отваливается, – сказал он и вознамерился тыкнуть своим щупом в водительскую дверь.
– Просто ухаба подходящего еще не было, – сказала я. – И кстати, если ты поцарапаешь мне краску, то я сначала сломаю тебе эту штуку, а потом еще и ту штуку, которой ты держишь эту штуку.
Он тут же отдернул ладонь.
– На самом деле, я не уверен, что там осталась краска, – сказал он. – Но, так и быть, я не буду тыкать эту штукой в ту штуку, но не потому, что боюсь твоих угроз, а потому что не хочу проткнуть твою рухлядь насквозь. А то еще в дыру начнет дуть ветер, ты простудишься…. В общем, из самых гуманистических соображений, как ты понимаешь.
