ворожее из трущоб, чтоб та извела её мужа, потому что влюбилась в молодого кавалера. Она заплатила ей сотню марок золотом и, поскольку этого было мало, отдала свои серьги с изумрудами. Гадалку звали Гертрудой.
— И что? — спросил Марк.
— Может, это и совпадение, но после этого старик Планель умер от сердечного приступа, а Клодина, не успев снять траур, уже отправилась в салон Аламейры на встречу со своим красавцем де Жаме.
Он задумчиво смотрел на жену, и она забеспокоилась:
— Что-то не так, Марк?
— Идём спать, дорогая, — произнёс он. — У меня завтра будет нелёгкий день.
Вернувшись на утро следующего дня в свой кабинет в Серой башне, он подошёл к окну и, отодвинув гардину, выглянул на улицу. Начинался новый светлый день, который вдруг показался Марку тревожным и беспросветным из-за того, что отправленный им вчера в трактир «Белый пони» Эдам так и не вернулся. Он понадеялся на его изворотливость, поскольку знал, что, потеряв дом и семью, парень несколько лет скитался в лесах, командуя шайкой беспризорников, был ловок и отважен, и попадал в разные переделки, из которых неизменно находил выход. Но к тому же он отличался совершенно неукротимой страстью к авантюрам и смелостью, граничащей с безрассудством. Вдруг в этот раз он угодил в передрягу, из которой не сумел выпутаться, и его тело уже лежит на дне зловонной канавы где-нибудь на окраине города?
— Ваша светлость? — услышал он за спиной голос Гаспара и обернулся. Рядом с великаном-сыщиком стояли Шарль и Монсо.
— Эдам вернулся? — спросил он, и секретарь печально покачал головой. — Ладно. Гаспар, узнайте, где жил и где похоронен некто Планель. Адрес его дома сообщите мне, после чего Монсо подготовит приказ об эксгумации его тела. С этим приказом вы отправитесь к месту захоронения, достанете из могилы труп. Возьмите с собой Огастена, он знает, что искать. Результаты его изысканий немедленно сообщите мне. Шарль, отправляйся в Белую башню и передайФилбертусу, что я жду его. Монсо, пусть Тома выделит для меня трёх сыщиков и пять стражников. Они должны ждать меня во дворе с осёдланными лошадями. Выполняйте.
Он снова повернулся к окну и, заглянув за плотную штору, вздохнул. Он был совсем неуверен, что все эти шаги приведут его к вожделенной цели, но пока не видел иной возможности хоть как-то продвинуться в расследовании. Когда его подручные ушли, он вернулся к столу и снова достал опечатанный ящик с вещами из дома Гертруды. Вскрыв его, он вынул шкатулку с драгоценностями. Выложив их на стол, он вскоре нашёл то, что искал: пару небольших, скромных серёжек с изумрудами немного блёклого травяного цвета. Камни были не лучшего качества, и вполне подходили для дамы купеческого сословия. Какое-то время он изучал их, а потом дверь распахнулась, и в кабинет вошёл Филбертус. На сей раз он был одет в коричневые штаны, чёрные кожаные ботфорты и камзол из розового бархата, отделанный серебряной вышивкой, однако лицо его было довольно сумрачным. Поприветствовав барона, он сел к столу и сцепил пальцы перед грудью.
— Я кое-что выяснил, Марк, — произнёс он, рассеянно осматривая выложенные на стол вещи. — Ничего утешительного, но, похоже, я знаю, с чем мы имеем дело. Вон тот череп навёл меня на некоторые мысли. Если вы осмотрите его внимательно, то увидите, что на нём выгравированы различные символы. Я уже видел такие, это руны севера, которые наносили раньше егеря на черепа своих врагов, превращая их в талисманы. Из этого следует, что этот череп не извлечён из какого-то захоронения здесь в Сен-Марко, а привезён из северных гор. Я знаю одного торговца, он доставляет сюда подобные вещи вместе с грубой овечьей шерстью, которую скупает на горных пастбищах и продаёт нашим ткачам на зимние накидки. Я отправился к нему и поговорил. Он узнал этот череп, но сказал, что продал его не Гертруде, а другой гадалке…
— Барбаре?
— Вы уже знаете о ней? Да, об этой таинственной ворожее, о которой до нас только начали доходить некие слухи. Тот торговец сказал, что недавно где-то на северо-западе, где глухие леса сходятся с ледяными пустынями, граничащими с мёртвыми землями, появился новый артефакт, который назвали Чёрным кинжалом. На него уже претендовали несколько тёмных маговиз разных городов, но, как он слышал, этот кинжал был куплен за большие деньги кем-то из Сен-Марко.
— Что за кинжал?
— Его свойства нам неизвестны, мы знаем лишь, что он выкован из чёрного металла и сплошь покрыт таинственными знаками. Однако, поскольку ни о каком другом магическом кинжале в городе мы не знаем, то, скорее всего, это и есть тот самый артефакт, который нас интересует.
— Им может владеть эта Барбара?
— Не исключено. Я отправил своих людей, чтоб они выяснили о ней как можно больше, но на это понадобится время. Что выяснили вы?
Марк подробно рассказал ему о разговоре с Аламейрой, допросах служанок и визите к графине Лафайет.
— И снова всплывает эта Барбара, — кивнул маг, выслушав его. — И опять прослеживается связь с Гертрудой. Может, она и есть та, кого мы ищем? Это было очень хорошей идеей, назначить ей встречу от имени Аламейры. Я думаю, что мы сможем поймать её на живца.
В дверь постучали, и в кабинет заглянул Гаспар.
— Сыщики и стражники внизу, господин барон. Я уже послал за Огастеном. Купец Планель жил на Торговой площади и отстроил себе склеп в храме святого Варфоломея, где и упокоился неделю назад. Мы направляемся туда.
— Поезжайте, — кивнул Марк, поднимаясь. — Я вынужден оставить вас, мой друг.
— Мне тоже пора, — кивнул Филбертус.
Дом купца Планеля стоял на площади, вокруг которой располагались лавки торговцев, магазинчики и мастерские кружевниц и белошвеек. На самой площади были выстроены ряды дощатых прилавков под прочными навесами, где торговали сукном, горшками и шорным товаром, а чуть в стороне размещался манеж, куда выводили приведённых на продажу породистых лошадей. Это была одна из рыночных площадей города, и она предназначалась для торговли добротным товаром, изготовленным опытными ремесленниками.
Сама площадь была окружена крепкими высокими домами, выстроенными хоть и без архитектурных излишеств, зато на века. В них жили богатые купцы и ремесленники, сумевшие обзавестись собственными мастерскими, где трудились другие мастера и подмастерья. В одном из таких домов, выкрашенном в тёмно-жёлтый цвет с бордовыми ставнями и дверями, не так давно жил успешный купец Планель, торговавший сукном и кожами хорошей выделки. Входная дверь этого дома не имела крыльца и выходила прямо на булыжную мостовую, и именно к ней в то утро подъехал небольшой отряд
