— У меня есть шампанское, — предложила Наталья, сняв обувь и повесив на вешалку медицинский халат, в котором она приехала.
— Я не пью… но да, мне сейчас не повредит. А почему шампанское?
— Мой день рождения через два дня. Вот, думала побаловать себя.
— Так может…
— Не, оно всё равно не доживёт. Оно и до темна не доживёт. И я, если честно, не знаю, как мне после увиденного не забухать.
— Вы держались молодцом, — Лера сняла обувь и вслед за Натальей двинулась в кухню.
От кухонной мебели тоже веяло советским прошлым. Шкафчики из выдохшегося ДСП, покрытые белой масляной краской, висели над такими же столиками и облупившейся газовой плитой. Рядом размещался пожелтевший холодильник с наклеенным плакатом группы "Кино". А у стола стояли три белые табуретки. Из окна с побелёнными деревянными рамами виднелся угол соседнего дома, такого же старого и обшарпанного.
— Сама удивляюсь. Нет, я иногда в детстве ввязывалась в приключения, но никогда раньше не видела смерть. Я так думаю, по всем законам психологии я сейчас должна была, сжавшись в комочек, догорать в какой-нибудь подсобке больницы.
— Я недавно поймала себя на похожей мысли, — Лере вспомнилась её реакция во время первой встречи с Мастером и его людьми, — Что-то изменило меня за последнюю неделю. Сделало вроде как мужественней.
— Может, работа с Сашей? — Наталья достала из холодильника зелёную бутылку, а из шкафчиков — две кружки.
— Не думаю. Я не так много времени провела в его компании… и почему "Саша"?
— Мы перешли с ним на "Сашу" на втором сеансе психотерапии, и так и повелось. Да, знаю, фамильярность с пациентами надо оставлять в кабинете, — Наталья наполнила кружки и полезла в морозилку за льдом, — Но со мной что-то начало происходить. Он заставлял верить в его слова, думать о нём всё время. Мне хотелось не работать, а дружить с ним. А ещё больше — побывать в его мире. О, я бы там жить осталась, и не важно, съели бы меня или не съели бы.
— Да вы влюбились!
— Что? Ой, надеюсь, что нет! Нет, он же как мужчина ужасен. Меня не привлекают люди его комплекции.
— Мне показалось, что она как-то изменилась, и в лучшую сторону, — Усевшись на табуретку, Лера попробовала шампанское. Судя по приятному вкусу, это был хороший напиток. Наталья, сев напротив, тоже сделала несколько глотков.
— Мне нравятся изящные парни, — возразила она, — Гибкие, крепкие и ухоженные. Длинные волосы — это хорошо, но в остальном — нет. Но как к другу меня тянет к нему. Надеюсь, он сегодня выжил.
Лера обратила внимание на комплекцию Натальи. Раньше медицинский халат не позволял толком рассмотреть её фигуру — худощавую, долговязую. Голубая блузка с коротким рукавом демонстрировала тонкие, но жилистые руки, а её принт лежал на плоской, едва выдающейся груди. Если бы не здоровая кожа и грубое, но правильное лицо, сохранившее свежесть даже после произошедшего, можно было бы предположить раннюю стадию анорексии.
— Даже если он выжил, мы, скорее всего, его больше не увидим, — сказала студентка, — Он планировал сбежать, и уж точно больше не попадёт в поле зрения тех, кто об этом знает.
— Оно и к лучшему. Может, теперь он всё-таки найдёт свой мир, и превратится там в дракона? — Наталья наполнила свою кружку второй раз.
— А если он окажется маньяком и начнёт убивать? — возразила Лера.
— Я не хочу в это верить. Правда, чем думать, что он маньяк, я лучше поверю в то, что где-то есть волшебная страна, — блондинка в пару глотков осушила свою кружку, — И тогда, может быть, я смогу как-нибудь тоже туда попасть. Даже если для этого придётся сойти с ума.
Блондинка пьянела очень быстро. Она явно не была привычна к спиртному, и даже малой дозы ей было достаточно. Посмотрев сначала на кружку, а потом на бутылку, она сделала глоток из горлышка.
— Вы так хотели бы попасть в его мир? — поинтересовалась Лера, отодвинув от себя опустевшую кружку.
