– Это не твое дело, – сквозь зубы выдохнула Надя.
– Ах, не мое? – Мать взмахнула рукой, Надя почувствовала, как неведомая сила потянула её за волосы на затылке, заставляя откинуть голову. – Неблагодарная! – Продолжала Юлия Фёдоровна. – Что ты без меня? Пару месяцев еще хвост в этой дыре поморозишь и приползешь ко мне. Или подожди, – женщина оскалилась. – В подоле принесешь, да? Нагуляешь сейчас со своим красавцем. Думаешь, он тебя замуж возьмет? Голицын? Да одно моё слово, и он забудет как тебя зовут.
Надя не в силах пошевелиться, почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
– Что ты мне говорила, когда из дому уходила? Я, матушка, всего сама добьюсь, вот увидите, – мать усмехнулась. – Ну, смотрю. Чин капитана? Позорище. Ни одного нормального раскрытого дела, никакого роста. Простого воришку поймать не в состоянии.
– Какого воришку? – Всхлипнула Надя.
– Как какого? Долгорукого! – Взгляд сверху вниз обжег. – Поганое семя. Лучше бы тебя и вовсе не было, вместо того чтобы позорить Адлербергов. Будь добра, сделай милость.
Рука полицейской сама собой потянулась к карману, где лежал маузер. Паника захлестнула Надю высокой волной. Нет-нет-нет. Но пальцы уже сжимали холодный металл. Уверенно, привычно. Взгляд матери не отрывался от Нади ни на мгновение, она ждала, торжествовала.
Надя неловко потянула револьвер из кармана, путаясь в юбке. Упрямый маузер цеплялся за ткань и никак не хотел вылезать. Полицейская с усилием рванула вверх, раздался треск ткани.
В голове метались испуганно мысли. Неужели матушка права? Неужели и правда в глазах других она выглядит так: жалкая, никчемная. Наследница огромного состояния, связей, тень своей матери, которая бездарно проводит жизнь, меся грязь солдатскими сапогами.
Наконец, револьвер был свободен. Надя не в состоянии сопротивляться, взвела курок. Полицейская зажмурилась. Если это конец, то она не желала, чтобы последним, что она видела на этом свете были злые глаза матери. Она крепко-крепко зажмурилась, вспоминая об Андрее.
И в этот момент дверь за ее спиной распахнулась.
– Надежда Ивановна? Голубушка, вы как тут оказались?
Надя обернулась, жмурясь от яркого солнечного света. Она не видела лица вошедшей, но по фигуре и голосу было несложно догадаться.
– Арина Игнатьевна, – не сдерживая слезы облегчения, выдохнула Надя. – Вы как тут…
– Да шум услышала странный, показалось, что голос ваш. Смотрю, дверь закрыта. Ну я тут… – Учительница со скромной улыбкой показала шпильку в своих пальцах.
– Вы полны неожиданностей, – рассмеялась Надя, зло утирая пролившиеся слёзы.
Арина Игнатьевна сделала шаг вперёд, входя в комнату.
– Что же вы тут без света сидите? – Покрутила туда-сюда выключатель, но это ничего не дало, упрямая лампа, по всей видимости, перегорела.
– Черт с ней, оставьте, – придерживаясь за косяк, полицейская неуверенно вышла из коморки на свет. И только теперь учительница заметила, что с барышней полицейской что-то не так.
– Надежда Ивановна! – Ахнула она. – Да на вас лица нет. Господи, идемте.
И не слушая никаких возражений (хотя, признаться, Надя и не сильно пыталась отбиваться от настойчивой заботы), увела Надю в гостиную. Попавшейся по дороге Дуне было велено принести немедленно горячего чая и чего-нибудь сладкого. После чего Надя была усажена на мягкий диван, Арина Игнатьевна, взяла холодные руки барышни в свои.
– Ну, голубушка, рассказывайте.
Надя с трудом оторвала взгляд от теплых, заботливых рук, посмотрела на участливое лицо учительницы. В её карих глазах было столько теплоты и участия, столько заботы, что сердце сжалось в такой острой и невыносимой боли, что Надя снова всхлипнула. И слова вперемешку со слезами полились из неё потоком.
