Взволнован? – сердито подумал Лэнгдон. Скорее, ошеломлен! Теперь хлынувший в его кровь адреналин боролся с лекарством.
– Что со мной произошло? – настойчиво спросил он. – Какой сегодня день?
– Все в порядке, – ответила доктор Брукс. – Сейчас раннее утро понедельника, восемнадцатое марта.
Понедельник. Лэнгдон с трудом заставил себя вернуться мыслями к последним образам, хранящимся в глубине его сознания – темной, холодной, – и снова увидел, как он идет в субботу по гарвардскому кампусу читать вечерние лекции. Это было два дня назад? Он попытался вспомнить хоть что-нибудь относящееся к самим лекциям или тому, что было после, но паника только усилилась. Ничего. Кардиомонитор опять запищал быстрее.
Старший врач почесал бороду и отправился настраивать оборудование, а доктор Брукс снова присела рядом с Лэнгдоном.
– С вами все будет хорошо, – мягко уверила его она. – Мы определили у вас ретроградную амнезию – она очень часто наблюдается при травмах головы. Воспоминания о нескольких последних днях могут быть туманными или вовсе отсутствовать, но необратимых повреждений нет. – Она сделала паузу. – Помните, как меня зовут? Я говорила вам, когда вошла.
Лэнгдон на секунду задумался.
– Сиена.
Доктор Сиена Брукс.
Она улыбнулась:
– Видите? Новые воспоминания уже формируются.
Голова у Лэнгдона болела почти невыносимо, и все предметы поблизости немного расплывались.
– Что случилось? Как я сюда попал?
– Думаю, вам надо отдохнуть, а потом…
– Как я сюда попал?! – крикнул он, и писк монитора снова участился.
– Ладно, ладно, дышите глубже, – сказала доктор Брукс, обменявшись нервным взглядом со своим коллегой. – Сейчас расскажу. – Ее тон стал гораздо серьезнее. – Мистер Лэнгдон, три часа назад вы появились в нашем приемном покое с кровоточащей раной на голове и тут же рухнули без сил. Никто не представлял себе, кто вы такой и откуда взялись. Вы что-то бормотали по-английски, поэтому доктор Маркони попросил меня помочь. Я из Англии, а здесь работаю временно.
Лэнгдон почувствовал себя так, будто очнулся внутри картины Макса Эрнста. Какого черта меня понесло в Италию? Лэнгдон приезжал сюда раз в два года на искусствоведческую конференцию, но она проходила в июне, а сейчас был март.
Снотворное в его крови понемногу делало свою работу. Ему казалось, что сила земного притяжения растет с каждой секундой и пытается продавить его прямо сквозь матрас. Лэнгдон сопротивлялся ей, приподнимая голову, стараясь не заснуть.
Доктор Брукс наклонилась вперед – теперь она парила над ним, как ангел.
– Пожалуйста, мистер Лэнгдон, – прошептала она. – При травмах головы надо проявлять особенную осторожность в первые двадцать четыре часа. Вы должны отдохнуть, иначе можете причинить себе серьезный вред.
Вдруг раздалось потрескивание, и чей-то голос по внутренней связи произнес:
– Доктор Маркони!
Бородатый врач ткнул в кнопку на стене и отозвался:
– Si?
Из переговорного устройства полилась быстрая итальянская речь. Лэнгдон не уловил ее смысла, но заметил, как врачи недоуменно переглянулись. А может, встревоженно?
– Momento, – сказал Маркони, обрывая разговор.
– Что происходит? – спросил Лэнгдон.
Глаза доктора Брукс чуть-чуть сузились.
– Это дежурный администратор. Говорит, к вам пришли.
В тумане, окутавшем сознание Лэнгдона, вспыхнул лучик надежды.
– Очень кстати! Может, этот человек знает, что со мной стряслось!
На лице доктора Брукс проскользнуло сомнение.
– Странно, что кто-то из ваших знакомых уже здесь. Мы только что узнали ваше имя и даже не успели вас зарегистрировать.
Борясь с действием транквилизатора, Лэнгдон неуклюже приподнялся и сел.
– Если кому-то известно, что я здесь, он может знать, что случилось!
Доктор Брукс глянула на доктора Маркони. Тот немедленно покачал головой и постучал по своим часам. Тогда она снова обернулась к Лэнгдону.
– Мы в реанимационном отделении, – пояснила она. – Доступ сюда запрещен как минимум до девяти утра. Сейчас доктор Маркони выйдет и узнает, кто ваш посетитель и что ему нужно.
– А как насчет того, что нужно мне? – возмутился Лэнгдон.
Доктор Брукс терпеливо улыбнулась и понизила голос, придвинувшись ближе.
– Мистер Лэнгдон, вам еще не все известно о прошлом вечере… о том, что с вами случилось. И прежде чем говорить с кем бы то ни было, вам следует узнать все обстоятельства – на мой взгляд, это будет справедливо. К сожалению, вы еще не настолько оправились, чтобы…
– Какие еще обстоятельства?! – Лэнгдон постарался сесть прямее. Ему мешала трубка капельницы, а тело как будто весило килограммов двести. – Я знаю только, что я во Флоренции, в больнице, и пришел сюда, бормоча про какое-то зарево…
Внезапно его поразила страшная мысль.
– А может, я устроил пожар? – спросил он. – Скажите, из-за меня никто не погиб?
– Нет-нет, – ответила доктор Брукс. – На этот счет можете не волноваться.
– Тогда что? – настаивал Лэнгдон, переводя взгляд с одного врача на другого. – Я имею право знать, что происходит!
Наступило долгое молчание, и наконец доктор Маркони нехотя кивнул своей обаятельной молодой коллеге. Та вздохнула и придвинулась ближе к кровати Лэнгдона.
– Ну хорошо, я расскажу вам все, что знаю… а вы будете слушать спокойно, договорились?
Лэнгдон подтвердил свое согласие кивком. При этом его голову снова пронзила острая боль, но он так жаждал объяснений, что даже не обратил на нее внимания.
– Начнем с того, что… ваша рана не была результатом аварии.
– Рад это слышать.
– Погодите радоваться. Дело в том, что в вас стреляли.
Регистратор пульса Лэнгдона запищал скорее.
– Прошу прощения?
Доктор Брукс заговорила ровно, но быстро:
– Пуля оцарапала вам затылок и, по всей вероятности, вызвала сотрясение мозга. Вам очень повезло, что вы остались живы. Еще бы на дюйм глубже, и… – Она покачала головой.
Лэнгдон изумленно уставился на нее. Кто-то в меня стрелял?
Снаружи послышались сердитые голоса – там явно разгорелся спор. Похоже, пришедший к Лэнгдону гость не хотел ждать. Почти сразу Лэнгдон услышал, как с треском распахнулась тяжелая дверь, ведущая из вестибюля. Потом в коридоре показался чей-то силуэт.
Это была женщина, с ног до головы облаченная в черную кожу, крепкая и подтянутая, с волосами, склеенными в шипы. Она шла легко, словно не касаясь ногами пола, и направлялась прямо к палате Лэнгдона.
Доктор Маркони мгновенно встал на пороге открытой двери, преграждая путь дерзкой посетительнице.
