Для друзей, знакомых, врагов и мимопроходящих — просто Корпус.
Страшилка, которой запугивают всех: от непослушных детей до матерых мафиози. Теневой кабинет, не зависящий ни от кого и имеющий в своем распоряжении всемогущую армию из сверхсолдат; сильнейшая следственная контора галактики, берущаяся на контрактной основе за самые невыполнимые дела, перед которыми спасовали спецслужбы остальных государств; сборище серых кардиналов, ставящее какие-то свои, непонятные и страшные эксперименты над миром и обществом. Скажите одно слово — Корпус, и именно это промелькнет в сознании любого честного (или не слишком) гражданина Империи.
Учитывая тот идиотизм, из-за которого я и оказалась на этих задворках мира (кто бы знал, что еще полгода назад мне это предприятие казалось полнейшей ерундой, для которой две недели времени — красная цена), происходящее было, мягко говоря, нежелательно.
Извернувшись, я села, опершись спиной на каменную стену, и прислушалась к ощущениям. Было тихо, холодно и довольно сухо. Напрашивался очевидный вывод: это подвал. Причем, судя по отсутствию шума — не выше минус третьего-четвертого уровня. А камень… Что ж, значит, за пределы внешнего кольца меня не вывезли: роскошества вроде натуральных материалов в этом городе позволяли себе только мои неприлично богатые соседи.
Если только… Сердце неприятно екнуло. А что, если времени прошло гораздо больше, чем кажется? Достаточно было подливать мне выпивку, и из памяти могли испариться целые дни, а то и недели.
Все, ноги моей больше не будет в барах. Стоило нарушить привычки — и вот уже все катится эхлу в задницу. Великие Создатели, если вы там, наверху, есть, не допустите, чтобы меня похитил сексуальный маньяк, промышляющий по окрестностям уже второй месяц! Коллеги же со смеху животики надорвут. Хотя…
Может, это и не такая уж плохая идея?
— Что именно? — раздалось совсем рядом. Я что, сказала это вслух?…
— Гм… Ну… — неопределенно промычала я и замолкла, прислушиваясь и напряженно размышляя. Итак, голос мужской. И определенно незнакомый — больно характерный низкий хрипловатый тембр. Средних лет — не юноша, не старик. Что не исключает абсолютно ничего, включая того самого маньяка. Ладно, классика никогда не стареет — хоть и нет настроения изображать трепетную лань, это выгоднее всего — можно безнаказанно падать в обморок от страха каждые пять минут. Определившись с линией поведения, я с ужасом пролепетала: — Вы меня похитили? Что вы хотите со мной сделать?!
В темноте хмыкнули. Ободренная успешным началом диалога, я начала ненавязчиво отползать от источника звука спиной вперед. Через несколько секунд под пальцы попалось что-то жесткое, гладкое и округлое. Нечто, безо всяких сомнений являющееся носком сапога. Реакция последовала мгновенно — меня рывком поставили на ноги, подхватив сзади под локти. Голос за спиной быстро сказал:
— Не дергайтесь, фарра, и не пострадаете. Вы нужны мне живой.
— Вы что, сексуальный маньяк? — решила я все же до конца прояснить этот животрепещущий вопрос, а то как бы чего не вышло…
— Если и маньяк, то определенно не сексуальный, — отрезал он. — Закройте рот.
Сначала я восприняла это как приказ замолчать, но сразу же оказалось, что исполнять следовало буквально: рот мне залепили широким куском клейкой ленты. На глаза опустилась повязка.
— Проясним ситуацию, — ровно начал похититель, недвусмысленно подтолкнув меня вперед. — Не советую сопротивляться, звать на помощь и пытаться сбежать — в этом случае вы проделаете оставшийся путь в бессознательном состоянии. За свою драгоценную честь можете не опасаться, за жизнь — тоже. Однако, если вы не будете вести себя благоразумно, я подумаю над одним из этих пунктов. Все ясно?
Я кивнула, послушно переставляя ноги, и принялась вспоминать, выложила или нет из потайного кармана одну милую скляночку… Которую вечером должна была сдать в лаборатории под роспись, но ох уж эта девичья память, если вы понимаете, о чем я… Капля-другая содержимого, и одно довольно крупное бесчувственное тело обеспечено. А там уж разберемся — маньяк, не маньяк…
Под ногами появились ступеньки, потом пологий подъем и снова ступеньки…
Минут через десять я почувствовала на лице свежий ветер. Где-то очень далеко шумела оживленная трасса, но больше не было слышно ни звука.
Сделав несколько неуверенных шагов, я упала, и на глаза сами собой набежали слезы. Я несколько раз судорожно вздохнула и разревелась.
— Вставайте, — бросил похититель. — Ну же!
Я не реагировала, повернув шею так, чтобы зажать шейный платок между подбородком и плечом. Может, хоть так удасться подцепить…
Платок не реагировал, как и то, что было пришпилено к его изнанке.
Мужчина наклонился и попытался поставить меня на ноги. С затаенным злорадством я подумала, что дальше ему придется меня нести. Он это понял и пригрозил подбодрить меня парой оплеух — видимо, припомнил общеизвестный рецепт от истерик.
Обещанная пощечина не остановила, а усилила рыдания. Истерика вышла на удивление натуральной — отвесив мне еще пару оплеух и не обнаружив положительной динамики, мужчина застыл, судорожно соображая, что делать.
— Если вы… фарра, — прорычал он мне на ухо, — немедленно не…
Что именно следовало немедленно сделать, мне так и не удалось узнать: сухие щелчки снимаемых предохранителей уже слышались всех сторон.
— Не двигаться! Полиция Мерры! Вы арестованы, — рявкнули где-то совсем рядом. Тишина сменилась глухим топотом десятков ног, обутых в тяжелые ботинки. Кажется, мой маньяк выбрал очень неудачный лаз наверх — ничем другим такую оперативность полицейских объяснить было нельзя.
От греха подальше я откатилась в сторону, по ощущениям — кому-то под ноги, и только потом перевела дух. Рядом послышались звуки борьбы и глухие крики, сменившиеся отборным матом.
Меньше чем через минуту все стихло. Меня аккуратно подняли и с извинениями поставили на ноги. Повязку наконец сняли, за ней последовала лента, заклеивающая рот. С руками вышла заминка — рассеяно чешущий в затылке бригадир сообщил, что универсальная отмычка не подойдет, и они сейчас обыщут злоумышленника на предмет ключей. Я оглянулась и, удостоверившись, что моего похитителя уже затолкали в полицейский гравилет десяток дюжих парней, злорадно усмехнулась.
— Фарра Шалли! — из-за широких спин полицейских послышался густой, узнаваемый с первого слова бас, а следом показался и его обладатель. — Я нижайше, нижайше извиняюсь!
— Вам не за что извинятся, скорее — наоборот, — я посмотрела на удивительно тщедушного для своего великолепного голоса ремена. На его форме красовались нашивки командующего четвертого ранга, а на нагрудном жетоне стояло имя — Джой Ад, ер
