– В таком случае кто это совершил?
– Понятия не имею. Но кто бы ни был этот человек, его определенно следовало объявить героем.
– Я уверен, вы знаете имя преступника, – буркнул Лавкрафт, сознавая, что преступает черту.
– Говард, за время, что мы не виделись, ты явно деградировал. У тебя был шанс стать настоящим мастером, но ты пошел на службу к этому фигляру Дювалю.
– Дюваль был магом, – возразил Лавкрафт.
– Он был просто коллекционером! – бросил в ответ Кроули. – Собирал сокровища и прятал в сундук, поскольку все равно никогда не смог бы в них ничего понять.
– В таком случае почему вы согласились поговорить со мной?
– На то есть причины.
Неожиданно Лавкрафт догадался.
– Вам тоже угрожает опасность?
Кроули презрительно скривил губы:
– Не будь смешным.
– Нет, угрожает. Он считает врагами всех, кто прикоснулся к тайне «Книги Еноха». Дюваль, я, вы…
– Ты забываешься, – прорычал Кроули.
– Неужели? – Лавкрафт наклонился к нему. – Вы боитесь, что станете следующим.
Кроули вскочил со стула, чуть не опрокинув чашку, и навис над Лавкрафтом.
– Кто ты такой, чтобы говорить мне такие слова? Вообразил себя виртуозом, способным играть со мной? Да ты не почуешь дыма, когда будет гореть лес!
– Скажите, кто он, – прошептал Лавкрафт, съежившись под яростным взглядом мага.
– Тебе нужен убийца? – крикнул Кроули. – А мне нужна книга.
Лавкрафт почувствовал холод в желудке.
– Вы знаете его.
– Возможно. – Кроули сел. – Ну и что? Выбор за тобой. Я предлагаю сделку. Предай своих друзей – и найдешь убийцу.
В голове у Лавкрафта бешено крутились мысли. Сейчас необходимо сделать правильный ход, ведь Кроули слыл искусным шахматистом. Скорее всего он не имеет отношения к убийствам. Значит, его не интересует «заблудшее племя». Тогда зачем ему «Книга Еноха»? В ней содержатся какие-то тайны?
– Почему я должен вам доверять? – спросил Лавкрафт, ненавидя себя за дрожащий голос.
– У тебя нет выбора.
– Но вы не предоставили мне никаких доказательств.
– Хватит. Я и так потратил на тебя много времени. – Кроули встал. Проходя мимо Лавкрафта, он неожиданно обхватил рукой его шею и прошипел в ухо: – И помни, пока вы агонизируете, небеса вопиют.
– Назовите его имя, – задыхаясь проговорил Лавкрафт.
– «Что за дивное имя, – воскликнул стражник». – Выдав эту странную, неизвестно откуда взятую цитату, Кроули исчез.
В «Гнезде совы» ярко светились несколько окон.
– Тебе не следовало идти туда одной, – сказал Дойл Мари.
Она только что приняла ванну и сидела в кресле у камина. Зеленое шелковое платье было перетянуто под грудью голубой лентой. На плечи накинута красная шаль, волосы заплетены в толстую косу, свисающую между лопатками. Если бы не выражение глаз, ее вполне можно было принять за своевольную девятнадцатилетнюю девушку, не поладившую с родителями. На замечание Дойла она не отреагировала.
– Мари вполне способна постоять за себя, – подал голос Гудини, прикладывая к содранному плечу Мари полотенце с кубиками со льда. – Не слишком холодно?
– Нет, Гарри, спасибо, – ответила Мари, поправляя полотенце.
– Теперь нам известно его имя. Это уже кое-что.
– Да, – отозвался Дойл. – Но мы по-прежнему далеки от цели.
Гудини вздохнул и обратился к Лавкрафту, который сидел поодаль, утонув в кресле, с обсидиановым зеркалом в руках.
– А каковы твои успехи?
– Что? – Лавкрафт рассеянно поднял голову.
Гудини повернулся к Дойлу:
– Ну теперь от него ничего не добьешься. Мальчик получил новую игрушку.
– Говард, вы нашли Кроули? – спросил Дойл.
– Да, – ответил Лавкрафт через несколько секунд, глядя в зеркало.
– Ты с ним встречался? – вмешался Гудини.
– Да.
– И что?
Лавкрафт рассказал о встрече с Кроули, опустив детали, не упомянув о том, что Кроули известна личность убийцы и он в обмен на информацию хочет получить «Книгу Еноха».
– В конце он произнес странную фразу: «Что за дивное имя, – воскликнул стражник».
– И это все? – спросил Гудини.
– Да, – кивнул Лавкрафт и снова занялся созерцанием зеркала Джона Ди.
– Ну что ж, – сказал Гудини, – чем меньше мы будем иметь дела с Кроули, тем лучше. – Он посмотрел на Лавкрафта. – Ну что, понял, как работает эта штука?
– К ней не приложили инструкцию, – раздраженно произнес Лавкрафт. – Так что на изучение мне потребуется некоторое время.
– Гудини, у вас есть сегодняшняя газета? – задумчиво спросил Дойл.
Тот подошел к стулу, на спинке которого висел пиджак, достал из внутреннего кармана сложенную газету.
– Кроули сказал это не просто так. – Дойл начал листать страницы. – Во-первых, стражник. В чем состоит его работа?
– Сторожить, высматривать, – недоуменно проговорил Гудини.
– Вот именно, высматривать. – Дойл продолжал переворачивать страницы. – Иными словами, смотреть вглубь. Но разве не тем же самым занимаются медиумы? И согласитесь, имя Роуз вполне можно назвать дивным.
Дойл сложил газету и кинул на кофейный столик, чтобы все увидели рекламу спиритических сеансов медиума мадам Роуз, устраиваемых Барнабасом Тайсоном.
Мадам Роуз тяжело задышала. На нежной стройной шее набухли вены. Голова задергалась из стороны в сторону и копна густых черных волос оказывалась в опасной близости от мерцающих свечей. Она невнятно бормотала что-то, эротично изгибая тело и покачивая грудью.
Марисса Ньюлав чувствовала, как щеки охватывает жар. Она покосилась на мужа Патрика, который не отрывал глаз от груди мадам Роуз. Несколько недель ушло на уговоры, прежде чем он согласился записаться на сеанс Роуз, самое дефицитное представление в Нью-Йорке. Миновали целых полгода, и Марисса наконец получила возможность с близкого расстояния наблюдать за священнодействиями мадам Роуз.
Список гостей пестрел знаменитыми фамилиями. Марисса украдкой смотрела на присутствующих, радуясь такому изысканному обществу. Слева от Патрика расположился дородный Джералд Уильям Балфур, второй граф Балфур, бывший президент Общества психологических исследований. Рядом его некрасивая сестра Элеонор, активная участница движения спиритов. Держа Элеонор за руку, сидела Сара Винчестер, наследница знаменитого торговца оружием. Сара считала, что смерть мужа и маленькой дочери – месть тех, кто был убит из оружия Винчестеров. Она не пропускала ни одного заметного спиритического сеанса, а в Сан-Франциско построила дом, уже получивший общенациональную известность. На участке в шесть акров стоял особняк, в нем были сто семьдесят комнат, две тысячи дверей и несчетное количество тайных проходов. Лестницы упирались в стены, двери выходили в никуда. Одержимая числом тринадцать, Сара сделала так, чтобы в каждой комнате находилось тринадцать окон. Ее присутствие на сеансе мадам Роуз определенно способствовало еще большей популярности медиума.
