Какая‑то молоденькая пухленькая монашенка, закутанная вся в черное, одни лишь жаждущие глазки сверкают, кинулась к нему, помогая развязывать веревки. Он пообещал зайти к ней попозже, никак, чтобы отпустить той все грехи, и в суматохе забрал с собой — разумеется, как некую материальную компенсацию за свои переживания и страхи — две картины начинающего маляра, полотномарателя Леонардо да Винчи, этого бездарного ученика знаменитого Веррокьо и слепого подражателя Сандро Боттичели. Так говорили почти все во Флоренции.
Но на этом злоключения Чезаро не закончились. И хотя он по своей рассеянности прихватил с площади и чью‑то корзинку и, достигнув ближайшей оливковой рощи — здесь он показал неплохой результат в забеге на длинную дистанцию — сначала хорошо пообедал, освежив лицо в журчащем рядом ручье, и даже запил божественным вином, отдавая дань изысканному вкусу владельца той корзинки, но его ждали новые неприятности. Во‑первых, оставленный под кустом сдвоенный кабель разрыва пространства и времени с корректирующими приборчиками и блочками, был обнаружен пастухом овец и тот его вертел и рассматривал, и оборвал проводок. И Чезаро, хотя и прошел у Хименса ускоренный курс подготовки не мог сразу сообразить, к какому контакту он тянулся. И ему пришлось методом «тыканья», методом проб и ошибок исправлять шалости таращившегося на него из‑за куста грязного, хромого на одну ногу, пастуха.
И пока он присоединял проводок чуть ли не ко всем клеммам, пастух куда‑то исчез. А вскоре привел за собой толпу крестьян, вооруженных вилами и палками.
Во‑вторых, возникли трудности и на базовом ГМП в Нью‑Йорке. И возвращение Чезаро слегка затянулось. Потребляемое лабораторией Хименса количество энергии было ограничено мэром города. Профессору прислали штраф на 20 тысяч долларов за создание аварийной ситуации в энергоснабжении Нью‑Йорка. И им пришлось возвращать к себе Чезаро, перебрасывая его этапами — сначала на двести лет, потом еще на двести, потом еще несколько раз по пятьдесят, пока перемазанный в чем‑то зеленом, оборванный и грязный итальянец не возник в кварцевой камере генератора.
Нужно отдать должное выдержке Чезаро. Белки его глаз сверкали. Он нашел в себе силы обаятельно улыбнуться и доковылять до подвозимого на маленьких колесиках ему навстречу мягкого дивана и тут же свалиться на него, прижимая к себе какие‑то свертки.
Ссылаясь на карантинные меры, пугая всех микробами и бактериями, Хименсу удалось выпроводить сбежавшихся опять к итальянцу сотрудниц лаборатории, других служащих, оставив рядом лишь Дика, Бранта и Грегори. Остался и Рой Джойс, обслуживающий временной генератор.
Профессор поздравил Чезаро, похлопал его по спине, потом пожал руку Рою Джойсу, отдел которого за короткий срок сумел подключить к генератору ГМП блок трансформации временных интервалов. Поздравил Бранта Уордена, Дика Ричардсона, поставил тут же перед Грегори Волкером новую задачу — перейти на автономное обеспечение энергией. Оборудование закуплено, деньги на него истрачены, пора вводить вакуумные установки в действие. Он всем доказывал, что нужно продержаться еще несколько месяцев, а потом деньги хлынут к ним. Можно будет организовать туристские маршруты в прошлое, хотя, неизвестно еще, как договориться с теми, куда будут перебрасываться эти группы отдыхающих.
Чезаро, приняв горячий душ и переодевшись, сидел в кресле, поглядывая на все и на всех очумело: он был еще под гипнозом случившегося. Усталое лицо итальянца — после первого бокала вина, они решили распить бутылочку за успех, прямо здесь, в лаборатории — ожило, повеселело. И он, размахивая руками, пытался что‑то сбивчиво рассказывать, все повторяя с упоением: «О, какие там женщины! Какие мадонны! Настоящие брачьери[16]».
Глаза его опять заблестели, он улыбался всем, с еще более забавной внимательностью изучал голубые шары, чуть мерцающую спонтанными всполохами кварцевую камеру, большие экраны, высвечивающие всю информацию об объекте, сплетение разноцветных кабелей, проводов. Чезаро с какой‑то нежностью погладил клавиши на пульте управления, рассматривал причудливые приборчики, отдыхающую в стороне мыслящую электронную машину, способную в считанные доли секунды выдать нужные параметры перемещения мутанта во времени и в пространстве.
Картины, доставленные сюда из прошлого итальянцем, по его же оценке, стоили, примерно, около 400 тысяч долларов. Половина из этих денег должна принадлежать Чезаро. Но узнав, в каком плачевном состоянии находится фирма «Хименс и Электроника», он отказался от пятидесяти и согласился на тридцати процентах.
Перри Хименсу пришлось посвятить участников эксперимента в «не совсем корректные» способы добывания денег на нужды науки. Скрывать дальше не имело смысла. Успех с перебросом Чезаро ставил их лабораторию на недосягаемую высоту.
Итальянец порывался опять переместиться во Флоренцию прошлых времен, что‑то невразумительное говорил о какой‑то монахине, что та его ждет сегодня вечером, что он обещал ей прийти. Он уже, не выпуская из рук бокала с вином, забрался в кварцевую камеру и там уселся прямо на пол, в ожидании, когда же его отправят в оливковую рощу. Он что‑то пел, потом стал заверять профессора, что скоро вернется, что он не обманет, не подведет их. Профессор громко смеялся, говорил Чезаро, что лабораторию ограничили в энергии, и что тот может и не вернуться из прошлого, и они ничем уже не смогут ему помочь, но Чезаро был невменяем. Обещал приехать сюда со своими друзьями и разбить их генератор, продырявить его насквозь.
Глава 6. РАЗМЫШЛЕНИЯ ХИМЕНСА
Много дней после этого профессор лично занимался устранением нестабильности и уточнением градировочной шкалы координатора пространств, приведением в соответствие временных периодов. Он сам забирался в кварцевую капсулу, брал с собой регистрационную аппаратуру, сверял показания, фиксировал при этот карту звездного неба, вносил поправки в модулятор временных интервалов. Раза два он просил Бранта Уордена забросить его лет на десять назад: ему хотелось встретиться там с самим собой, хотелось разрешить этот парадокс времени и пространства. Но ни разу это ему не удалось. И у них сложилось мнение, судя по поглощаемой генератором энергии, что в этом случае происходит скачок в иную точку, в точку минимальной энергии, где встреча с самим собой невозможна.
Чтобы встретиться с самим собой, как показывали прикидочные предварительные расчеты, нужна бесконечно большая энергия. Это была, на языке науки, на языке математики, сингулярная точка. Так что вопрос пока оставался открытым.