Она рассказала и про свои подозрения насчет Долгорукого, и про все сомнения по поводу Андрея, и даже про видение, которое в виде матери мучило её сомнениями. Арина Игнатьевна выслушала всё не перебивая. Лишь пару раз заставила барышню сделать перерыв на глоток чая, да гладила рыдающую девушку по плечу. А когда слёзы, наконец, иссякли, произнесла:
– Милая Надежда Ивановна, не слушайте тех демонов, что таятся по темным углам вашего сознания. Посмотрите вокруг. Если бы не ваше упорство и энергия, смогли бы вернуть к жизни стольких людей? Дать надежду на ещё один шанс многим из нас.
– Но ведь это не я… – попыталась тихо возразить Надя.
– Не смейте со мной спорить. Хотите сказать, что Андрей Сергеевич справился бы без вас? Нет-нет и ещё раз нет, именно вы – локомотив, который тянет этот поезд, – учительница хитро прищурилась. – К тому же посмотрите. Вы взяли на себя ответственность за всех в этом доме в качестве хозяйки, разве не так? – Надя неуверенно кивнула. – Остин слушает вас беспрекословно, да и все остальные не думают спорить с вашим авторитетом.
– Но Андрей… – предприняла ещё одну попытку полицейская.
– Андрей Сергеевич, безусловно, важная часть этой большой мозаики, которая открывается перед нами, но случилось бы это все, не будь вас? – Арина Игнатьевна вздохнула тихо. – Вы сильная, смелая и мужественная барышня. И не смейте сомнениям добраться до вашего горячего сердца и начать сомневаться в этом.
Надя, наконец, улыбнулась. Возможно Арина Игнатьевна все же права. Еще неделю назад Надя и помыслить не могла о том, что может в столь неординарной и пугающей ситуации взять на себя ответственность за происходящее, распутывать дело несмотря ни на что. Просто ей казалось, что это течение реки жизни её несёт само, а не она управляет это лодкой. Но если посмотреть со стороны, кажется, что всё наоборот.
– А теперь съешьте это печенье, – Арина Игнатьевна подвинула вазочку с душистым печеньем поближе к Наде. – И, думаю, кое-кто хочет с вами поговорить.
Полицейская недоуменно проводила взглядом встающую женщину, и только потом догадалась взглянуть на дверь. В проеме стоял маг. Глаза его лихорадочно блестели, идеальная прическа растрепалась. Он коротко поклонился уходящей Арине Игнатьевне, что-то тихо произнес ей вдогонку, Надя не расслышала. Она так и сидела, растерянно держа в руке кончик печенья.
– Вы плакали, – не вопрос, утверждение. Андрей присел рядом на краешке дивана. Надя только кивнула, отпираться не было смысла. Наверняка она сейчас выглядит не лучшим образом.
– Только не заставляйте меня ничего рассказывать, – устало вздохнула полицейская. Второй круг изматывающих воспоминаний она не переживет.
– Я вижу, – Андрей качнул головой, в ответ на удивленный взгляд барышни. Протянул руку и совсем уж фамильярно коснулся ладонью её щеки. Надя почувствовала, как по телу растекается тепло. Магическое тепло. – Вы несете отпечаток магии. Видения? – Полицейская кивнула. – Я тоже видел кое-что… неприятное.
Наде так и хотелось спросить, что именно. Но если Андрей видел что-то подобное её видением, то скорее всего не захочет об этом говорить.
– Прежде чем я спрошу, что с вашим расследованием, прежде, чем мы выйдем из этой комнаты и ринемся снова в пасть этому кошмару, Надежда Ивановна… Надя, – серые глаза смотрели очень внимательно. Полицейская почувствовала, как в горле встает ком. – Мне нужен ответ. Поверьте, это очень важно и…
– Да, – не дала она договорить. – Мой ответ – да.
Она не знала, что именно увидел маг в своих видениях. Но если это что-то также заставило его снова думать об этом. Снова задавать этот вопрос, значит и она не будет молчать. Ведь всё было решено гораздо раньше, чем оба они предполагали.
Растерянность на лице Андрея сменилась ликованием. Не в силах сдержать чувств, маг коротко поцеловал барышню. Как же хотелось просто обнять её, и на этом дело с концом. Укрыться от происходящего, спрятаться… Но пришлось быстро брать себя в руки. Андрей лишь позволил себе убрать выбившийся из прически локон с милого лица и спросил:
– Что с Долгоруким?
– Я уверена, что это он заставил Илью выйти за пределы дома.
