То же самое произошло и с остальными событиями. Интрига и ощущение новизны довольно быстро сходили на нет по мере того, как каждый из участников обретал свою роль в колонии.
Мастер занимался ремонтом всего, что приходило в негодность. Недостатка в повседневной работе у него не было, но он потихоньку начал испытывать своего рода клаустрофобию. Человек, привыкший каждый день выходить на улицу, переезжать туда-сюда, путешествуя по разным городам и просыпаясь в чужих кроватях, вдруг осознал, что его жизнь раз и навсегда сократилась до нескольких квадратных метров. Да, его больше никто не поджидал за дверью, чтобы пристрелить, но и двери здесь даже толком не было.
Ни один из участников пока не выходил наружу, если не считать того дня, когда они переезжали с корабля в колонию. Их предупредили, что сначала они должны закончить подготовку, которая затянулась слишком надолго.
Садовник, в свою очередь, не слишком жаловался. Каждую минуту своей жизни он посвящал уходу за растениями, которые постепенно расцветали в этой весьма враждебной среде. Маленький цветок, новый листок, еще один бутон… Он чувствовал себя счастливым в окружении этой зарождающейся жизни.
Андреа почти ни с кем не разговаривала. Обязательные приветствия по утрам и вечерам, разговоры, сводившиеся к односложным фразам, и не более того. Основную часть времени она проводила наедине со своим компьютером. Никто толком не знал, что она там делает все время, и, надо сказать, никто и не интересовался.
Безусловно, хуже всех приходилось Веруке: больше не было новых историй, которыми можно было бы поделиться, новых мест, где можно было бы сделать селфи… Ее канал превратился в дневник, который с каждым днем становился все менее интересным.
По истечении первого месяца зрительская аудитория тоже заскучала. Время от времени ей поднимала настроение какая-нибудь ссора или очередная постельная сцена в этих странных треугольных отношениях, но даже в них уже не было ничего интригующего, поскольку почти всегда происходило одно и то же.
И вот на пятой неделе просочилась новость, которая все изменила. Даже самая могущественная организация в мире не смогла это скрыть.
Эксклюзив был опубликован одной из ведущих издательских групп страны.
Конечно, в компании уже давно знали об этом, но сделали все возможное, чтобы информация не распространилась. Мисс зарабатывала для них столько денег, что им было намного выгоднее хранить ее секрет. Ведущий мировой спортивный бренд, одна из крупнейших косметических компаний, известная модная империя… Все они и многие другие были покровителями и спонсорами девушки, которая до настоящего момента только и отличилась тем, что спала с двумя мужчинами одновременно. В обществе двойных стандартов подобное было несколько раздражающе, но вполне себе приемлемо. Но все разбилось вдребезги, как только новость увидела свет.
___
– Андреа ударила по самому больному месту, по той самой точке, которая может уничтожить любого богача.
– Имидж, – ответила я.
– Именно. Конечно, все большие шишки знают, что их сыновья и дочери приходят сюда уж точно не за знаниями, а чтобы заниматься сексом, напиваться и накачиваться наркотиками… Но одно дело – знать об этом в узком кругу, и совсем другое – сделать это достоянием общественности. Вы должны поддерживать имидж святого, даже если в реальности вы дьявол во плоти.
Ректор подошел к мини-бару и достал три стакана.
– Все было так здорово… так четко рассчитано…
Затем принес и поставил их на столе.
Снова сел.
– Это было празднование весны. Мы никогда не проводили подобного на факультете, но нам пришлось организовать развлекательное мероприятие, потому что в период между Рождеством и выпускным вечером не было вообще никаких праздников.
Самая обычная вечеринка: выпивка, наркотики, секс. Мы устроили все в большом саду неподалеку от университета, рядом с озером. В тот день все студенты оделись в стиле хиппи, но это не помешало им приехать на шикарных автомобилях. Кроме того, они украсили себя драгоценностями и вещами от ведущих модных брендов.
