- Я не малёк, - ответил Кислов, впрочем ответил несколько озадаченно.
Как-то всё оно поворачивалось неожиданной стороной.
Глава 26. Пятница. Может, сам упал?
Ах, Чертаново, Чертаново. Как дождь, грязь, обязательно занесет в Чертаново, где своей грязи по уши.
Не сказать, что Новиков был сильно пьяным, против этого существовали прекрасные таблетки, просто излишек алкоголя, пусть и нейтрализованный, вносил дисгармонию. Будто в смокинге и босиком.
Впрочем, длинная дорога к Моллюскову, особенно продуваемая всеми ветрами автобусная остановка, окончательно выветрили остатки алкоголя. Перед дверью Новиков сунул в пасть подушечку "Орбита", вслед за чем позвонил.
Дверь открыл какой-то парень с широченными плечами и тут же цоп за руку. Дернул на себя, так что Новиков не вошел, а влетел в квартиру.
- Кто там? - спросил мужской голос, не моллюсковский.
Тотчас из спальни, которая вчера был закрыта, выглянула мрачная отрешенная встрепанная женщина в домашнем халате и уставилась на Новикова. Под глазами синяки, вертикальные глубокие морщины по углам ярко накрашенных губ, которые мгновенно выдают возраст. Страшна, что и говорить.
- А это мы у него спросим, - ответил широкоплечий и скомандовал: - Вперёд.
Показал пальцем - куда вперёд. Новиков послушно пошел в гостиную.
Здесь за столом сидел второй человек, чуть старше первого и явно слабее, но с очень уверенным взглядом. Наверняка начальник.
Спросил бесцеремонно: "Кто таков?"
Сесть не предложил. Перед ним на столе веером лежали бумаги, видать что-то писал.
Какие-нибудь менты-оперативники, этим можно смело лапшу вешать.
- Следователь Сергеев, - ответил Новиков. - Что вы тут, ребята, делаете?
- Документы, - потребовал малохольный начальник.
Широкоплечий ткнул кулаком в плечо, чтобы думал пошустрее. Здоровый, гад.
- Не пихайтесь, - вежливо попросил Новиков, передавая удостоверение.
- Не рановато ли, следователь Сергеев? - спросил малохольный с издевкой. - Дело еще не открыто, а вы уже тут.
Внимательно обследовал фотографию, печать, прочие неприметные новичку, но ясные опытному взгляду атрибуты.
- О чем это говорит? - продолжал малохольный, пряча удостоверение в висевший на спинке стула пиджак. - Это говорит о том, что некто, который выдает себя за следователя Сергеева, здесь уже побывал ранее, наследил, а теперь хочет те, прошлые следы, маскирнуть под сегодняшние.
- Логично, - согласился Новиков, потихоньку передвигаясь к стене, чтобы не иметь широкоплечего за спиной. - Вчера я приходил по долгу службы к Николаю Карповичу Моллюскову. И что тут такого? В каком смысле наследил?
- Что и требовалось доказать, - сказал малохольный, вписывая что-то в наполовину заполненный лист. - Значит, вчера именно вы посещали Николая Карпович Моллюскова. А чем же вы его, бедняжку, отоварили, что у него, родимого, кровь из ушей пошла? Вся кухня, простите, в кровищи.
- Стоять! - заорал вдруг широкоплечий, заметив несанкционированное передвижение Новикова.
Вновь хотел цапнуть Андрея за руку, но не тут-то было - попался на какой-то незнакомый, внешне неприметный прием, от которого полетел в стол, снеся по дороге со стула своего начальника. Запутался в стуле и начальнике, задергался, зашипел, вскочил на ноги и тут же получил кинжальный удар в солнечное сплетение, отчего сник и скрючился на полу, едва переводя дыхание.
Малохольный зажмурился, ожидая удара, но Андрей, не тронув его, припахивающего мочой, всего лишь поднял пиджак и забрал свое удостоверение. Пиджак кинул на стол, после чего сказал:
- То же самое, ребята, я могу пришить и вам: что это именно вы убили Моллюскова. И попробуйте отвертеться.
Широкоплечий начал вставать. Хорошая у парня тренировка, поди усиленно пресс качает. И дыхалка отменная. Жалко такого молодца бить, но если не бить, то он может сработать на опережение. Вот уже и ножки напружинил, и правую руку слегка согнул, готовясь прыгнуть, нанести разящий удар.
На этот раз Новиков, не мудрствуя лукаво, саданул ему пяткой в челюсть. Широкоплечий посмотрел на него удивленно, мол: что это такое, что еще тут за чучело гороховое? - потом глазки его закатились, и он рухнул на спину.
От досады малохольный хватил кулаком по полу.
- Веди на кухню-то, - миролюбиво сказал ему Новиков.
Малохольный, кряхтя и скрипя суставами, встал, направился в коридор, где уже находилась покинувшая спальню женщина.
- Вы жена Николая Карповича? - спросил её Новиков.
Она не ответила, только, пугая, пялилась своими синяками. "Кукла, - подумал вдруг Новиков. - Зомби".
Как заведенная пошла за ними на кухню, где, страшное дело, в уже подсохшей луже крови лежал Моллюсков.
Лежал он ногами к дверям, падая, должен был удариться головой о кухонный стол. Да, точно, сбоку на столе что-то неприятное, коричневое, из которого торчат волосы. Лужа пол головой и под плечами, из ушей вниз тянутся извилистые дорожки крови. Глаза полуоткрыты, на иссяня бледном лице страдальческая маска.
Следов насилия вроде бы и нет.
- Может, сам упал? - с сомнением предположил Новиков, не подходя к трупу, что-то желания не было.
- Стол практически не сдвинут, - сказал малохольный, проходя вперед и едва не наступив на распростертое тело. - То есть, никто Моллюскова не пихал. Видишь, и шлепки на ногах, а то бы непременно соскочили.
Он расхаживал по кухне, как по собственной, нагибался над трупом, трогал малоаппетитные вещи, нюхал пальцы, сволочь, отчего в желудке начинались спазмы, и говорил:
- Оступился? Да нет, так-то оно убиться трудно, оступившись. Хотя тоже как загреметь. А это у нас что?...
Из гостиной нетвердый в ногах, но с горящими глазами и пятикилограммовой гантелей на отлёте вышел широкоплечий.
- Да что ж ты никак не успокоишься? - сказал Новиков, идя навстречу, для чего пришлось обогнуть безумную Моллюскову.
Широкоплечий обрушил снаряд на обидчика, промахнулся и взвыл, угодив самому себе по колену, а это хуже нет. Выронил гантелину на пальцы несчастной своей ноги и, мыча, как бык, принялся кататься по полу.
- Я его и пальцем не тронул, - сказал Новиков выскочившему из кухни малохольному.
Тот выразительно посмотрел на него: что ты, мол, тут мне врешь? - присел перед товарищем и начал заботливо спрашивать: "Где больно? Скорую вызвать? Не молчи. Где больно?"
Новиков помог перетащить раненого на тахту, вызвал скорую, потому что знал: колено - дело серьезное, - и направился было к выходу, но, вспомнив, вернулся. Нашел в протоколе, составляемом малохольным, строчки о себе, аккуратно оторвал их, сунул в карман и был таков.
