Сэм впал в отчаяние. Он не знал, к кому бежать. Потом он вспомнил Авраама Линкольна, который всегда был так добр к нему, часто сажал Сэма на колени и рассказывал ему занимательные, полные мудрости истории.
Сэм побежал в местное телеграфное отделение. Единственным, кто оказался в тот момент на службе, был молодой телеграфист шестью годами старше Сэма. Его звали Том Эдисон, и Сэм знал, что когда-нибудь Том далеко пойдет. Молодой Том проявил дружелюбие и посочувствовал Сэму, и они вместе сочинили телеграмму:
ПРЕЗИДЕНТУ АВРААМУ ЛИНКОЛЬНУ ВАШИНГТОН. Я СЫН ДОКТОРА АМОСА ХАСКИНСА. МОЮ СОБАКУ ХОТЯТ КАЗНИТЬ ЗА ТО ЧЕГО ОНА НЕ ДЕЛАЛА. ПОЖАЛУЙСТА ПОМОГИТЕ МНЕ. СЭМ ХАСКИНС.
Молодой Том отстучал это послание на своем ключе со скоростью молнии, но оба мальчика сомневались, что мистер Линкольн получит его в собственные руки. Должно быть, сейчас он очень занят из-за инаугурации и всего такого прочего.
Этим вечером Сэм улегся в постель, обняв Дружка, и заснул весь в слезах.
На следующий день, рано утром, в дверь Хаскинсов громко забарабанили. Сэм сбежал вниз и открыл ее; на крылечке стоял Том Эдисон с телеграммой, адресованной Сэму. Там было вот что:
ПОЙДИ В КОНТОРУ ХЕРНДОНА И СКАЖИ ЧТО Я ПРОШУ ПОМОЧЬ ТЕБЕ.
А. ЛИНКОЛЬН.
Сэм знал, что Уильям Генри Херндон много лет был деловым партнером Линкольна. Быстро одевшись и проглотив завтрак, Сэм помчался в центр города, где находилась контора мистера Херндона. Там он обнаружил, что Херндон и почти все остальные сотрудники его довольно большой фирмы уехали в Вашингтон на инаугурацию. В конторе остался лишь один славный джентльмен по имени О’Райли, который представился Сэму и объяснил, что он высококвалифицированный адвокат. Сэм дал ему прочесть телеграмму от президента Линкольна, и мистер О’Райли сказал, что придет в суд сегодня после обеда, что он блестящий оратор и наверняка уговорит судью пощадить Дружка.
После обеда, одетый в лучшее воскресное платье, в сопровождении тети Салли и Дружка на длинном поводке, Сэм отправился в Спрингфилдский городской суд. Идти было далеко, а Сэм каким-то образом повредил себе правую ногу, на ней была болячка, и Сэм хромал.
Перед зданием суда он снял шляпу и отдал честь американскому флагу, который развевался на крыше, а затем почтил минутой молчания Джорджа Вашингтона, чей памятник стоял тут же на площади.
В помещении суда Сэм занял место за столом защитника, подле мистера О’Райли. Дружок свернулся клубочком у ног Сэма. Сэм заметил, что от мистера О’Райли пахнет виски и что он находится как бы в полусне.
Затем появился старый добрый судья Локвуд, дабы председательствовать на этом неофициальном слушании. Мистер Роббинс поведал судье о том, что он видел своими собственными глазами, и потребовал, чтобы этот свирепый пес был умерщвлен, пока он не перекусал всех прочих маленьких детей.
Мистер О’Райли повернулся к Сэму и хрипло прошептал:
— Боюсь, у нас нет шансов, м-мальчик. Истец приходится судье зятем.
— Но это нечестно! — вскричал Сэм.
— Тишина в зале! — гаркнул судья, ударив по столу молоточком. Потом он сказал: — Есть здесь кто-нибудь, у кого хватит дерзости выступить в защиту этой подлой собаки?