На пике моды в то время были автомобили марки Tedison стоимостью в сотни тысяч долларов. У любого, кто приезжал на вечеринку на одной из таких машин, с собой гарантированно был… скажем так, порошок. Из двух тысяч студентов около ста приехали именно на такой машине.
Все произошло ровно в 00.00. Я полагаю, нули имели для Андреа какое-то особое значение. У нее даже были две татуировки – по одному нулю на каждой из ладоней.
Вечеринка шла как обычно: музыка, алкоголь, смех, множество парочек, занимавшихся сексом в машинах. Казалось, что все идет, как всегда, пока события вдруг не стали молниеносно сменять друг друга.
Кто-то получил доступ к операционной системе автомобилей и включил в них внутренние камеры. Через несколько секунд изображения начали передаваться в прямом эфире в социальные сети. Внезапно папы и мамы увидели, как их сыновья и дочери трахаются, делают минет, принимают наркотики…
Но на этом все не закончилось. В 00.03 двери автомобилей были автоматически заблокированы, и машины начали двигаться по всему кампусу со скоростью ровно десять километров в час. У того, кто это сделал, не было намерения причинить людям вред, а только посеять хаос вокруг. Тем не менее в результате семнадцать молодых людей оказались в больнице, а тысячи минут видеозаписей разлетелись по всему интернету.
– Но как узнали, что это она?
– А мы и не узнали. Андреа не оставила ни единой зацепки, ее ни в чем нельзя было обвинить.
– Но тогда…
– На следующий день она пришла ко мне, в этот самый кабинет, и сказала, что закончила свою дипломную работу на два курса раньше! Она положила мне на стол папку, на обложке которой было написано: «Удаленный доступ к автономным транспортным средствам». Внутри не было ничего.
Мы выдали ей диплом с отличием, и больше ей ничего не надо было делать: она получила свою степень на два года раньше, безусловно, заслужив это.
Он вздохнул.
– Это был последний день, когда я ее видел. Через несколько месяцев мы узнали, что она зарегистрировалась для участия в конкурсе.
– Ничего себе история…
– И это, собственно, все. Не думаю, что что-то еще могу вам рассказать об Андреа.
Воцарилась тишина.
– Не знаю, чем я могу еще вам помочь, – настаивал он.
– Ну, я предполагаю, что у каждого ученика здесь есть какие-то шкафчики, – сказала я.
– Да, конечно.
– И вполне возможно, что какие-то вещи Андреа до сих пор остались тут.
– Нет, вряд ли. Наверняка он уже закреплен за кем-то из новых студентов.
– Тем не менее… мы могли бы посмотреть?
– На каком основании?
– Видите ли, дело в том, что…
И мы рассказали ему все про игру с ключами и подсказками, из-за которой оказались в его университете. Мы объяснили, что, возможно, ключ, который у нас есть, подходит к шкафчику Андреа или связан с какими-то личными ее вещами.
Мой брат показал ему ключ. Увидев его, мужчина улыбнулся.
– Я думаю, вы пришли не туда.
___
– Я знаю этот ключ, но он вовсе не от шкафчика. Такие ключи открывают особые, секретные ящики, которые разбросаны по разным странам, по всему миру. Они могут быть в детских домах, в больницах, в приемных семьях, в маленьких школах…
– И что в этих ящиках? – спросила я.
– «Жизни, которые стоят того, чтобы их спасти». Именно так сказал мне ваш отец, когда пришел поговорить об Андреа и принес мне похожий ключ. Когда я согласился оставить Андреа здесь, он отвез меня в одно место – небольшой приют, расположенный примерно в трех часах езды отсюда. Там он и рассказал мне о цели своего фонда – найти особенных людей. Мы вошли в небольшую комнату, заставленную маленькими ящиками желтого цвета, и к каждому из них был свой ключ, похожий на тот, что вы принесли с собой. Он дал мне ключ с номером 010, и, открыв ящик, я смог прочитать всю историю жизни Андреа.
