Итальянские археологи разразились взволнованными восклицаниями. Дэн не понял ни слова. Он протянул руку, схватил оброненный одним из археологов молоток, расширил край щели, подтянулся и выполз на траву холма Палатин.
— Как ты оказался в гроте, замурованном со времен цезаря Августа? — ошарашенно спросил один из археологов.
— Сестру искал, — лаконично ответствовал Дэн.
— Сестру?
— Ага! — Дэн склонился над дырой и вытащил оттуда замызганную Эми.
— Немедленно объясните, как вы там оказались!
— Простите. Нам пора, — беззаботно сообщила Эми.
Пораженные исследователи беспомощно смотрели, как два грязных американских подростка сбежали вниз с холма, огибая древние дома и развалины. Не сбавляя скорости, они влетели на виа ди Сан-Грегорио и скрылись в городском автобусе.
На лице у таксиста, закидывающего вещи в багажник, застыла кислая гримаса. Эми без труда читала его мысли: ему очень не хотелось ехать в аэропорт по жутким римским пробкам.
Знал бы он только!
Дэн мрачно протянул сестре свой мобильник.
— Послушай сообщение.
Эми поднесла трубку к уху. Зазвучало голосовое сообщение:
«Привет, Дэн, это Аттикус. Как вы там? Ой, на самом-то деле глупый вопрос, потому что наверняка не очень-то. Джейк заявил о вас полиции, так что к тому времени, как ты это услышишь…»
— Нет, это со мной! — воскликнула девочка, выхватывая из рук у водителя изрядно разбухший рюкзак. Теперь в нем хранилась не только «Медуза» Караваджо — похищенный шедевр, который ищут по всей планете, но и подлинная рукопись Марко Поло, никому не ведомое сокровище. Такие вещи не стоит выпускать из поля зрения.
— Воля ваша.
Таксист захлопнул багажник и открыл для детей заднюю дверцу машины.
Эми уселась в салон и протянула мобильник брату.
— Ты дальше слушай, — отмахнулся Дэн. — Пока мы бродили по туннелям, Аттикус оставил одиннадцать сообщений.
«Это снова я, Аттикус. Мне так неловко. Ну на самом-то деле ты ведь украл „Il Milione“. Мы все еще в полицейском участке. У нас хотят взять показания два агента Интерпола. Интерпол, Дэн — это международная полиция…»
Водитель меланхолично уселся за руль.
— Куда едем?
— Во Флоренцию, — отозвалась Эми.
— Во Флоренцию? — потрясенно повторил таксист. — На такси? Триста километров?!
Вместо ответа Эми вытащила из рюкзака стопку купюр в сто евро и бросила на сиденье.
Таксист включил мотор и отъехал от отеля.
«Интерполовцы не верят нам насчет „Il Milione“, но погоди, сейчас я не то еще скажу: они подозревают, будто вы с Эми стоите за скандальным похищением Караваджо из Уффици! Вы были во Флоренции?! С ума сошли, да? Если вы не объявитесь, все решат, что вы и вправду похитили картину. Но на самом-то деле вы же ни в чем не виноваты…»
Эми опустила телефон.
— Ни в чем не виноваты, — повторила она. — Я уже не знаю, что это такое.
Дэн уныло взял у нее мобильник.
— Теперь Аттикус меня возненавидит. Что ж, не могу его винить.
— Знаешь, если бы он тебя возненавидел, то сразу же сдал бы Интерполу, а не просил бы явиться в полицию и все объяснить, — возразила Эми. — Вот закончим это дело, вернемся в Штаты, и ты все объяснишь Аттикусу. Он умный. Он поймет.
— Размечталась, — прервал ее брат. — Для нашего семейства такого понятия, как «закончим это дело», просто не существует. Только с Ключами разобрались, как объявились Весперы. Освободим заложников, так случится еще что-нибудь. Поверь мне — пять веков междоусобной вражды — это так, разминочка. Объяснить это Аттикусу я смогу только тогда, когда забуду…
Он умолк, думая о семи ингредиентах сыворотки, спрятанных в рюкзаке.
Эми грустно взглянула на брата. Пропасть меж ними ширилась с каждым днем. Они с Дэном смотрели на мир совершенно по-разному.
И все же, несмотря на все, что произошло, Эми верила: в будущем станет лучше.
«Теперь Кэхиллы — это мы, — подумала она. — Новое поколение — Шинейд, Иан, Гамильтон, Йона. Мы не совершенны, но, по крайней мере, не барахтаемся в плену былых предрассудков. Именно это делало Грейс уникальной: лишь она сумела заглянуть в будущее, не ограничилась поиском Ключей. Она умерла, так и не успев убедить семью, но мы, новое поколение, постараемся воплотить замыслы Грейс в жизнь».
Музыка в радиоприемнике такси сменилась выпуском новостей. Эми с Дэном, конечно, не понимали, о чем речь, но догадывались, что это срочный внеочередной выпуск. У Эми упало сердце. Среди итальянских фраз слышались слова «Колизей… Караваджо… Уффици… американцы… Кэхиллы». Таксист распрямил спину и напрягся. Взор его метнулся к зеркалу заднего вида.
Девочка вытащила из рюкзака еще стопку купюр и бросила на переднее сиденье.
— Бонус, — объявила она. — За скорость.
Таксист выразительно пожал плечами и нажал на газ.
Испытание проводили в общей комнате весперовской темницы. Вооружившись пластиковыми ножами, Фиске, Алистер, Натали, Рейган и Феникс сравнивали, у кого рука тверже всего.
— Похоже, — подвел итог Фиске, — победил юный Феникс.
Мальчик побелел как полотно.
— Я? Я не могу оперировать Нелли! А что, если я сделаю что-нибудь не так?
— А если мы вообще ничего не сделаем? — парировал Фиске.
— Разрешите мне! — вызвалась Рейган. — У меня рука твердая.
Алистер покачал головой.
— Я восхищен твоим мужеством, дитя. Но только Феникс наделен нужным талантом.
— Лишь бы меня не заставляли, — простонала Натали, обхватывая себя руками. — Средневековье какое-то!
Из спальни донесся слабый голос Нелли.
— Я ранена, а не оглохла.
Она то теряла сознание, то снова приходила в себя; ее постоянно лихорадило.
— Хорошо, я буду оперировать, — согласился Феникс. — Только говорите, что делать.
— Обещаю, — заверил его Фиске, умалчивая о том, что никогда прежде не касался медицинских инструментов — вплоть до сегодняшнего утра, когда вынимал скальпель из лифта.
Простыню разодрали на полосы и соорудили из них хирургические маски. Операционным столом стала кровать: никому не хватило мужества передвинуть Нелли на другое место. Феникс тщательно вымыл руки и вошел в спальню.
Время пришло.
Нелли вымученно улыбнулась ему.
— У тебя все получится, мелкий!
В глазах мальчика стояли слезы.
— Только не плачь, — шепнула она. — Тебе надо видеть, что ты делаешь.
Мальчик взял скальпель с подноса, а Нелли со всех сил закусила кляп. Иных средств справляться с болью у нее не было. Операцию предстояло проводить без анестезии.
