Добежавший первым бросил на них быстрый внимательный взгляд и убедившись, что повод для волнения отсутствует, отодвинулся в сторону. Его место сразу заняли двое других.
Высокий худой мужчина наклонился над Олвином и протянул ему руку.
– Доктор! Доктор Олвин! – говоривший слегка запинался от волнения. – С вами все в порядке?
Второй, пониже ростом, шумно дыша, молча остановился рядом.
– Здравствуйте, доктор Майер. У вас всех так встречают? – с деланной невозмутимостью произнес Олвин, тщательно отряхивая пыль со штанин. Хотя он и был немного выбит из колеи, казалось, что все происходящее доставляет ему некоторое удовольствие. Хар мысленно поставил своему спутнику жирный плюс. – Знакомьтесь. Мой коллега, Пол Кьюни.
Хар повернул бледное лицо с дрожащими губами и тоже начал медленно подниматься.
– Слава богу, нас, кажется, не задело, – произнес он хриплым голосом и закашлялся. – Что это было? Кто в нас стрелял?
– Всего лишь досадное недоразумение, – мгновенно ответил второй. Голос у него был властный и слегка неприятный.
– Ничего себе недоразумение… – начал было Хар высоким возмущенным голосом, но собеседник решительно его перебил.
– Не волнуйтесь. Это… просто больной, очень больной человек, не отвечающий за свои поступки. Я согласен, все случившееся совершенно недопустимо. Еще раз приношу наши искренние извинения. Позвольте представиться. Я – директор-администратор этого комплекса, Тори Хашияма. А это Жак Превер, начальник охраны. Он вам все подробно объяснит. Пойдемте, вас давно ждут.
Он сделал приглашающий жест.
– Жаль, что нам так поздно сообщили, – покаянно произнес Майер. – Да еще пришлось гоняться за нашим больным… Мы обязательно нашли бы для вас катер, с сопровождающим.
Олвин незаметно бросил на Хара вопросительный взгляд, но Пол, поглощенный своими сложными переживаниями, не обратил на него ровно никакого внимания.
7
Эвелин сковали вместе с Шарон и теперь они покорно ожидали своей участи, стоя на большом деревянном помосте. Торги проходили не быстро. Толпа пестро разодетых разбойников шумно приветствовала каждую очередную жертву и что-то лопоча на своем тарабарском языке, оживленно участвовала в торгах.
Пленниц разглядывали со всех сторон, просили немного пройтись и поклониться. Хотя язык был совершенно непонятен, но жесты, интонация и громкий свист, сопровождающий показ, были достаточно красноречивы. Драгоценные камни и старинные золотые монеты лились рекой. Плату взвешивал пиратский банкир, низенький старичок с длинной седой бородой, на маленьких весах, сделанных из двух металлических чашечек.
Большие и страшные на вид цепи оказались в носке очень легкими и удобными, а солнце скрылось за небольшую тучку, так что стоять на помосте было совсем не жарко.
Эвелин покрутила головой. Хотя всех "ихних" мужчин заперли в трюме, на самый верхний ярус игра не распространялась и оттуда куча зрителей с большим интересом наблюдала за действием внизу. Эвелин даже показалось, что она видит отца, но с такого расстояния она могла и ошибиться.
Зато мама была рядом… И как была!
Пять самых симпатичных женщин – именно женщин, а не девушек – собрали под большим белым шатром в углу помоста и рассадили в красивые кресла, расположенные на разной высоте. А выше всех, в самом большом и роскошном, гордо восседала мама Вера, снисходительно глядевшая сверху на все происходящее безобразие. На ней было умопомрачительно красивое, очень легкое платье, с большим низким вырезом и редкой красоты украшения.
Около кресла стоял красивый низкий столик со сладостями и прохладительными напитками, и она время от времени с удовольствием прихлебывала из высокого бокала, покачивая длинной красивой ногой.
Наконец, дошла очередь и до них. Эвелин с Шарон вызвали у покупателей большой интерес, так что шуму заметно прибавилось. Оживленный торг выиграл щедрый бодрый старичок, который решил не мелочиться и купить обеих девушек сразу, расплатившись за них горстью драгоценных камней. Однако далеко их отвести он не успел.
Раздался громкий свист, и из-за шатра с криками вылетела живописная группа всадников. Впереди, размахивая кривой саблей, скакал юный предводитель.
Арбалет свистнул и короткая толстая стрела вонзилась их новому владельцу прямо в грудь, пробив тонкий нагрудник. Эвелин невольно ахнула. Одна из женщин, стоящая рядом, пронзительно вскрикнула. Старик медленно сполз вниз, его шитая золотом рубаха стала медленно окрашиваться кровью.
Вокруг слышались дикие крики, звон сабель и бухающие звуки выстрелов из огромных, неуклюжих ружей, стволы которых расширялись на конце, как дудки. Пираты дрались отчаянно, но силы были явно неравны и постепенно становилось ясно, что отряд освободителей, под предводительством красивого и стройного юноши в снежно-белом бурнусе неизбежно возьмет вверх.
Когда с верхнего яруса послышались громкие одобрительные крики, свист и аплодисменты, Эвелин поняла, что короткая схватка заканчивается. Красавец юноша спрыгнул с коня и отдал короткие распоряжения. Пленных пиратов тут же куда-то увели, а всех женщин освободили от цепей, раскланялись и объявили свободными. Короткий плен закончился, начинался большой карнавал.
1
– Первые симптомы мы заметили давно, но каюсь, не придали им должного значения. Это целиком моя вина, – старший наблюдающий врач ген-центра Виера покаянно качнула красивой головой. – Но так не хотелось верить в плохое… Еще чашечку?
Олвин согласно кивнул.
– А вам, Пол?
– Нет, спасибо. Мне лучше чаю.
Все, как местные старожилы, так и вновь прибывшие, сидели за широким столом в просторной кают-компании и чинно пили разнообразные напитки, по выбору. Кто витаминизированную воду, кто – сок, а кто – чай или кофе, с очень вкусными рогаликами. Сейчас здесь собрались практически все оставшиеся работники ген-центра, кроме немногочисленной дежурной смены.
– Вы же его хорошо знаете, – продолжила свой рассказ Виера. – Владимир Иванович всегда был с некоторыми странностями, а здесь его отшельничество только усилилось. Часто запирался в своей лаборатории, иногда даже оставался там на ночь. И постоянно отключал связь. Но никому и в голову не могло придти, что это начало болезни.
– И что оказалось в результате? Какой-нибудь местный вирус?
– Увы, тривиальное расщепление сознания. Конечно, это не трагедия, но в его возрасте… Здесь мы ничего не в состоянии сделать, возможна только консервация. Поэтому мы даем ему на ночь стандартные успокоительные и все. Необходим хороший стационар и лучше всего в метрополии.
