Все потом.
Антон заглянул мне в глаза и сел рядом, крепко обняв. Меня начинало трясти, запал боя проходил и меня «накрывал откат».
— Я так испугался за тебя…что мы не выберемся оттуда…что ты погибнешь из-за меня… — голос Антона звучал глухо, а слова перемежались с невесомыми поцелуями в висок.
— Почему из-за тебя? — мой мозг вычленил только эту информацию.
— Я тебя туда затащил и не смог защитить…
— Эй! — я слегка отстранилась и погладила его по щеке, — ты слишком много на себя берешь. Я всегда все решаю сама. Или ты все еще надеешься воспитать ведьму?
— Я тебя люблю, — признание прозвучало тихо и уверенно, — в том зале я сожалел только об одном — что не успею тебе об этом сказать. Я очень тебя люблю и боюсь потерять, — Антон глядел мне прямо в глаза, а затем легонько поцеловал в губы.
А я внезапно вспомнила о том, с кем мы сражались. Чувства накатили девятым валом, и горло резко сжало спазмом.
— Что случилось? Нога? — не на шутку встревожился парень.
Я отрицательно помотала головой, уткнувшись лбом в его плечо.
— Антон, как же это…мы убили детей…я убила… — и без предупреждения горько разрыдалась, громко всхлипывая в мужскую куртку. Не как бесстрашная и самоуверенная ведьма, а как обычная девчонка, у который выдался чертовски отвратный день. И ночь. Антон прижал меня одной рукой, а второй медленно гладил по голове, не успокаивая, а просто понимая и поддерживая.
— Это не твоя вина. У нас не было выхода, — умом я это понимала, но сердце не принимало этой дикости. Когда по вине одних взрослых другие вынуждены убить детей…
— А вдруг был? Может мы просто о нем не знаем? — я громко шмыгнула носом, не желая признавать очевидное.
— Рада, послушай меня, — Антон взял мое лицо в ладони и большими пальцами вытер бегущие слезы, — не накручивай себя. Не надо искать того, чего нет. Ты же умная девочка, ты же понимаешь, что если бы можно было что-то сделать, мы бы об этом наверняка знали. Это не наш выбор. Это не наша вина. Не твоя. Ты меня слышишь?
Я кивнула и глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Я это переживу. Но когда найду эту сволочь, которая сотворила такое, то для начала сниму с него кожу…живьем…медленно буду отслаивать лоскут за лоскутом, не давая умереть от болевого шока или сойти с ума…
Антон встал и отошел вызвать подмогу и поговорить с Сергей Палычем. Я была благодарна ему за это — разговаривать ни с кем не хотелось. Только бы быстрее оказаться дома, залезть в горячую ванну и смыть с водой и грязью все события этой ночи…
Сидеть было не очень удобно — в ягодицу что-то впивалось. Я беспокойно заерзала, пытаясь убрать колючее нечто. Рукой наткнулась на что-то металлическое и, не без труда освободив от нее штаны, я попыталась рассмотреть, что это за ерунда. Уже светало, так что большой проблемы с этим не возникло.
У меня на ладони лежала очень знакомая серьга…и я точно знала, где я ее видела раньше. Смешок, вырвавшийся из груди непроизвольно, прозвучал истерически.
Твою же мать!
Все это время правда была у нас прямо под носом…
Глава 27
Буквально через десять минут к нам подтянулись два ближайших патруля. Они сразу же ушли обследовать злополучное здание, а Антон, проводив их до места нашего эпического сражения с нечистью, вернулся ко мне. Еще через пять минут прибыли целители, бригада зачистки и Сергей Палыч собственной персоной.
Внимательно нас выслушав, начальник глубоко вздохнул и…нет, нас никто не похвалил. И даже не выразил радость по поводу того, что мы остались в живых. Начальник орал, громко и со знанием дела. И самое интересное — за двадцать минут использования оборотов нецензурной речи он ни разу не повторился. Я сначала удивилась, потом разозлилась, а потом…мне стало все равно. Я поняла, что Палыч просто за нас переволновался и теперь ему очень нужно спустить пар. Я поудобнее откинулась на ствол дерева и прикрыла глаза. Антон, мягко поглаживающий мою ладонь, накинул на меня свою куртку и меня окончательно сморило.