— Да я с детства мечтала побывать в волшебном мире! Я всегда верила и буду верить в сказки, потому что в них есть что-то такое, чего нет в нашем дурацком мире, и без чего он ещё более дурацкий. Зачем в нём таком жить?
— Ну, реальность есть реальность. Нельзя терять с ней связь. Мы ведь живём в ней…
— Валерия, посмотрите вокруг. Как думаете, меня что-нибудь держит здесь? У меня есть работа? Да, есть. И всю зарплату я трачу на кино и бензин. И день рождения вот толком не отмечаю.
— Пригласили бы родителей, уже был бы праздник.
— Ага, им бы мало было бутылки шампанского.
— Пьют, да?
— Папа запил после того, как лишился бизнеса. У него там вскрыли какие-то махинации с трудом несовершеннолетних, и всё, что у нас было, ушло на штраф. Он занялся отделочными работами, но получалось чуть лучше, чем никак. А мама была при нём домохозяйкой, толком ничего не умела, и ей пришлось идти уборщицей, потому что денег не хватало. Нам всем было тяжело. Мне было лет шестнадцать, когда это случилось, и я видела, как родители всё чаще глушат свою боль водкой. Чтобы им помочь, я и пошла на психиатра. Повезло, прошла на бесплатное. Но, к тому времени, как я чему-то научилась, было уже поздно. Они окончательно спились, и я отселилась от них, сняла квартиру, и теперь пытаюсь жить самостоятельно. Они дали мне замечательное детство, я ни в чём не нуждалась. В том числе и в друзьях. Мама всегда была рядом, ходила со мной всюду, ревновала к другим детям. Так и получилось.
— Так что, у вас мало друзей?
— Как по вашему, почему я решила выпить эту бутылку сегодня? Потому что мне не с кем будет её выпить потом. Нет у меня друзей. Весь мой праздник должен был свестись к тому, что я взяла бы выходной, просидела бы целый день в кино, а потом выпила бы дома бутылку шампанского под "Осколок льда" и легла бы пьяная спать в надежде, что мне приснится какой-нибудь сон в стиле экшн-хоррор. У меня не сформировалось умение налаживать контакты, и я привыкла к одиночеству.
— Тогда понимаю, чем вас так заинтересовал Александр.
— Саша… да, он был прям окном в ту жизнь, из которой меня в шестнадцать выдернула эта грёбаная реальность. У них там даже единороги есть! Ой, как я в детстве мечтала, чтоб у меня был свой собственный единорожек! А вот оно как всё получилось.
— Я слышала и другую историю о том мире. Про множество смертей, казней и войну. Про циклопов, которые откусывают головы…
— Круть!
Лера почесала затылок. Наталью быстро развозило, но, кажется, её восхищение откусыванием голов было вполне искренним, несмотря на то, что в бутылке осталось совсем немного напитка.
— В мире Александра умирают, Наталья.
— Ой, зови меня Наташей, и давай на "ты". Умирают? Так и у нас умирают, — тонкие пальцы Натальи опустились в кружку и достали из неё кусочек льда, — Вот, льдинка. Она растает, и её не будет. Интересно, а она может быть живой? А я могу стать льдинкой? Я бы жила себе, жила, а потом солнышко так раз — и я бы как начала таять! И осталась бы от меня только маленькая лужица, — Наталья лизнула лёд и бросила его обратно в чашку, — Потому что никто льдинку от солнца не прикроет. А если бы пришёл кто-нибудь, и спрятал бы льдинку в кулаке. И она бы тоже таяла-таяла. Но ей бы было хорошо, потому что она была бы не одна… Валерия, а знаешь, ты красивая. Очень красивая. Можно я тебя обниму?
Этот явно лесбийский жест вызвал у Леры неприятное чувство. Она поднялась из-за стола и двинулась к двери. Наталья, улёгшись лицом на стол, продолжала что-то бормотать про лёд, одиночество и единорогов. Ей уже было не до гостьи.
Глава шестая, о правде и трудных решениях
Выйдя из подъезда, девушка, опасливо озираясь, достала смартфон, чтобы проложить маршрут до метро. В вайбере было несколько сообщений:
"Решается вопрос с отпуском. Надеюсь, вечером буду. Как у тебя дела?"
