Высшей Наукой, и сомнительно, что они могли вспомнить элементарные принципы, на которых основывались их открытия, настолько они привыкли манипулировать своими суперустройствами и проводить свои сложные эксперименты.
Внешне Мейсон, по-видимому, примирился с проектами, которые, по его наблюдениям, день ото дня становились реальностью. Однако внутри его глубокая натура постепенно набирала силу.
Обычно спокойный, рациональный, уравновешенный умственно, он, тем не менее, временами испытывал желание схватить какую-нибудь удобную дубинку и разбить на атомы эти невероятные устройства, которые должны были принести горе человечеству. В такие моменты, казалось, в его ушах звенел крик: «Содом и Гоморра! Здесь нет праведников!»
То, что он видел, начинает влиять на разум Мейсона
Если бы у него было взрывчатое вещество, под влиянием его скрытого импульса он мог бы пожертвовать собой как мученик ради человечества, превратив лаборатории и обитателей в частицы, о которых так любил говорить Доктор. Однако для этого не было никакой возможности, или, скорее, в лучшем случае ему удалось бы уничтожить лабораторию Бриджеса в одиночку, поскольку там хранились горючие материалы в большом количестве.
Создания Джонсена — особенно питон и гигантский орангутанг — пришли на ум Мейсону, когда он размышлял о возможности использования их в качестве активных инструментов диверсии; но ему не пришло в голову хорошего способа использовать их в качестве Франкенштейнов. Он отказался от этой идеи, потому что, хотя он мог бы добраться до искусственных образцов в зоопарке и, возможно, устранить Джонсена, остались бы другие лаборатории, а также Доктор, Бриджес и Стивенс, с которыми приходилось считаться, не говоря уже о Сьюки и любом из стражей.
Стивенс, самый молодой из ученых, обладал таким количеством привлекательных качеств, несмотря на свою кощунственную работу, что был занозой в совести Мейсона, когда ему пришла в голову мысль об убийстве.
Но снова голос, казалось, кричал в ухо Мейсону: «Убей! Бейте их по бедрам и ляжкам! Не щади ни одного из богохульников!»
Мейсон начал проводить большую часть своего времени в электрофизической лаборатории, где Стивенс принял его как искреннего искателя знаний и, как близкого человека своего шефа, имеющего право на всяческую вежливость и внимание.
Вскоре Стивенс разрешил пожилому человеку помогать в некоторых работах, а время шло, и с момента его прибытия прошел почти месяц. Мейсон пришел к тому, чтобы получить достаточные практические знания о работе оборудования, ни в малейшей степени не пытаясь выяснить основополагающие принципы.
Поскольку здесь проверялся каждый шаг, Стивенс проводил демонстрации Мейсону, прежде чем представить свои результаты Доктору.
— Вы знаете, — однажды заметил он, кладя на лабораторный стол живого кролика, пойманного в ловушку одним из стражей, — что то, что верно для теоремы, часто может быть продемонстрировано наоборот. Например, если мы можем создавать одним методом, мы должны быть способны разрушать диаметрально противоположным и родственным методом. Мы создали кровь многих сортов с помощью этого генератора неоволн.
— В равной степени возможно уничтожить элементы крови и ткани, изменив полярность волны с помощью этого переключателя.
— Этот эксперимент интересен, если вы не возражаете. Я не думаю, что Доктор полностью одобрил бы; но я хотел бы продемонстрировать вам, что я имею в виду.
— Обратите внимание на этого белого кролика — тонкие, похожие на ракушки розовые уши из-за протекающей крови. Я собираюсь использовать отрицательную и обратную гармонику для определения гемоглобина в крови кроликов. Смотрите!
Мейсон стоял позади него, сосредоточенный на малейшем действии, он замкнул цепь, а Стивенс сосредоточился на кролике.
Мгновенное производство анемии лучами
Громкий металлический скрежет, теперь знакомый Мейсону, начался и прекратился почти мгновенно, и теперь кролик привлек его внимание.
К своему изумлению, он увидел, что его розоватые уши стали бледнее, побледнели до непрозрачно-белого, до белизны рыбьего брюха, до белизны прокаженного. Животное, казалось, слегка съежилось, дышало с трудом, и все это в пределах минуты.
— Объект, — удовлетворенно объявил Стивенс, — умирает от злокачественной анемии. По крайней мере, я использовал луч, разрушающий гемоглобин — красные кровяные тельца. Если бы вы отнесли Бриджесу образец крови этого кролика, он мог бы показать вам под микроскопом, что практически все красные кровяные тельца были уничтожены. Я бы предпочел, чтобы вы поверили мне на слово и воздержались от расспросов, поскольку эта побочная работа — мой собственный маленький секрет.
У Мэйсона больше не было возможности увидеть демонстрацию силы разрушительной волны, но его взгляд часто блуждал по устройству смены волн на коммутаторе передатчика, поскольку Стивенс был занят бесчисленными задачами.
Прошла еще одна неделя, в течение которой согласованные усилия ученых были направлены на дублирование различных основных клеток нервной системы и мозга. Они работали с удивительной скоростью и точностью, эти люди.
— Не годится, Гэри, — заметил доктор Сантурн, — оживлять человеческую яйцеклетку в следующем месяце только для того, чтобы она оказалась слабоумной. Я собираюсь убедиться, что в его черепной коробке будет ядро здорового мозга после того, как мы его создадим.
Мейсон улыбнулся, несмотря на желание рвать и метать.
Однако он не мог смотреть в глаза Доктору, опасаясь выдать свои истинные чувства, бормоча фальшивые фразы одобрения.
Мейсон научился притворяться.
Ужас нарастает
Измученный и утомленный вынужденным конфликтом, который бушевал внутри него, пожилой археолог отказался от всех мыслей о внешнем мире, все его желания сосредоточились на уничтожении работ и работников лабораторий Плато.
Он чуть не закричал вслух от ужаса при искусственном рождении ребенка, которое произошло в главной лаборатории доктора Сантурна месяц спустя.
Яйцеклетка, которая была подвергнута активирующей обработке лучом несколько месяцев назад и все это время находилась в инкубаторе Джонсена, теперь была доношенным плодом и нуждалась лишь в окончательном воздействии луча, чтобы вызвать к жизни громко ревущего младенца.
Прежде чем Джонсен с почти материнской заботой отправила
