Он сел и уставился на шамана Петрова, а может, Михайлова или Сергеева. Тот выглядел очень пристойно: сытый мужчина лет сорока, белолицый, светловолосый, с физиономией миссионера, несущего заблудшим душам слово Божие. Имидж портили лишь хитрые бегающие глазки да тонкие бледные губы – казалось, что их подпирают вампирьи клыки. Но этот тип не был вампиром – во всяком случае, официально: стены его кабинета украшали совсем другие дипломы и грамоты.
Памятуя о правилах вежливости, Али Саргонович откашлялся и произнес:
– Здоров ли и бодр почтенный ага? Идет ли караван его дней среди благоухающего сада, тешат ли слух голоса сыновей и смех дочерей? Полон ли дом его счастья и радости, крепки ли стены жилища, надежна ли крыша, не умышляют ли злого враги? Простер ли Бог свою длань над светлым эмиром?
Именно так приветствовал Бабаев старого Фарука, своего багдадского приятеля, а случалось, и самого Хуссейна. На Востоке действуют без поспешности и быка за рога не берут – это считается оскорбительным.
Шаман, однако, в таких нюансах не разбирался и тотчас перешел к делам.
– Про стены и крышу – это намек, любезный? Ну так знайте: крыша у меня надежная, все схвачено, и я не собираюсь никуда съезжать. Зачем? Центр Москвы, самая прибыльная клиентура! Да я вам и метра не уступлю!
– Мы могли бы договориться, – сказал Али Саргонович и полез за чековой книжкой. – Как утверждают персы, звон серебра приятнее звона сабель. Назовите вашу цену, Сидоров-бей.
– Я, собственно, Захиров, – отозвался его собеседник с язвительной усмешкой и указал на свои дипломы. – Извольте видеть: Захиров Юлий Николаевич, скромный труженик астрала, касаты-шаман, панчен лама [44], академик, доктор индийской, китайской и тибетской медицины.
Бабаев повернулся к стене с дипломами, и глаза его разбежались. Тут были аттестаты Пекинского, Мадрасского и Непальского университетов, свидетельства о стажировках в Шаолине, Лхасе, Бангкоке, Шри Ланке и множество грамот, подтверждавших целительный дар Захирова. Он также был членом семи академий, обозначенных неясными аббревиатурами, гранд-доктором философии и медицины, фулл-профессором и специалистом по тайскому массажу, простатиту, сексопатологиям, ушу и раковым заболеваниям. На самом же почетном месте висел сертификат с двуглавым орлом, где черным по белому значилось: Ю.Н.Захиров, доктор медицинских наук, является советником Политического консультативного совета при Президенте РФ.
Крутая бумага! – подумалось Бабаеву, а труженик астрала, проследив за его взглядом, снова с ехидцей ухмыльнулся – мол, нас ни серебром, ни саблей не возьмешь!
– Кажется, зря я пришел, – проворчал Али Саргонович, поднимаясь и кивая Гутытку.
– Это как посмотреть, сосед, – довольно миролюбивым тоном заметил гранд-доктор и фулл-профессор. – Мелкое дело вы не решили, но, может быть, преуспеете в крупном.
Бабаев вновь опустился на стул.
– Вы что имеете в виду?
Прищурившись, касаты-шаман разглядывал его минуту-другую, затем произнес:
– Что вам известно о чакрах, ауре и тонком мире? О состоянии сомати, переселении душ и генофонде человечества? Например, о древних расах атлантов и лемуров, что ныне спят под гималайскими горами?
Гутытку заерзал на сиденье, а Али Саргонович признался с искренним удивлением:
– Ничего не известно. Ровным счетом ничего.
– Профессор Умдашев, которого я считаю единомышленником и близким другом, бывал с Гималаях. В тех самых пещерах бывал, где спят лемуры и атланты, – с таинственным видом сообщил президентский советник. – Другие тоже удостоились… немногие, очень немногие, но все же… некоторые касаты-шаманы… еще мадам Блавацкая, Лобсанг Рампа… Вы знакомы с их книгами?
– Я больше по части бизнеса, – молвил Али Саргонович, бросив строгий взгляд на хихикнувшего Гутытку. – Гладильными досками торговал. Сейчас вот, по воле народа, иду в политику.
– Воля народа – высший закон, – согласился панчен лама. – Но раз вы нынче политик, то вам необходимо знать о тонком мире. Он включает паранормальные явления и, как утверждают физики, основан на сверхвысоких частотах и торсионных полях. Проявлением этих полей является душа, сгусток психоэнергии, который вращается в ту или иную сторону в процессе мышления. В результате пространство закручивается: от добрых мыслей – по вихревому импульсу астрала, а от злых – против него. Этот феномен, называемый аурой, мы можем зафиксировать и изучить.
– Очень интересно, – сказал Бабаев. – А при чем тут гималайские пещеры и эти… как их… тланты с мумурами?
– При том, уважаемый, что пребывание в сих пещерах открывает третий глаз, позволяющий видеть ауру, читать мысли и прозревать грядущее, – проинформировал академик. И, выдержав паузу, многозначительно произнес: – Я тоже посетил эти места. И я могу…
– Что – могу?… – Гут с возмущенным видом подскочил на стуле. – Что – могу?… Можешь хотя бы сказать, куда закрутились мои мысли?
Шаман одарил его презрительным взглядом.
– Никуда, юноша, никуда. По причине полного их отсутствия.
– Вот как? – зловеще произнес Гутытку и поднялся, делая руками плавные жесты. – Говоришь, мыслей у меня нет? Так я сейчас…
– Угомонись, джадид, – велел Бабаев. – Гость не должен угрожать хозяину.
– Да что ему наши угрозы, Бабай? – Гутытку ткнул пальцем в один из дипломов. – Ты на это посмотри! Тут сказано, что он учился в Шаолине и имеет черный пояс! Захочет, вышибет нас в окно с переломанными костями!
– Тебя, дерзец, непременно вышибу, – подтвердил фулл-профессор. – Я с шефом твоим говорю, а ты, чурка, заткнись, не то увидишь свет в конце тоннеля. – Проговорив это, он с любезной улыбкой повернулся к Бабаеву. – Так на чем мы остановились?
Эта речь не слишком понравилась Али Саргоновичу, но, взяв себя в руки, он произнес:
– На том, ага, что вы посетили пещеру.
– Вот именно. И, обладая зрением третьего глаза, я могу предсказить, будут ли успешными ваша карьера и ваша судьба. Могу защитить от порчи, сглаза и других негативных влияний, восстановив целостность защитной ауры… она у вас, кстати, с изрядными прорехами. Могу открыть вам чакры, от сахасрары до муладхары и провести энергетический массаж. Все это очень полезно для политика – я бы даже сказал, необходимо.
Бабаев поднял взгляд к потолку, где висели китайские фонарики и колокольчики фэн-шуя, почесал в затылке и произнес:
– Может, не возиться с чакрами-макрами, а сразу третий глаз открыть? Но только чтобы без пещер. Я, понимаешь, занятой человек, некогда в Гималаи ездить.
Касаты-шаман откинулся в кресле, смежил веки и погрузился в глубокую задумчивость. Что до Бабаева, тот разглядывал президентского советника, стараясь выяснить, где у него третий глаз. За галстуком? В штанах? Или в районе темечка?… Еще Али Саргонович косился на Гутытку, который вел себя странно – шевелил руками, будто поглаживая что-то невидимое, и временами делал академику «козу».
