— Ты это окончательно решил? — спросила родственника Анна Сергеевна.
— Да!
— Олег, может, ты все-таки поторопился?
— Нет, Аня, я не готов к этому, честное слово! Государев справится лучше меня.
— Очень жаль, Олежка! — сказала Анна Сергеевна, а в душе почувствовала облегчение от того, что он отказался.
— И еще одно, Аня, — сказал Олег Викторович.
— В фирме никто не должен знать о том, что я отказался от вашего предложения! Никто, даже Маша Кружилина. Я говорю об этом потому, что Серафима по дружбе может с ней поделиться, и сказать, что место это ранее уже было предложено мне. Она не должна этого делать! Ибо такие девушки, как Маша не умеют держать язык за зубами, и это все равно дойдет до Государева. А Юра человек ранимый и ему это может показаться обидным. Одним словом, вы в своих собственных интересах должны сказать, что посчитали нужным назначить Юрия Платоновича, и только его! Это польстит ему, и он будет стараться изо всех сил, особенно для тебя, Аня, чего там говорить! — Олег ухмыльнулся, намекая ей тем самым, на знание дела.
Информация по убийству предпринимателя Голубева продолжала оставаться скудной, а на Андрея Олеговича уже дважды "напирали сверху", и потому в пятницу вечером он вновь собрал группу оперативников.
— Ну, чего нового, докладывайте! — сказал он, обращаясь ко всем сразу.
Докладывать начал старший лейтенант Свиридов.
— За эту неделю были опрошены все работники и главные специалисты фирмы. Проверена большая часть документации, из которой особое внимание уделялось контрактам и договорам. Ребята посетили ступинский филиал, а в данный момент майор Косимов лично находится в самарском филиале фирмы!
— Все? — спросил Вересков.
— Почти!
— А чего умолк-то?
— Думаю, товарищ подполковник. Еще были опрошены родственники и знакомые на предмет личных контактов убитого.
— И что все это дало?
— Ну, начнем с последнего. — И Егор Свиридов отложил свой блокнот в сторону.
— Деликатный разговор с вдовой на предмет посторонних связей мужа, практически ничего не дал. Анна Сергеевна говорит, что конечно же, у мужа были единичные связи с женщинами, так сказать по положению, но серьезного, что могло бы потянуть за собой убийство не было и быть не могло. Алексей Витальевич очень ценил свою семью и безумно любил дочь.
— Ты, что, Свиридов, будешь рассказывать мне о идеальных семейных отношениях убитого? Давай по существу!
— А по существу выходит, что заинтересованных в убийстве Голубева, среди тех, с кем мы имели дело до сегодняшнего дня, в общем-то не имеется!
— Ну, прямо как с Георгиевым! — заметил Валера Захарченко.
— Но ведь составил же он зачем-то завещание? — сказал Вересков.
— Он составил его сразу после аварии, которая произошла с ним два года назад.
— Что за авария?
— Обычная дорожная катастрофа. Ребята проверили. Пьяный водитель "Митцубисси", сгреб в кучу четыре автомобиля, в том числе и "Ауди" Голубева, причем его автомобиль оказался тогда не в самой гуще событий.
— Ладно, что еще?
— Ну, так вот! Оба его зама знали о содержании завещания заранее. И понимали, что кроме своих пяти процентов, имеющихся у каждого из них, и у Георгиева кстати тоже, в случае смерти шефа им ничего нового не светит! Мало того, Бураков сказал, что теперь им с Государевым придется пахать не только за себя, но и за шефа! А какой смысл?
— Сказать можно все, что угодно, только мотивов от этих разговоров не убавляется! — заметил Вересков. — Кто-то же ведь подсел к нему в машину! А алиби у этих замов имеется?
— У Буракова стопроцентное. Он был в Италии. А у Государева, — нет! Он сказал, что во время убийства был дома, а живет один. И еще, Андрей Олегович, почти все в офисе намекнули мне на то, что Государев уже много лет сохнет по жене своего бывшего шефа.
— Ну, вот, а ты говоришь, что ни у кого не имелось мотива.
— Ну, это как сказать! Сослуживцы хоть и намекают на подобное щекотливое обстоятельство, но тут же и опровергают причастность первого зама к убийству по этой причине.
— Это почему же?
— Говорят, они с шефом были друзьями с давних времен, это раз, и сама Анна Сергеевна не проявляла к Государеву никакого интимного интереса, это два! И потом, если он любил Голубеву с тех пор, как появился в фирме, то бишь, восемь лет подряд, почему было не убить мужа раньше?
Вересков сморщился.
— Похоже, этот Государев вызывает у тебя симпатию, Егор! Мотив может возникнуть и через семь, и через десять лет, все дело в случае! Откуда знать, может Голубевой муж надоел, и она, спустя восемь лет подала надежду Государеву? Ты же сообщил в тот раз, что его назначили на место покойного, даже не смотря на то, что Бураков является родственником Анны Сергеевны. А кто назначил? — жена и дочь! А как ты думаешь, кто из них двоих решал это в большей степени, Анна Сергеевна, или ее двадцатитрехлетняя дочь? И еще, мой друг, не забывай о том, что стрелял непрофессионал.
Свиридов, задумавшись, умолк.
— Знаете, Андрей Олегович, у меня и впрямь вызывает симпатию этот Государев. Есть в нем некая порядочность, интеллигентность что-ли…. Вы же сами учили присматриваться к людям на интуитивном уровне повнимательней! Так вот, мне кажется, что такой не мог убить!
— Все это может иметь место в нашем деле, Егор, но в данном случае называется лирикой, отступлением от темы! Проверь этого Государева со всех сторон, и изнутри постарайся, а потом верь себе на здоровье в его порядочность! И не забывай банальную вещь, — когда некого подозревать, надо подозревать всех! Человек около восьми лет любит женщину! Ты думаешь, он не строил никаких козней по отношению к ее мужу хотя бы в своих мечтах? Даже святой, а не только обычный интеллигентный человек на это способен!
Подполковник толкнул локтем приумолкшего Егора, который сидел рядом с ним.
— Ну, что опять?
— Думаю над тем, что вы сказали, Андрей Олегович.
— Ты докладывай, а думать будешь потом.
— Да, нет, товарищ подполковник, тут у меня одна мыслишка закралась.
— Ну?
— Я разговаривал с Машей Кружилиной по поводу этих самых замов.
— И что?
— И между делом она сообщила о том, что рекомендовала Серафиме назначить на место ее отца Буракова, а не Государева.
— Да? А сама Кружилина почему так хотела.
— Говорит, что это ее личное мнение. Бураков, говорит, более толковый организатор, да к тому же, намного энергичней Государева.
— В смысле моложе, что-ли?
