— Ты же так хотел узнать, — голос прозвучал незнакомо, хрипло, а я не отрывала взгляда от Антона, застывшего среди этого хаоса. Делающего ко мне осторожные медленные шаги, боясь спровоцировать. Он слышал меня, несмотря на грохот, я это знала…чувствовала, — так вот, знай, я тебе соврала…
За окном полыхнула молния, на миг почти ослепив, а последовавший грохот грома сотряс здание до фундамента.
— Тех подонков… — я на миг запнулась, но тут же продолжила, — и Колю уничтожили не зелья… Их убила я…
И с последним звуком я закрыла глаза. Вот и все. Тайн больше не осталось. Облегчение было кратковременным, но почти радостным. Столько лет носить это в себе, столько раз переживать все это раз за разом…но вслед за ним нахлынули вина, сожаление, раскаяние. Боль в груди нарастала, становясь невыносимой, заживо сжигая меня изнутри.
Сила окутала меня плотным коконом, приподнимая над полом. Накатила боль от предательства и я взвыла, не в состоянии переварить этот чудовищный коктейль. Но кроме этого с назойливостью заевшей пластинки крутилась мысль — за что? За что они со мной так? Коля…Антон…Ведь я любила каждого из них, по-настоящему, без оглядки. И каждый из них предал меня, не задумываясь…
Я позволила силе затопить всю себя, прекращая всякое сопротивление, отстраненно наблюдая, как она уничтожает все вокруг. На меня накатили безразличие и отрешенность, замораживая душу до основания. Стирая эмоции вместе с памятью о том, как я могу чувствовать. Как я могу любить…
Я знала, что рано или поздно рухнут перекрытия и нас похоронит под ними. Но меня и это не волновало. Жить в этот момент мне тоже не хотелось. Казалось, что внутри было сплошное черное безжизненное ничто…
— Рада! — донеслось приглушенно, еле слышно из-за грохота, — остановись! Пожалуйста!
— Боишься погибнуть? — тихо и безразлично. Но только внешне. Глубоко в душе что-то йокнуло от мысли, что Антон пострадает. А затем пришло запоздалое понимание, что равнодушие обманчиво. Я не хотела быть виновной еще в чьей-то гибели. Особенно в его…
— Нет, — покачал головой он. Я смотрела в глаза любимому и не видела в нем страха за свою жизнь. В них был страх за меня… он боялся, что я наврежу сама себе.
Мое равнодушие сменилось удивлением, а затем вновь накатила обида, злость и разочарование. Нет, я не готова умереть. Да и похоронить под завалами здания еще несколько десятков людей не моя цель. В голове уже созрело решение, надеюсь, у меня хватит решимости воплотить его в жизнь. Я глубоко вздохнула и закрыла глаза, пытаясь вернуть контроль над собой.
Больно…это было по-настоящему больно… Я застонала сквозь зубы, не в силах сдержаться, но снова и снова пыталась обуздать эмоции и стихию.
С третьего раза у меня это получилось. Грохот вокруг резко стих. Крики все еще приглушенно долетали до нас, но это уже было неважно. Здание устояло, но вот кабинет восстановлению не подлежал.
— Выслушай меня, дай шанс все объяснить! Прошу тебя!
В резко наступившей тишине его слова прозвучали громче крика. Антон вновь попытался подойти, но я вскинула руку, запрещая. Искры, слетевшие в пальцев стали дополнительным аргументом — сила не успокоилась, только временно затаилась, готовая рвануть в любой момент и довершить начатое. Ей очень хотелось…
— Нет.
— Но почему? — отчаяние в его голосе поколебало мою уверенность, но я не привыкла менять решений.
— Потому что я тебе больше не верю, — я резко выдернула пробирку с серебристым содержимым из кармана, — и ведьмы никогда не дают вторых шансов.
— Нееет! Рада! Не делай этого, прошу… — крик парня совпал с ударом пробирки об пол. Стекло разлетелось, закидывая меня в портал и отсекая от всего случившегося невидимой чертой. Разделяя жизнь на «до» и «после».
Глава 31
6 месяцев спустя.
— Рада, подъем, — веселый бодрый голос вырвал меня из лап мучительного сна.
