– А, явились… я уж думал, вас охрана завернула… – Блейк потянулся за сигарой, – на органы.
Я поежился. В таком месте шутка звучала слишком… натурально.
– Марти, скажи этой своей… сестрице. Пусть тащит распечатки… и еще кофе. А то физиономии у господ офицеров сонные.
Миловидная медсестра вкатила мобильный диагностический комплекс, заменяющий сервировочный столик. Чашки и кокетливая вазочка с печеньем занимали почетное место – на трогательной салфеточке посреди терминала. Я старался побольше смотреть на стройные ножки девушки и поменьше – на тонкие чехлы нейроигл и кровяных датчиков. Медицина – не моя любовь, я понял еще в академии, когда после неудачной учебной выброски неделю провалялся в реанимационной капсуле.
– Знакомьтесь, майор Марти Таркезе, специальная медицинская служба, – шеф откровенно потер красные глаза. – Проще говоря, судебная кибербиология. Хозяин этой подземной норы и вообще большой специалист… в различных областях.
Таркезе сдержанно кивнул. Все та же медсестра принесла несколько длинных листов с диаграммами и переносной терминал.
– Не вдаваясь в подробности, майор Таркезе непосредственно занимается нашей… вернее, вашей, лейтенант Лоренс, барышней. Вот уже вторые сутки… но вопросов по-прежнему больше, чем ответов.
– После, э-э-э… инцидента в аэропорту Элен Крейн доставлена в наш комплекс. Под усиленной охраной, разумеется. К сожалению, должен признать: выводы о глубине и природе психокодирования, сделанные линейными медиками управления, оказались ошибочными. Нора, пожалуйста.
Медсестра пощелкала на клавиатуре, рассылая нам подборку материалов.
– Файлы посмотрите позже, пока только кратко. Итак, Элен Крейн, первичный диагноз – принудительное психокодирование неустановленной глубины. Имеется положительный регресс, так сказать восстановление самосознания, обусловленное профессиональной подготовкой капрала Крейн… В целом я внимательно изучил предварительные отчеты. Что можно сказать… на первый взгляд, картина ясна. Медики использовали стандартные тесты, от методик не отклонялись. Диагноз поставлен и подтверждался восстанавливающейся личностью Элен Крейн. Но… при всей очевидности, сделанные выводы неверны.
Мы с Лойдом переглянулись, я поскреб зудящие щеки. Ни хрена себе ошибочка. Полгорода разнесли, скандал до небес, а медицина плечами пожимает. Теоретики, хвост им в задницу…
Шеф шумно вздохнул и уставился на Таркезе тяжелым взглядом.
– Марти, я тебя сто лет знаю. Ты ведь умеешь говорить нормально. Мы не на симпозиуме.
Помолчав, Таркезе залпом допил кофе.
– Постараюсь попроще. За прошедшие сутки мы провели полное обследование. Миоимплантаты и большую часть вживленного оборудования пришлось отключить. Использовали транквилизаторы и гипнооборудование, а также специальные волновые средства… одним словом, в новых результатах можно не сомневаться… как бы странно они ни выглядели.
– Вы устроили пси-допрос?! – Лоренс обалдело вытаращился на Блейка. – Несанкционированный допрос прим-капрала Интерпола?! Не поставив в известность кураторов службы?!
– Вот, считай, и поставил, – полковник устало пожал плечами, – Удивишься, лейтенант, но по этому делу я получаю любые санкции в течение часа. Любы-е. Сам догадаешься почему? Не волнуйся, ваши секреты меня не интересовали.
Лоренс только беспомощно хрюкнул.
– Сейчас барышня спит… заканчивает цикл, как его… психоредукции, да, Марти? Но времени у нас немного. Марти вам кое-что расскажет, вы по-быстрому удивитесь, и пойдем будить спящую красавицу.
– Если говорить коротко, проблема Элен Крейн не является сугубо медицинской, – проскрипел медик, – Ее… перепрограммировали.
4Остров, много лет назад
—…Это ведь неправда, мама? Имп нельзя обогнать! Отец смеется надо мной, да?
Мама долго не отвечала. Мы сидели на старом диване в гостиной, она баюкала меня, как маленького. Терминал домашней консоли мелодично отсчитал еще час, а мне не хотелось, чтобы она снова уходила в лабораторию – помогать папе.
– Видишь ли, родной, папа сказал тебе правду. Ты и многие из тех, кто родился на Острове, твои друзья и подруги, наделены особыми талантами, доступными обычным людям только с помощью кибернетических устройств.
– Я… мама, я не чувствую себя особенным. И уж точно считаю медленнее Фредди, когда он включает имп.
Ма помолчала, гладя меня по голове. Я был благодарен за то, что она никуда не спешит, сидит со мной вот так и разговаривает.
– Видишь ли, ничего не дается легко. Чтобы развить генетически заложенные навыки, нужно много тренироваться. Ли Енг поможет тебе. Помни, сынок, он занимается с тобой по самым совершенным методикам, когда-либо созданным человечеством. Очень скоро ты и сам заметишь результат.
– И смогу думать быстрее импа?
– Сможешь. Конечно сможешь…
– Но ведь и у тебя, и у папы есть имплантаты.
Мать откинула прядь длинных светлых волос, коснулась гладкой пластинки, на которой едва заметно помаргивал индикатор внешнего канала.
– Есть, сынок. Одни из лучших, какие только можно вживить сейчас. Но… пойми, Макси. И я, и папа сделали это не потому, что нам так нравится. Общество… наше общество так построено. Без имплантатов становится сложно управлять техникой, общаться, просто жить. И люди – обычные люди, не задумываясь о последствиях, пытаются облегчить себе существование – любой ценой. Многие в погоне за деньгами и удовольствиями калечат себя… и других. Кибер-имплантаты не только помогают, они же открывают путь к деградации. Лишь немногие – такие, как твой отец, – пытаются найти другой путь, правильнее, лучше.
– Биологический?
– Да, Макси. Биологический…
5Объединенная Америка, Сан-Антонио, лаборатория полицейской кибербиологии 08.32,2 сентября 2034 г.
– Изменили базисные программы имплантатов, – еще раз терпеливо повторил Таркезе. – Знаю, звучит диковато, но кто-то это сделал, поверьте специалисту. Впрочем, психокодирование тоже присутствует, и куда более сложное, чем предполагалось. Механизм многоуровневый: даже если личности Крейн удается перебороть психоустановку, запускаются глубинные процессы, и та же идея через какое-то время вновь, так сказать, всплывает из подсознания.
– Так и есть, – буркнул Блейк, – Девчонка опытный полевой оперативник, обычным психокодом ее не возьмешь. Но это потом. Ты про имплантаты расскажи.
– Тут еще любопытнее, – Таркезе отодвинул чашку, покосился на коньяк и вздохнул. – С капралом работали наши лучшие специалисты, но полностью картина не ясна. Можно сказать одно: имплантаты поражены программой боевого вирусного типа. Но по сути – это не вирус. Это… что-то вроде программной основы неизвестно для чего. Имплантаты продолжают действовать, а шины передачи данных принудительно расширены за счет аппаратных резервов. Судя по возможностям модифицированных каналов, это «нечто» должно быть сверхмощным. Возможно, какой-то суперсовременный имп. Или армейский вычислитель тяжелого класса. Порты имплантатов оптимизированы под принятие максимального объема данных. Какого типа – не знаю, и не спрашивайте. Мы судим лишь по косвенным признакам и изменениям в архитектуре связей имплантов.
