и набрался он там таких выражений, что даже я, человек бывалый и с обширным медицинским образованием, не могу его слушать без стыда. А уж при Ирине не приведи господь даже просто вспомнить.
А Илюшка наш — большой любитель таких литературных изысков. Физический лирик. Пожалуй, даже физиологический. Самое складное семиэтажное ругательство — я его целиком и не помню, какие-то якоря в корме, кто-то там кого-то прет с присвистом, в общем, страсти-мордасти — Большаков даже записал себе в электронный дневничок и заучил.
Нормальный средний гуманоид на месте Ильи Степаныча, то есть в чреве у каменного гостя, непременно отдал бы богу душу. Инфразвук — аргумент очень убедительный. Когда тролль прошелся по разным частотам — ведь у каждого органа человеческого тела своя частота — Большакову пришлось очень нехорошо. Но вражина сосредоточился на том, чтобы вырубить ему сердце. Тут он просчитался. Во-первых, Илья ещё с пионерского возраста занимался йогой, методику управления сердечной мышцей знает. Во-вторых, астоматическое внушение самому себе. В-третьих, у него очень сложная структура подсознания, в которой он сам только недавно, еле-еле, с моей помощью начал разбираться. А если Большаков сам не разберется, другим там делать нечего, потому что подсознательное у Степаныча на редкость сложно организовано. Но именно поэтому ему гораздо легче, чем мне, например, выделить какой-то участок и поручить ему выполнение отдельной самостоятельной задачи. Вот так он соорудил у себя в голове биологический кардиостимулятор, который помог ему выжить. Но тролль инфразвуком не ограничился, бился по полной программе: глюки на Степаныча насылал, лестничные марши обрушивал...
Так вот, Илюха, по его словам, когда совсем уже припекло, послал тролля по матушке. В полном соответствии с народными обрядами. Астомом он владеет так, что даже Иринку превзошел, а она ведь у нас гуру и сэнсей в этой сфере. Но как он смог каменному придурку визуально изложить все семь периодов ахмеровского присловья, не ведаю. Это ж какое надо иметь воспаленное воображение. Должно быть, сильно испугался.
Именно после этого тролль, если верить Большакову, надолго задумался. А может, отключился на время. Может быть, в душе он стеснительный и психика у него нежная, как цветок. Каменный. А тут Данила-мастер со своей кувалдой. В общем, у нас появилось несколько минут на то, чтобы смыться. «Жигуленок» мы оставили на месте событий, а сами удрали на Ренатовом броневичке, в нем как-то спокойнее было.
Ахмеров хотел нас выручать с гранатометом, чудак. Если уж многотонные космические торпеды фэйри не причиняли троллям заметного ущерба, то куда уж ему... Хотя, если пальнуть в тот узел, где я сидел — какой-то центр накопления и передачи информации потомкам, насколько я понимаю, — то как знать. Нет, есть у них, слабые места, есть, конечно.
Когда я, естественно, в строгих научных терминах доложил на планерке, через какое отверстие проник в тролля и где именно целый час проторчал, коллеги, само собой, душеньку отвели. Без этого ГРАС трудно себе представить. Я, конечно, ожидал чего-то подобного, но успел только крикнуть: «Старший лейтенант Большаков, молчать!» Кто же знал, что они толпой накинутся...
Юрий Николаевич сделал каменную физиономию, как он это всегда делает, когда собирается пошутить — и строго так:
— Кто-то мне два года назад божился, что не специализировался по гинекологии?
Иришка тоже губы поджала и, демонстративно поливая меня презрением:
— Видимо, капитан Ларькин знает только один способ контакта с внеземными цивилизациями...
На предыдущий контакт, значит, намекает. Как будто после ее внушения я мог попасть куда-то еще.
Что мне оставалось делать? Уйти в глухую защиту, по-боксерски прикрыть руками голову, чтобы сохранить хотя бы этот жизненно важный орган. Раз уж остальным так не повезло.
— Ах, так! — кричу. — Все на одного? Нечестно! — Добил, как всегда, Большаков.
— Почему же, — говорит, — все? Я бы за тебя вступился, Виталик, если бы ты меня вовремя не пресек. Коллеги, он не нарочно. Просто у нашего ротмистра такой богатый опыт интимного общения с дамами, что у него это получается само собой. Поверьте, он сделал это непроизвольно.
Чья бы корова мычала. Как говорила одна кающаяся грешница, тот, кто без греха, пусть первым кинет в меня палку.
Спасибо, один Ренат промолчал. По-моему, он вообще не понял, о чем речь. А может, все ещё находился под впечатлением от рубцовского поцелуя. Вообще- то, она его не балует вниманием, а тут, как мы вернулись, на радостях всех облобызала. Так он после этого до вечера ходил сам не свой.
Меня тогда, помнится, Илюшкина реакция удивила. Возле него она дольше всех задержалась. Герой дня, как- никак. А он хоть бы хны, по-отечески так ей рукой по волосам провел, смотрит немножко нежно, немножко грустно, но в основном спокойно. Совсем выздоровел парень.
Но вспоминать — так все по порядку. Когда мы через свой проходной дворик подрулили к воротам — этот лабиринт тоже отдельное испытание, надо сказать, — Илюшка наверх пальцем тычет, смотрим — а там в окне майор и Рубцова, стоят, вниз глядят, нас ждут. Пока ворота, пока то да се, Иринка вниз сбежала, нас приветила и приглашение шефа передала. На доклад, разумеется: ладно ль за морем или худо — и, главное, какое в свете чудо...
А мне хотелось срочно проделать анализ той стекляшки, которую я подобрал возле дома. Даром, что ли, я столько бился, чтобы от тролля ее отколупнуть. Оказалось, приятное можно совместить с полезным. Некоторые опыты требуют времени, и пока они идут, можно рассказывать и совещаться. Так я и вел свою страшную повесть: от одного звонка таймера до другого, так и бегал из кабинета Юрия Николаевича в свою лабораторию и обратно. К концу рассказа как раз и результаты поспели.
Ну что ж, совсем не бронестекло я, оказывается, принес. Довольно обычное стеклышко. Но если подать постоянное напряжение в несколько точек, материальчик совершенно другой получается. Даже удивительно, как это я смог отломать кусок. Здоровый же я все-таки лось, сам иногда удивляюсь — но это относится к числу приятных удивлений. По-моему, даже Борисов такого не может. Мастер рукопашного боя он непревзойденный, а вот ежели что надо раскурочить — обращайтесь ко мне.
А за стеклышко скажу, что, когда тролль по своим волокнам — это и есть, собственно говоря, его тело — подает напряжение на стекло, оно. у него выполняет роль защитной мембраны по всему телу, чтобы из него песок не сыпался, да и вообще, для сохранности, —
