потемневшей медью ворота с громким скрипом приоткрылись ровно настолько, чтоб внутрь смог проехать всадник.
Миновав их, Марк увидел седого ветерана в заплатанной куртке, который ковылял к ним, чтоб принять коней. Высокий рыжий парень уже закрывал ворота, а потом поднял большой брус, чтоб уложить его на массивные петли. Спрыгнув с седла и передав старику повод Грома, Марк осмотрелся.
Двор был небольшой, но довольно опрятный. Разбитая брусчатка была старательно выметена, между булыжниками не было видно пробившейся травы. Каменный колодец закрывала собранная из толстых досок крышка. В стороне виднелись аккуратно уложенные в ряд мешки, и грубо сработанная, но вполне крепкая телега с длинными оглоблями. В конце двора начиналась неширокая эстакада, ведущая на второй этаж донжона и опоясывающую двор деревянную галерею. Осмотрев галерею, Марк заметил, что она тоже обветшала, крыша над ней местами провисла, но у широких дверей донжона стояли две деревянные кадки, в которых росли большие кусты роз, покрытые алыми и белыми цветами. По всему было видно, что хозяйка в меру сил следит за своим замком, но её средств явно недостаточно, чтоб привести его в надлежащий вид.
За его спиной скрипнула дверь, и он обернулся. Из темноты проёма появилась взлохмаченная худая девица с козлёнком на руках. Она что-то ласково нашёптывала ему, но потом заметила стоявших перед ней мужчин, и в её глазах вспыхнул ужас. Марк увидел странное загорелое лицо с круглыми глазами и длинным носом. Испуганно ойкнув, девица поспешно опустила козлёнка на землю и, подобрав юбки, побежала к эстакаде. Несколько мгновений — и она скрылась за дверями донжона.
— Ну, как? — взволнованно спросил Фонтейн, обернувшись к Марку.
— Что как? — уточнил тот.
— Ну, Бланка…
— Так это была она? — Марк снова посмотрел на тёмную дверь башни, за которой скрылась девица. — Честно говоря, она так быстро упорхнула, что я не успел её разглядеть…
— Она смутилась, увидев тебя! Наверняка побежала чистить пёрышки.
Марк неопределённо кивнул, пытаясь представить, как чистка пёрышек может преобразить эту странную особу. Вскоре из донжона вышла светловолосая девочка в крестьянском платье, она чинно спустилась во двор и, заученно присев в поклоне, пригласила гостей пройти в дом.
— Сеньора Бланка скоро выйдет к вам, а пока подождите её в гобеленовой гостиной. Вам принесут вино и закуски.
— Отлично! — радостно закивал Фонтейн. — Беги, Аннет, я помню, где эта гостиная. Идём же, Марк! — и он уверенно двинулся по следам своей возлюбленной.
Гостиная располагалась на втором этаже донжона. Наверно когда-то здесь был большой зал для пиров, но теперь он был разделён деревянными перегородками на небольшие комнаты, где жили хозяйка и её немногочисленные слуги. Впрочем, комната, куда они вошли, была довольно уютной. Здесь стояла удобная старинная мебель, на стенах висели выцветшие гобелены. Единственное окно было украшено цветными стёклами в свинцовых переплётах, а возле стены сложен небольшой камин. Стол, стоявший в центре комнаты, был покрыт чистой льняной скатертью, украшенной по краям яркой искусной вышивкой. Посредине гордо возвышался покрытый блестящей глазурью горшок, в котором красовался пышный букет луговых цветов.
Не прошло и минуты, как снова появилась юная Аннет, нёсшая на большом деревянном подносе старинный кувшин с вином, кубки и несколько мисок с молодым сыром, свежим хлебом и янтарной кистью винограда. Выставив это всё на стол, она снова немного неуклюже поклонилась и ушла.
— Посмотри, какая вышивка! — Фонтейн подхватил край скатерти. — Это вышивала Бланка! Она редкая мастерица: умеет плести кружева, ткёт полотно, сама готовит, причём очень вкусно. При столь стеснённых обстоятельствах ей удаётся создать в доме уют.
Марк бросил взгляд на вышивку и должен был признать, что она действительно очень хороша. В комнате было чисто, пахло пряными травами, пучки которых были разложены на каминной полке. На стене рядом с гобеленом висел небольшой портрет в потемневшей резной раме, изображавший красивую молодую женщину со старомодной высокой причёской, покрытой вдовьей вуалью. На ней было чёрное траурное платье, но оно лишь подчёркивало её светлое личико с нежным румянцем, озарённое мягкой полуулыбкой.
— Это Диана дель Рео, — пояснил Фонтейн, — прапрабабка Бланки. Дама благочестивая и полная достоинств. Бланка явно пошла в неё. Увы, былой блеск этого замка давно остался в прошлом… Может, потому что здесь всегда хозяйничали женщины.
— Что в этом плохого? — спросил Марк.
— Ничего, если не считать того, что этот мир слишком жесток к бедняжкам. Всё равно у женщины должен быть мужчина, который защитит и обеспечит её.
— Возможно, ты прав.
— Попробуй вино! — Фонтейн вернулся к столу и, наполнив кубок, протянул его Марку. — Это молодое вино Марны. Конечно, его не сравнить с легендарным нектаром Лианкура, но оно тоже неплохое.
— Пожалуй, — согласился Марк, попробовав вино. — После года выдержки оно будет и вовсе выше всех похвал.
— Так и было б, но мы выпьем его раньше!
Дверь скрипнула и, наконец, появилась хозяйка замка. Она выглядела немного смущённой, и всё же старалась держаться легко и непринуждённо. Теперь она была одета в бордовое платье, украшенное льняным кружевом. Оно подчеркивало её тонкую талию и прямую осанку. Её пышные тёмно-каштановые волосы были перевиты красной атласной лентой и аккуратно уложены, только круто завитой локон струился по смуглому плечу. Её лицо теперь вовсе не казалось Марку таким уж некрасивым. Длинный нос уравновешивали высокие скулы, глаза были вовсе не круглые, а миндалевидные и слегка раскосые, к тому же зеленоватого цвета, и их блеск подчёркивали высокие, изогнутые брови. Немного резкие черты выдавали её решительный характер, а улыбка при этом была сдержанной и милой. Конечно, её нельзя было назвать красавицей, но всё же в её облике было что-то очень привлекательное, и потому Марк уже не удивлялся, что бедняга Фонтейн совсем потерял от неё голову.
— Вы не предупредили меня о том, что приедете, Фабьен, — с лёгким укором произнесла она неожиданно низким и при этом мелодичным голосом. — Я была не готова и теперь чувствую себя немного неловко.
Фонтейн тут же кинулся к ней с извинениями и принялся уверять, что не произошло ничего страшного, а потом, вспомнив о друге, повернулся к нему и торжественно представил его девушке.
Марк галантно поклонился и подошёл, чтоб поцеловать даме руку, чем очень её смутил. Её рука была совсем не такой ухоженной, как у придворных дам, но он счёл это допустимым для девушки, которая сама ведёт своё небольшое хозяйство.
— Здесь чудесно, правда, Марк? — продолжал тараторить Фонтейн. — Так уютно и мило! Такие необыкновенные гобелены! Посмотри, это единорог! Такой красивый и милый сюжет! Бланка сама подновила его, и теперь он стал лучше прежнего. Она такая
