— В деле «Матильды Бригс» и гигантской крысы с Суматры вы оказали мне неоценимую помощь[2].
— Полноте, дорогой Холмс, я просто-напросто предложил рациональное объяснение фактов. По счастью, мы имели дело с довольно редкой разновидностью. Итак, что привело вас ко мне?
Холмс извлек хрустальное яйцо и рассказал профессору о неведомом пейзаже. Челленджер нахмурил кустистые брови, схватил кристалл своей чудовищной лапой и стал со всех сторон осматривать хрусталь.
— Кажется, ваш кристалл действительно светится изнутри, — озадаченно признал он. — Портьеры, будьте добры. Думаю, темнота нам поможет.
Холмс задернул тяжелые портьеры, погрузив комнату в глубокую тень.
— Вещество в кристалле напоминает полупрозрачный туман, — заметил профессор. — В глубине наблюдается постоянное волнообразное движение. По внешнему виду похоже на неизвестную жидкость.
— «Створки тайного окна над морем сумрачным, в стране забвенной»[3], — вполголоса продекламировал Холмс, заглядывая через могучее плечо Челленджера.
— Ээ? — Челленджер поднял бородатое лицо. — Что вы бормочете, Холмс? Какое отношение имеет эта галиматья к нашему исследованию?
— Я только процитировал одно старое стихотворение, — сказал Холмс.
— На мой взгляд, данное сочинение лишено малейших литературных достоинств.
Холмс улыбнулся.
— Это Джон Ките.
— В самом деле? — фыркнул Челленджер. — Ну хорошо, признаюсь, я никогда не претендовал на роль арбитра в вопросах пиитических. Здесь у нас, по крайней мере, нет никаких морей, зато имеется некая местность. Глядите, Холмс.
Челленджер вытащил из ящика письменного стола отрез темной ткани и накрыл ею кристалл. Мягкое сияние тумана вновь прояснилось, теперь они видели далекий ландшафт — тот самый, что наблюдал Холмс минувшим вечером.
Перед ними, как при взгляде в перевернутый телескоп, развернулся пейзаж — крошечный, но исключительно яркий. Широкая равнина, отдаленные нагромождения красно-коричневых скал и ближе, на переднем плане, скопление прямоугольников, похожих на громадные крыши. По плоским крышам и среди поросли кустарника на лужайке внизу медленно передвигались неизвестные существа. Впереди возвышался стройный ряд гибких мачт; на верхушке каждой из них что-то блестело, как блестит на солнце ледяная грань.
— Поразительно красиво, — сказал Холмс с невольным восхищением. — Вид словно неземной.
— Неземной — самое подходящее описание, — буркнул Челленджер. — Ни в одной стране мира, о какой мне когда-либо приходилось слышать или читать, нет ничего подобного.
Туманная пелена скрыла пейзаж. Когда туман разошелся вновь, они смогли подробней разглядеть обитателей странного мира. По равнине неторопливо ползали гигантские жуки, покрытые блестящими хитиновыми панциря- и, в то время как непосредственно внизу, на крыше, сбились кучу небольшие, округлые создания. Среди мачт, точно огромная моль или летучая мышь, возник парящий призрак. Крылатое создание подлетело ближе — и внезапно из кристалла выглянуло лицо.
Холмсу показалось, что прямо на него смотрят широко расставленные, круглые глаза таинственного существа. В следующее мгновение глаза исчезли, а с ними и все остальное, только синий туман клубился в кристалле.
— Вы это видели, Холмс? — воскликнул Челленджер, вскакивая с места и отодвигая портьеры.
— Определенно! Я собираюсь изложить все на бумаге. Попрошу вас сделать то же самое.
Холмс пододвинул к себе стопку бумаги и принялся аккуратно и быстро писать. Челленджер, фыркая и отдуваясь, заполнял размашистым почерком листы записной книжки. На протяжении нескольких минут ни один не проронил ни слова. Затем, обменявшись записями, они сравнили подробности своих невероятных видений.
— Следовательно, это не галлюцинация, — заключил Челленджер. — Мы наблюдали, в сущности, одни и те же явления. Конечно, в моих заметках ощущается привычка к наблюдениям и более упорядоченный, научный взгляд, однако же у вас содержится детальное описание крыши неизвестного строения, отдаленной горной системы, а также каких-то перемещающихся с места на место живых существ. Наша задача — понять, что именно показал нам кристалл.
— Склоняюсь к мысли, что мы видели пейзаж иной планеты, — сказал Холмс.
— Мои выводы в целом близки к вашим, — Челленджер вертел хрустальное яйцо в руке. — Если внутри кристалла заключено искусственно созданное изображение, наподобие картинок в пасхальных яйцах, которые так любят рассматривать дети, мы имеем дело со сложной и весьма впечатляющей иллюзией.
— Продолжайте медленно вращать кристалл, Челленджер, — сказал Холмс. — Проверим, не изменится ли таким образом угол обзора.
В течение нескольких часов Холмс и Челленджер с переменным успехом продолжали эксперименты с кристаллом. Вскоре стало понятно, что вращение кристалла позволяло взглянуть на далекий пейзаж — громадное скопление плоских крыш и окрестную местность — под несколько иным углом, но видимость то и дело ухудшалась, временами неведомый пейзаж совсем исчезал в дымке тумана.
— Быть может, в полной темноте видно будет отчетливей? — предположил Холмс.
— Вероятно. Попробую исследовать кристалл в условиях абсолютной темноты. Честно говоря, я все возвращаюсь к вашей мысли о том, что данная местность находится вне Земли. В настоящий момент, Холмс, подобный вывод затруднительно подтвердить или оспорить.
— Это всего лишь предположение, не имеющее отношения к дедукции, — заметил Холмс. — По всей видимости, где бы эта местность ни находилась, мы смотрим на нее с верхушки одной из тех дальних мачт.
— У меня сложилось похожее впечатление, — согласился Челленджер.
— Боюсь, вынужден буду вас покинуть, — произнес Холмс, вставая. — Меня ждут неотложные дела. Позднее мы непременно должны продолжить наши исследования.
— Ха! Убеждать в этом Джорджа Эдуарда Челленджера совершенно излишне.
Не успел Холмс удалиться, как профессор Челленджер вновь склонился над кристаллом, сосредоточенно разглядывая хрустальное яйцо.
Кэб быстро домчал Холмса до Скотланд-Ярда — здесь детектив встретился с полицейскими и поделился с ними своими соображениями относительно двух сложных и запутанных криминальных дел. Вернувшись к себе, он занялся заметками, стараясь не думать о кристалле. Обед прошел в дружеской беседе с доктором Уотсоном; Холмс, однако, не сказал другу ни слова о хрустальном яйце.
На следующее утро Уотсон отбыл с визитами к пациентам. Холмс вновь посетил Скотланд-Ярд, где его совета ждали два инспектора полиции. Днем, возвратившись домой, он застал в гостиной Челленджера — тот, вне себя от волнения, мерял шагами комнату.
