повернулся к Саманте, что стояла посреди комнаты, завёрнутая в одеяло и смотрела в одну точку.
— Сэм, пожалуйста! — воскликнул Шейн. — У нас мало времени.
— Прости.
Саманта скинула одеяло и, протерев глаза, подошла к тумбочке. Она суетливо выдвигала ящики один за другим и кидала на кровать разные предметы. Дезодорант, зубная щётка в прозрачном футляре.
— Слушай, Сэм, — Шейн не отрывался от планшета. — Ты помнишь, во сколько электричество отключалось?
— Что? — Саманта надела маечку. — Точно не помню. Я почти сразу тебе позвонила, как всё включилось.
— Понял.
Саманта металась по всему дому. От шкафа к тумбочке, в ванную, на кухню, снова в ванную, опять к тумбочке. Шейн, сидя на кровати, копался в планшете. Саманта, на мгновение, застыла.
— Шейн! — она медленно подошла к нему и присела рядом. — Во что ты ввязался?
— Сэм, — Шейн положил планшет на тумбочку. — Я бы не стал этого делать, будь у меня выбор.
— Нет! — Саманта схватила его за руку. — Выбор всегда есть! Прошу, оставь эти дела. Что бы там ни было. Оставь.
— Не могу.
— Давай уедем вместе. Спрячемся от всего этого, чтобы нас никто не нашёл.
— Сэм, пойми, я не могу выйти из игры, — Шейн крепко обнял Саманту. — Я должен их остановить.
— Прости, — прошептала она.
Саманта медленно встала и направилась к шкафу. Вытащив большую сумку, кинула её на кровать. Сумка набилась вещами. Шейн помог застегнуть молнию. Саманта оделась. К дому подъехала машина ГСП.
— Престон… — тихо произнёс Шейн. — Сэм, слушай меня внимательно. Дай блокнот. Ты садишься в «пескар», едешь до Седьмого юниона.
— До Седьмого? — Саманта достала из сумки блокнот и ручку.
— Да. Там, на въезде, ты в последний раз прикладываешь свой айси. Далее — выкидываешь его. С этого момента, везде говоришь, что потеряла карточку, и просишь ручной ввод данных. При ручном вводе, заполняешь все поля в форме, и в «примечаниях» набираешь комбинацию символов, — Шейн взял из рук Саманты блокнот и написал несколько букв и цифр. — Это спровоцирует глюк в системе. Около четырёх-пяти часов она будет синхронизировать твои данные по внутренним каналам. К этому времени, ты уже должна будешь ехать на автобусе в сторону Второго юниона. Не обязательно прямым маршрутом. Главное — чтоб быстрее уехать. Да, машину оставишь в Семёрке. И у одного фриндера возьмёшь старый миттер, я напишу, как его найти. Свой просто выключишь и оставишь в машине. Когда доберёшься до Четвёртого или, если повезёт, подальше — можешь забыть про те символы в форме. Когда окажешься в Двойке, — Шейн продолжил писать в блокноте. — Отправишь заказ инженеру Страйфу. Сейчас напишу всю информацию. Это заказ для конторы в Семёрке. Не важно, на что именно. Как только заказ придёт, я пойму, что ты добралась. Если что-то пойдёт не так — обращайся в местную контору по безопасности. Ты всё поняла? — Шейн сунул блокнот в сумку.
Саманта уверенно кивнула.
— Шейн, — прошептала она. — Когда я тебя увижу?
— Если всё пойдёт хорошо — через месяц. Может, чуть больше. Если плохо… Если плохо — найдёшь себе мужа получше.
Шейн улыбнулся. Саманту затрясло. Она с трудом сдерживала слёзы.
— Прости, Сэм, — Шейн взял её за плечи. — Дурацкая шутка. Всё будет хорошо, обещаю.
Саманта впилась ему в губы. Долгий, страстный поцелуй.
Шейн с Самантой двинулись к выходу. У дверей, Саманта остановилась.
— Шейн, — она резко развернулась. — Порви их всех!
Восемь утра. За всю ночь Гленн спал не больше пары часов. Что за капсулы принимает мама? И что делать со следующим приступом? Гленн сидел на кухне, залипая в окно, ждал восьми часов. С этого времени начинался рабочий день доктора Скайтера.
За последний год постоянных звонков, Гленн наизусть выучил его расписание. Больница не хотела выделять персонального врача, пока маме не стало совсем плохо. Болезнь развивалась уже почти пять лет, когда уколы перестали глушить боль. Гленн с трудом держался, чтобы не прийти в больницу и не разнести там всё.
— Алло? — ответил доктор Скайтер.
— Доброе утро, доктор, — тихо произнёс Гленн, чтобы не разбудить спящую в комнате маму. — Это Гленн Коллинз.
— Здравствуй, Гленн. Что-то случилось? Опять приступы⁈
— Нет-нет, доктор. Мама, кажется, идёт на поправку. Дело в другом. Я даже не знаю, как это объяснить.
Гленн шлёпнул упаковку на стол и протёр глаза. Тяжело вздыхая, пытался подобрать слова. За всю ночь он так и не смог придумать, что говорить. Доктор Скайтер терпеливо ждал.
— Понимаете, — выдавил из себя Гленн. — Мне кажется… Нет. У меня иногда бывают такие ощущения… Чёрт.
— Говори как есть, Гленн. Я постараюсь понять.
— У меня начали проявляться симптомы, как у мамы. Или похожие. Даже не знаю.
— Какие симптомы? Подробнее.
— В башку будто сверло входит, некуда деться. Я вроде глушил таблетками от головы, но они перестают помогать. Я подумал, может, мне стоит взять мамины капсулы.
— Нет-нет, Гленн! — через паузу выдал доктор Скайтер. — Не вздумай их принимать!
— Просто я подумал, что если симптомы схожие…
— Нет! Ни в коем случае! Сейчас, Гленн, секунду, — послышались щелчки клавиатуры. — Ты же не принимал их?
— Пока нет. А что с ними не так?
— Это экспериментальные методы. Нужно очень хорошо высчитать необходимую дозу. Да и вообще, без точного диагноза никаких препаратов принимать нельзя.
— И что мне делать, доктор? — Гленн снова взял в руки блистер и принялся тщательно рассматривать.
— Тебе нужно сдать анализы. Чем скорее — тем лучше.
— И что будет, если альцефула подтвердится?
— Ну, тебя положат на обследование. В любом случае, без анализов я не сделаю никаких прогнозов.
— А если меня положат на обследование, то кто будет ухаживать за мамой?
— М-м-м… — доктор Скайтер тяжело вздохнул. — Мы что-нибудь придумаем.
— Что вы придумаете?
— Давай сначала разберёмся с твоими анализами. Когда ты сможешь подъехать?
— Нет-нет, доктор, давайте сначала разберёмся с мамой.
— Гленн, поверь, мы не оставим её в плохом состоянии. И ты говоришь, что ей лучше. Значит, можно не переживать.
— То же самое мне говорили врачи до вас. Не
