не хочу теперь ни банальности, ни приземлённости.
– Чего же ты хочешь? – говорит хозяин.
Александр опять начинает загибать такое, что не для моего механического умишка.
Во-первых, говорит он, я хочу обозреть мир во всём его географическом размахе и – опуститься на всю его метафизическую глубину.
(Уф! Что всё это означает? И такое «метафизика»? – ну кто бы мне объяснил.)
Во-вторых, смеётся он от удовольствия, – я научился проникать в тела, несвободные от душ. Понимаешь?
– Что? – резко спрашивает хозяин и даже чуть виляет мною на дороге, так что рядом едущий сосед на «опеле» энергично шевелит губами за стеклом и крутит пальцем у виска. А хозяин, обходя соседа на два корпуса, успевает ещё показать ему вытянутый средний палец. – Что значит, проникать?
По-прежнему щурясь от распирающей его радости, Александр объясняет хозяину, что научился выталкивать, вышибать души из тел, когда те находятся на грани: толкни – они и полетели. Во сне, в бреду, в коротких полуобморочных состояниях. Вот, буквально вчера удалось вытолкнуть душу из одного женского тела, когда оно задремало в метро.
– Из женского? – переспрашивает хозяин, озадаченный.
– Да, – усмехается Александр.
А ещё он сумел однажды заскочить в женское тело во время полового акта, это оказалось довольно простым делом, поскольку душенька женская на подступах к блаженству всегда стремится улететь под небеса.
– А женский-то оргазм, Дим, совсем другое дело, – говорит он.
(Вот ещё слово – «оргазм». Что это значит?)
Хозяин, слушая такие дружеские речи, только качает головой да инстинктивно жмёт на гашетку, то есть, на педаль газа и тут же – на тормоз, поскольку разогнаться негде, мы всё так же, с черепашьей скоростью, ползём в районе Сокола.
– Ну а души? – спрашивает хозяин. – Те, которые ты выталкивал? А с ними что?
С душами, машет рукой Александр, ничего особенного. Начинают кружить, биться в тело. И ты эти манёвры ощущаешь, – если прислушаться, если знать, что происходит. Ну а затем, когда тело тебе наскучит, непростая задачка – выскочить вон, потому что нужно расслабиться, сосредоточиться и всё такое. Родная-то душа кружит вокруг и напрягает.
Но и это было ещё не всё.
– Я встретил таких же, как мы. Понимаешь? – говорит Александр. – Они тоже выходят за пределы, они тоже летают…
Таких, как хозяин и Александр, в Москве несколько сотен. Они ведут свой, закрытый образ жизни, у них есть свои клубы, куда чужим вход заказан. Часть из них развлекается самым разнузданным способом. Например, высшим шиком считается влезть в тела какой-нибудь супружеской парочки в местах массового скопления людей, начать стриптиз или, хлеще того, – совокупление.
– Ты понимаешь, какие возможности открываются? – спрашивает Александр и заглядывает в лицо хозяину. – Нам не нужны деньги, мы их всегда добудем, используя чужие тела. Мы свободны, мы можем делать всё, что захотим! Мы можем испробовать все состояния души и тела, которые только возможны… Что перед этим твоя так называемая семья, мещанское тупое существование? Ну что ты молчишь?
Хозяин качает головой.
– Мне жаль, – говорит он, – что я втянул тебя в эту историю.
– Что ты говоришь, Димка? – смеётся Александр. – Что я слышу? Любовь сделала из орла рябчика-куропатку. Катька, конечно, хороший человек, но нам судьба дала такой шанс, с которым ничто не может сравниться… Она найдёт себе другого мужика, правильного московского клерка, и будет счастлива. Так же, как и Аня. Хотя ей будет труднее, у ней запросы покруче… Какое нам до них дело? У нас свой путь, своя судьба.
Хозяин жмёт газ и сразу же, сильно, – на тормоз и говорит с каким-то незнакомым выражением лица:
– Ты ошибаешься, Саня. Судьба человека – родиться, прожить жизнь в бренном теле и – умереть. Всё остальное – от лукавого.
– А может, – говорит Александр, – на синайской горе ты как раз с лукавым-то и повстречался? А?
– А ты слетай, – отвечает хозяин. – И проверь.
– А что? – Александр жмёт плечами. – Может быть…
Через четверть часа мы доползаем до цели, до высокой башни за Речным вокзалом.
Друзья сидят пару минут, молчат и смотрят в разные стороны.
– Ладно, я пошёл, – говорит Александр. – Нюхалков с его бредовой «Доброй силой» мне, конечно, тоже не интересен, как только получу аванс, уеду в Европу. Извини, но я и твои бабки… что осталось… тоже забираю.
Он выходит из машины. Хозяин смотрит ему вслед. Возле подъезда Александр оглядывается и поднимает руку. Хозяин заводит меня и рвёт с места в карьер. Наверное, будь он женщиной, он бы сейчас заплакал.
А мне плакать некогда, потому что я снова вижу чёрный «Фокус». Он пропал где-то возле «Войковской», и я уже был уверен, что мы оторвались. Но нет, снова у нас на хвосте… А хозяин рулит в сторону Дмитровки, не хочет возвращаться в ленинградскую пробку.
Мы едем какими-то незнакомыми улочками-переулками, хозяин управляет мной на рефлексе, потому что все мысли его – не здесь, не в машине. Конечно, такое состояние не самое лучшее для безопасной езды. И чему тут удивляться, если совсем уже возле Дмитровки мы попадаем в ДТП.
Всё происходит быстро и как-то просто. Замызганный фургон трогается с обочины. Хозяин берёт чуть влево, намереваясь обойти его. Но фургон тоже виляет влево и прибавляет скорость. Хозяин произносит ругательство, чуть притормаживает, но в эту секунду фургон останавливается. Резко, сразу. И мы въезжаем в него. Чуть-чуть, даже бампер передний не раскололся, только балка под ним спружинила.
Но – неприятно.
– Ах ты, мать твою!.. – кричит хозяин и выпрыгивает наружу.
А там – двое из фургона, такие бравые ребята, они идут навстречу хозяину со спокойными лицами. А позади уже чёрный «Фокус-покус», и мне теперь совершенно понятно, что ДТП не просто так, и сейчас с моим хозяином будут делать что-то плохое.
И вот хозяин орёт на двоих из фургона, а сзади подходит ещё один – из «Фокуса». Он кладёт хозяину руку на лицо, и у Димы подламываются ноги. Двое из фургона подхватывают хозяина, в мгновение ока заталкивают его в мой салон, на заднее сиденье, и сами садятся с обеих сторон.
Тот, что из «Фокуса», усаживается на водительское место, жмёт на газ, и я вынужден везти всю эту компанию.
Всё происходит так быстро, что я даже не могу собраться с мыслями. Мы ехали с хозяином по Москве, всё было как всегда, а теперь он сидит с поникшей головой на заднем сиденье между двумя чужими мужиками, а мною управляет какой-то непонятный субъект. Неплохо, надо признаться, управляет, лучше хозяина. Рука твёрдая, движения точные и выверенные, ничего лишнего, ничего напрягающего.
Но каков бы ни был он водитель, этот субъект со своими сообщниками-бандитами, – они все чужие, хозяину грозит опасность, и надо что-то делать.
А что?
Что могу я, электро-механический болван?
Мы тем временем уже подъезжаем по Дмитровке к выезду из Москвы. У меня