— Рада! — я вынырнула из мягких лап дремы и приоткрыла один глаз.
— Мммм? — на большее меня не хватило.
— Нет, это просто невероятно! Ты меня совсем не слушаешь? — Палыч хмурил брови, но в глазах уже мелькали смешинки.
— Вы, кажется, вспоминали моих родственников и спрашивали, не было ли у нас в роду психически больных и умственно отсталых, — я откровенно зевнула, — звучало как песня, я даже заслушалась.
— Язва ты, — начальник уже не злился и улыбался уголками губ, — и я рад, что вы оттуда выбрались.
— Мы тоже, — откликнулся Антон, — а теперь, если позволишь, может целители займутся Радой?
Палыч, кажется, слегка смутился. Но мне могло и показаться. Он отвернулся и нервно махнул рукой целителям.
Меня долго щупали, мяли и задавали много вопросов. Залезли в рот, глаза и уши, раздражая неимоверно. Едва не раздели догола под этой самой ивой, демонстративно кривясь на мое матерное шипение сквозь зубы. А когда градус моего раздражения начал достигать критической отметки, грозившей посылом этих специалистов на край света без амнистии, они объявили, что надо доставить меня в медблок. У меня дернулся глаз. Пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, успокаиваясь. Тем более, что Тим начал ластиться ко мне, призывая не нервничать. Он тоже вымотался и хотел есть и спать…желательно часов 12, не меньше.
Антон молчал, соглашаясь с целителями, но, когда он уже наклонился, собираясь взять меня на руки, чтобы отнести в машину, я вспомнила про свою находку.
— Подожди, — остановила я парня, — мне нужно кое-что тебе показать.
— Может это потерпит до завтра?
— Нет, боюсь, не потерпит. Сергей Палыч! — окликнула я начальника. Он как раз закончил раздавать указания бригаде зачистки и подошел ко мне. Целители уже ушли к машине, поэтому можно было не опасаться лишних ушей.
Я разжала кулак и протянула мужчинам свою находку.
— Это зацепилось за мои штаны в том зале… — больше я ничего не сказала, да и не нужно было. И если у Антона на лице была задумчивость, то у начальника пронесся целый калейдоскоп эмоций — от удивления и узнавания до презрения и злости.
— Он был все время рядом, ближе некуда просто, — в голосе Палыча прозвучала горечь, пополам с бессильной яростью. Всегда больно, когда предают твое доверие, — а я его даже не подозревал…
— Прошу прощения, но я видимо один не понимаю, о ком вы говорите, — Антон выглядел смущенным и раздраженным одновременно.
— Это сережка Аркаши, — пояснила я.
— Аркаша? Тот кого мы ищем этот…этот, — напарник силился подобрать подходящий эпитет, но у него не получалась. Ситуация и вправду была аховая.
— Этот самый, — зло бросила я, — только как он все это провернул для меня все еще загадка. Он же не имеет дара…
— Ну, вот и выясним, — отрывисто произнес Палыч, — возьмем его и выясним. Нельзя исключать возможность совпадения.
Я скептически хмыкнула. Начальник отошел, вытаскивая артефакт связи. Вскоре он уже отдавал какие-то указания и что-то выяснял. И судя по голосу, отрывистому и жесткому, одному представителю нашего рода не поздоровится.
Я не вслушивалась — у моего организма медленно, но верно садились батарейки. Антон все-таки подхватил меня на руки и понес к машине. Я сжала зубы и даже сдержала стон, когда в ноге снова вспыхнула резкая боль. Целители уже нервно топтались около автомобиля, всем своим видом поторапливая нас. Ничего, подождут. Тем более не так уж часто мы их вызываем.
Удобно устроив меня на сиденье, а затем и Тима рядом со мной, Антон замешкался на пару секунд и поднял на меня виноватый взгляд.
— Иди уже, — мой голос прозвучал сварливо, но губы улыбались, — я не маленькая, целителей не боюсь. Тем более это затянется часа на три минимум.
— Я ненадолго, — Антон легко прижался к моим губам, — а потом отвезу тебя домой. Дождись меня.
— Куда ж я денусь…