Этот сон снился мне практически каждую ночь, периодически меняясь в мелких деталях, но в основном сохраняя сюжет. В нем мой рыжеволосый и кареглазый кошмар брал меня за руку и вел по красивому зеленому лугу, заросшему моими любимыми разноцветными васильками. Я не знала, куда мы идем, но чувствовала, что это правильно. Еще меня переполняло чувство счастья, и Антон периодически подхватывал меня на руки и кружил, а я заливалась веселым смехом, обнимая его за шею.
Но потом красивое голубое небо затягивалось серыми тучами, и парень отпускал меня, поворачивался спиной и уходил прочь. А я, вспоминая все, что с нами произошло и его предательство, падала на колени и, чувствуя, как заливают слезы мое лицо, кричала то ли ему вслед, то ли в небо:
— За что?! За что ты со мной так?!!
Я просыпалась обычно на рассвете, чувствуя щекой мокрую подушку и остатки слез на лице. Время не лечило. Я до сих пор так и не смогла ни смириться, ни простить. Про то, чтобы забыть и отпустить, даже близко речи не было.
Тогда, полгода назад, разбив ту несчастную пробирку, я оказалась неизвестно где. Отсутствие привязки к месту сыграло мне на руку — я не хотела видеть знакомые лица, не хотела, чтобы меня жалели и утешали. На моей гордости и так достаточно потоптались, чтобы продолжать эту пытку. Я вывалилась из портала посреди какой-то чащи, в гуще малинника, оцарапав все доступные участки тела. Погода соответствовала моему настроению — было пасмурно, холодно и шел мелкий противный дождь.
Я с трудом приняла сидячее положение, уткнувшись лицом в колени, и даже не заплакала — завыла, периодически срываясь на горькие надрывные рыдания. В груди ворочался камень, мешая дышать, вызывая практически физическую боль. Так плохо мне не было даже тогда, когда узнала правду о Коле. Сейчас я просто задыхалась от предательства и жгучей обиды. Я пыталась со слезами и рыданиями вырвать из себя все хорошее, что было между нами, но это оказалось слишком сложно. Ощущения были такие, будто я пыталась препарировать себе сердце наживую.
Сила внутри меня просто взбесилась от противоречивых и неконтролируемых эмоций. Про контроль я даже не думала в этот момент — мне было настолько паршиво, что окружающее не воспринималось от слова совсем. Деревья со стонами и скрипом раскачивались под напором шквалистого ветра. Вся живность, почувствовав меня, спешно покидала гнезда и лежбища, спасаясь от стихии. Дождь усилился до ливня, в ближайшее дерево ударила молния, а раскаты грома начали оглушать. Рядом ветер вывернул пару небольших деревьев с корнями, повалив их в десятке метров от меня. Ураган набирал обороты.
Я сидела на грязной траве, вымокнув до нитки, и, закрыв глаза, постепенно проваливалась в своеобразный транс. Эмоции постепенно стихали, уступая место какому-то отупению. Душа напоминала выжженное поле — и я хотела, чтобы вокруг меня тоже осталась только выжженная земля. Так бы, наверно, в скором времени и произошло, но на мое плечо внезапно легла мягкая женская ладонь, выдергивая меня в сознание. Я резко обернулась от неожиданности и удивления.
— И что это ты, девонька, удумала-то? — раздался мягкий глубокий голос. Возле меня стояла женщина в годах, скорее даже бабушка, но язык не поворачивался ее так назвать. Невысокая, статная, в мягком зеленом платье и с шалью на плечах, она с легким укором смотрела на меня. Абсолютно седые волосы были заплетены в толстую косу и спускались чуть ниже талии, — лес-то чем тебе не угодил? Зачем берешь грех на душу?
Я открывала и закрывала рот, не издавая ни звука. Мысли бились в голове, как припадочные, не давая соображать упорядоченно и трезво. Я с силой провела ладонями по лицу, пытаясь придти в себя.
— Давай-ка успокаивайся, и пойдем в избу. В баньке попаришься, чаю ягодного на травках попьем — я сама собирала — и расскажешь что да как. Авось и придумаем вместе, как быть дальше.
Она развернулась и медленно пошла по малозаметной тропке, не оглядываясь. Даже и не сомневаясь, что последую за ней. А я вдруг успокоилась, словно согревшись волной тепла, шедшего от незнакомки. Ветер тут же стих, а тучи начали рассеиваться, пропуская несмелые солнечные лучи. Я глубоко вздохнула, отряхнула штаны и направилась догонять мою невольную спасительницу.
