— Я? Но это твой сюжет.
— Я закопался с Ираком. Тед сказал, что в конце недели мне, возможно, придется вести репортаж с места событий. Я тебе передам все, что у меня есть на Уингейта, и предложу Теду, чтобы ты им занялась.
— Думаешь, справлюсь? — спросила Коттен.
— Ты на гребне волны. Не сбавляй темп, покажи свое прекрасное личико камере. Это главное.
Он провел пальцем по ее нижней губе, но, оказывается, она уже не отзывалась на его прикосновения, как месяц или даже две недели назад.
— Пытаешься загладить вину? — спросила она. — Кидаешь малютке Коттен подачку, чтобы она не расстраивалась?
— Ты считаешь себя первоклассным репортером? — Да.
— Ну вот, я нас обоих таковыми считаю. И вижу, что мы сумеем помочь друг другу.
— Знаешь, чего я не хочу? Если из этой истории выплывет что-то ценное, я не хочу, чтобы ты расхаживал с видом мученика. С таким, знаешь, видом, словно крутой парень великодушно пожертвовал собой в пользу начинающей журналисточки.
— Я и не собираюсь так делать, Коттен. Слушай, я же тебе говорю, на мне слишком много висит, а ты и так уже в это ввязалась. Но если ты будешь по-дурацки упрямиться, попрошу Теда отдать это кому-нибудь другому.
Коттен скрестила руки.
— Точно нет ничего личного? Торнтон взъерошил себе волосы.
— Господи, ну почему ты все время что-то додумываешь? Иногда нужно просто запрыгнуть в седло и наслаждаться скоростью. Ради бога, я что, не могу сделать для тебя что-то хорошее и не получить за это по яйцам? — Он придвинулся ближе. — Ничего личного, вот те крест. Так ты хочешь этим заняться или нет?
— Хочу, — сказала она, изо всех сил пытаясь поверить ему.
Коттен сидела дома и смотрела вечерние новости. Торнтон был, как всегда, на высоте, рассказывал о последних событиях на Ближнем Востоке, о том, как разные страны стягивают туда силы. Нужно позвонить Гасу и рассказать, что теперь она — ведущий корреспондент, расследующий дело Уингейта. Она потянулась к телефону, и тут вдруг он сам зазвонил.
— Алло.
— Коттен, это Джон. Я только что вернулся из Рима. Она уселась в углу дивана и подтянула к себе подушку.
— Очень рада тебя слышать. Как долетел?
— Привыкаю к разнице во времени.
Сейчас ей совсем не хотелось вести светскую беседу. Она чуть не сказала, что соскучилась, но передумала.
— Обычно это занимает два-три дня.
— Коттен… — Да?
— Я подумал, может, мы как-нибудь пересечемся, обменяемся новостями?
— С удовольствием. Расскажу тебе кое-что интересное. — Она закрыла глаза и будто бы вновь оказалась в Маленькой Гаване, и старуха опять шептала ей на ухо.
— Правда? А что?
— Я лучше не буду по телефону. Как жаль, что его нет рядом.
— У тебя все нормально?
— Джон, конечно, Чаша за тысячи миль от меня, она ушла из моей жизни, но несколько дней назад кое-что случилось… и я до сих пор не пришла в себя.
— Может, пообедаем завтра? Я мог бы приехать в город и увидеться с тобой.
— Давай. Хотя, подожди. — Она задумалась. — Не могу. У меня деловой обед с директором службы новостей.
Пауза.
— Ну что ж, как только сможешь…
— Да, сразу же.
— Тогда… всего хорошего.
— И тебе тоже.
Коттен уже собралась повесить трубку, но помедлила и зажмурилась, надеясь, что он еще на проводе. — Ты еще тут? — спросила она.
Да.
— А может, сегодня вечером? Это, конечно, так неожиданно, но…
— Сегодня — просто замечательно. На поезде я доберусь часа За два.
Оба помолчали. Коттен откинулась на спинку дивана и уставилась в потолок.
— Куда хочешь пойти? — спросил он.
— Неважно. Выбирай.
— Говори свой адрес. Она продиктовала.
— Скоро буду, — пообещал он и положил трубку.
Коттен вытянулась на диване и закрыла лицо подушкой. Кажется, она влюбляется в священника. Кошмар.
— Может, сначала зайдешь, выпьешь? — спросила Коттен. — Священники вообще пьют?
— Очень смешно, — улыбнулся Джон, входя в квартиру.
— Ведь это не будет как на свидании, правда? Ну, если мы выпьем, прежде чем идти ужинать…
— Я с удовольствием выпью, — заявил Джон, снимая пальто.
Коттен пошла на кухню.
Садись, отдыхай, а я тебе расскажу, что тут есть- Она полезла в шкафчик, извлекла бутылку лимонада «Майке Хард», полбутылки рома «Капитан Морган» и квадратную бутыль виски «Баллантайнз», по очереди объявляя названия и выставляя их на стол. — Что будешь?
— Виски, пожалуйста, с водой и льдом.
— Мой отецлюбил скотч по праздникам. — Она налила виски в тяжелый стакан и разбавила водой. — Обычно он пил просто пиво, но по особым случаям доставал скотч.
Себе Коттен налила «Абсолют» со льдом.
— Держи, — она протянула ему напиток.
Сев на стул рядом с диваном, наклонилась к кофейному столику и подтолкнула к Джону поднос. Приятно видеть его в обычной одежде — бежевая рубашка, кремовый шелковый галстук с темным геометрическим орнаментом. Коричневая спортивная куртка прекрасно сочеталась с брюками. Он словно появился в ее квартире прямиком с обложки «Джи-Кью».
Джон отпил виски.
— Выглядишь прекрасно.
— Я то же самое подумала о тебе. Ты и в Риме хорошо смотрелся.
— Я заказал столик в «Зеленой таверне».
— Отлично. Каждый за себя, ладно?
— Нет-нет. В другой раз. Сегодня я тебя веду на ужин.
— Тогда в следующий раз я приглашаю.
— Посмотрим, — он выпил еще. — Ты сказала по телефону, что до сих пор беспокоишься из-за Грааля. Почему?
Коттен поднесла стакан к губам. Ей нравилось пить ледяную водку, чувствовать, как жидкость теплеет и мягко льется в горло.
— Я была в Майами, отдыхала и работала. Однажды пошла с подругой на кубинский фестиваль. Это длинная история, но в результате я оказалась одна на странном религиозном обряде — какой-то ритуал, что-то вроде ву-ду или Сантерии. Я хотела уйти, но старуха, жрица, которая вела церемонию, сказала мне те же слова, что говорил Арчер в гробнице в Ираке.
От одних только воспоминаний волосы становились дыбом.
Он откинулся назад, словно задумавшись.
— Это очень странно.
— Откуда они… что это значит? Джон покачал головой.
— Честно говоря, не знаю. Разве что удивительное совпадение… а иначе это какая-то бессмыслица. — Он потянул себя за ухо.
— Все началось, когда Арчер передал мне Грааль и сказал, что лишь я могу остановить рассвет, а теперь какая-то идиотская колдунья повторяет те же слова. — Она сделала большой глоток шведской водки.
— По крайней мере Чаша уже не у тебя, а на другом конце света. Это должно хоть немного успокаивать.
