– Этой высокоученой особе нужны исключительно башли.
Гомес понимающе кивнул.
– А долго она собирается здесь сидеть?
– Завтра уезжает, прямо с ранья.
– И направляется?
– В Лондон.
– Лондон, – без малейших признаков энтузиазма повторил Гомес. – Вряд ли там теплее, чем в Париже. Но нельзя же отпускать даму в такое место без сопровождения.
* * *
Сложив руки на узкой груди, Моргана стояла у пьедестала памятника королеве Виктории.
– Ты пропустила все веселье, Мардж, – сказала она. – А кто этот мужик? У него одна из этих твоих чертовых глушилок, так что я не могу влезть ему в голову.
– Я Джейк Кардиган. Вы не знаете, мой сын...
– Дэн? Да, он был здесь, – ответила ведьмочка. – Хотелось бы надеяться, что у него, радость моя, никогда не будет такого потрепанного, усталого от мирской суеты вида, как у тебя. Симпатичный парень.
– А что с ним? – спросила Мардж.
Моргана пожала плечами.
– Ублюдки утащили его, заодно с этой сучкой Нэнси.
– А кто они такие? – поинтересовался Джейк.
Моргана снова пожала плечами.
– У всех были глушилки, я не смогла прочитать ни единой мысли, – сказала она. – Думаю, наемники, все чужаки и взрослые. Среди них были совсем старики, за сорок и даже старше.
– Был кто-нибудь из них убит?
– Мало, двое или трое.
– А где трупы?
Девочка указала рукой куда-то через плечо.
– Мы бросили их перед дворцом. Пусть крысы и собаки порадуются.
Джейк молча двинулся в указанном направлении.
Мардж пошла следом за ним.
Три трупа, один женский и два мужских, лежали бок о бок на грязной, изрытой ямами мостовой.
Встав на колени, Джейк обыскал одного из мертвецов.
– Карманы пустые, никаких документов.
– А вот эту я знаю.
Мардж смотрела на мертвую женщину.
– За деньги всегда на все готова.
– Ты знаешь, на кого она работала?
– Да. Я знаю, кто, скорее всего, послал ее и остальных. Надо добиться, чтобы он сказал нам, на кого работали наемники и куда они увели Дэна и Нэнси.
Из темноты совершенно бесшумно появилась Моргана.
– Продали нас, – сказала она, – вот что мне кажется.
– Почему? – повернулся к ней Джейк.
– Ведь мы же за монархию, – объяснила девочка. – За те времена, когда Англией правил первый король Артур, и она была вполне приличным, порядочным местом. Да какого хрена, мы же все эти долбаные имена взяли из историй про него и его рыцарей.
– Кто мог вас предать?
– Не знаю, но эти ублюдки забрали Коронационное кресло. Похоже, оно зачем-то им понадобилось, – сказала Моргана. – Ну, сказали бы нам, что они тоже монархисты, что им очень нужно, – может, мы и сами отдали бы эту штуку тихо и безо всякой крови.
– Возможно, им и вправду понадобился трон, – согласился Джейк. – Но кроме того, им понадобилась и Нэнси Сэндз. Понадобилась настолько, что они готовы были убивать.
– А что такого особенного в этой суке?
– Не знаю, – ответил Джейк. – Точного ответа у меня еще нет.
Двадцать этажей здания Нью-Воксхолл-Мэлл вздымались в небо рядом с безмятежно текущей Темзой. Прозрачная кабина лифта несла Джейка и Мардж мимо ярко освещенных, двадцать четыре часа в сутки открытых магазинов и ресторанов к более спокойным и строгим верхним административным уровням.
– Неужели этот самый Эдвин Бозвелл будет на месте в такое время? – спросил Джейк, глядя на проплывающие мимо разноцветные огни.
– Насколько известно мне, Бозвелл практически живет в своей конторе.
– И каким же бизнесом он, считается, занимается?
– Бозвелл называет себя театральным агентом, – ответила Мардж. – Время от времени заключает договоры на вспомогательный персонал, по большей части – механический. Андроидный стриптиз, робобокс, программированные куклы, всякая такая чушь.
– А истинное его призвание – предоставление на заказ громил и боевиков?
Мардж кивнула.
– До сих пор никто не сумел этого доказать, но Бозвелл – крупнейший в Англии поставщик наемников.
– И что, убитая девушка тоже была из его стойла?
– Да. Сбежала из дома и благодаря своим способностям добилась такого вот высокого положения.
– Горизонтального.
Кабина открылась на тридцать седьмом уровне.
Матовый пластиглас украшала сверкающая золотом надпись: «БОЗВЕЛЛ. ТЕАТРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО».
Мардж постучала, и дверь скользнула в сторону.
Маленькое, сильно захламленное помещение густо пропитывал запах машинного масла и каких-то пряностей.
За неодеревянным письменным столом сидел до неприличия расплывшийся брюнет лет тридцати пяти, – по всей видимости, Бозвелл собственной персоной. При помощи пары тонких металлических палочек для еды он сосредоточенно поглощал прямо из пласкартонного пакета нечто неопределенно зеленое. Вокруг высились груды старомодных сундуков для одежды, массивных упаковочных ящиков, коробок, все это довершали разбросанные там и сям самые разнообразные детали самых разнообразных туалетов.
– Марджи, Марджи.
Голос толстяка оказался скрипучим, как несмазанная дверь.
– Опупенно рад тебя видеть. А это что за фраер?
Улыбнувшись, Мардж сдвинула в сторону груду валявшихся вперемешку видеокассет и факсов.
– Ты похудел, Эдвин.
Она пристроилась на краю стола.
Очень аккуратно закрыв коробку, Бозвелл отставил ее в сторону. Затем, с той же аккуратностью, он вытер палочки и вложил их в неокожаный футляр.
– Ты знаешь, лапа; я ведь и вправду скинул чуть не целые одиннадцать унций – и это за одну прошлую неделю. Так кто, говоришь, этот парень?
– Друг, – несколько неопределенно ответила Мардж.
– Друг. Обязательно надо иметь хоть пару долбаных друзей, а то – кранты. Точно говорю, если все время одному да одному – в психушку угодить недолго.
– Угадай, Эдвин, кого я только что видела на той стороне?
– Ни малейшего долбучего представления.
– Энни Кеттлмен.
– В жизни не слыхал такого имени, лапа.
Мардж слегка наклонилась вперед.
– Энни работала на тебя.
– Ошибаешься. В жизни не представлял артистку по имени Энни Келлерман.
– Энни Кеттлмен. А представлял – так это точно, – сказала Мардж. – Она уже больше года в твоем списке наемников. Я потому знаю, что почти столько же времени уговаривала ее оставить это занятие.
– Брось, Мардж.
В голосе Бозвелла звучала вполне искренняя обида.
– Ты несешь какую-то хрень, ну прямо долбаный бобби. Я – театральный агент, чистый и непорочный. Знаю, знаю, ходили всякие там грязные сплетни, словно я даю напрокат наемников, убийц и прочую гнусную публику.