При этих словах Дружок вскочил на ноги, и зарычал, и устремил взгляд в сторону судьи, и шерсть встала дыбом у него на загривке.
Сэм подтолкнул мистера О’Райли. «Скажите что-нибудь! Сделайте что-нибудь!» Но мистер О’Райли уронил голову на грудь и храпел в пьяном оцепенении.
— Ну? — вопросил судья.
— Я хочу выступить в защиту моей собаки Дружка, — мужественно сказал Сэм и поднялся на ноги.
Он обратился к судье с речью о том, как воспитывал Дружка со щенячьего возраста, и описал его незлобивый характер, уверяя судью, что Дружок не способен был совершить такой ужасный проступок.
Судья Локвуд зевнул и сказал, что ему очень жаль, но факты свидетельствуют о виновности пса, а потому он должен быть умерщвлен.
— Бейлиф, — распорядился судья, — заберите этого пса и покончите с ним!
В этот миг Дружок прыгнул в направлении судейского кресла, вырвав поводок из руки Сэма. Когда пес побежал по ступеням, ведущим на возвышение, судья Локвуд встал в страхе, с молоточком в руке, готовый защищаться.
Но Дружок проскочил мимо кресла Локвуда и схватился с чем-то на полу. Что это было, не видел никто, кроме судьи.
— О Боже! — воскликнул судья. — Это мокассиновая змея!
Оказалось, что Дружок почуял приближение смертельно ядовитой змеи, которая проскользнула внутрь из соседней комнаты и направлялась к судье, и ринулся на нее, чтобы защитить его. В несколько секунд Дружок разделался с мокассиновой змеей, и она была унесена из зала.
Дружок тут же вернулся к Сэму, который приласкал его и сказал:
— Хороший песик, хороший!
На глаза судьи навернулись слезы.
— Чтоб тебя… — сказал он. — Эта собака спасла мне жизнь! Я приговорил ее к смерти, а она спасла мне жизнь.
— Это доказывает, какой у меня хороший песик! — радостно воскликнул Сэм.
— Ничего подобного, идиот! — огрызнулся судья. — Это доказывает только одно: твоя дурацкая собака кусает все, что движется! Если бы ко мне полз невинный младенец, она попыталась бы точно так же загрызть его!
— Неправда! — закричал Сэм.
— Заткнись и сядь на место! — пролаял судья. — Мой приказ остается в силе! Бейлиф, взять собаку!
Когда Бейлиф направился к нему, Сэм встал.
— Пожалуйста, ваша честь… я верю в американское правосудие, и если вы говорите, что Дружок должен умереть, то вы, наверное, правы, поскольку вы судья. Но разрешите мне самому заняться Дружком! Прошу вас!
— Как ты собираешься с ним разделаться? — спросил судья.
— Ну, я отведу его в северную рощу, на вершину холма рядом со старым расщепленным тополем, — ответил Сэм. — И вырою ему могилку, а потом прострелю Дружку голову из армейского пистолета, привезенного моим отцом с мексиканской войны — которая была справедливой войной, что бы там ни говорили, — а потом я похороню его.
— Откуда мне знать, что ты это сделаешь? — проворчал судья.
— Я даю вам слово чести, что сделаю это, а я — сын семейного доктора Авраама Линкольна, и если я что-нибудь обещаю, то держу свое слово.
— И когда же ты это сделаешь? — спросил судья.
— Сегодня вечером, сэр, — ответил мальчуган.
Немного поразмыслив, судья промолвил:
— Очень хорошо. Но если ты не сделаешь этого, тебе будет предъявлено обвинение в неуважении к суду и ты отправишься в тюрьму на тридцать лет.
Так и случилось, что вечером того же дня Сэм, прихрамывая, пошел в рощу к северу от Спрингфилда и стал подниматься на вершину холма, где рос старый расщепленный тополь. Сэм нес на плече лопату, а в сумке у него лежал заряженный отцовский пистолет. Дружок скакал вокруг него на поводке, потому что он любил ходить на прогулки в лес.
