— Слушаю, — вежливо склонился он перед дамами.
— Мы хотели бы немного английской колбасы, — улыбнулась та, что помоложе.
— К сожалению, копченостями не торгуем. За исключением ветчины. — Эллис поднял брови и слегка развел руками.
— Ах, жаль, жаль, — защебетала старшая. — В таком случае идем, Айрис.
Они повернулись и вышли из магазина. Эллис вздохнул и покачал головой:
— Та, пожилая, постоянно приводит сюда знакомых посмотреть и никогда ничего не покупает. Только ветчину зря переводишь.
— Ну, тогда я ее возьму, — улыбнулся я.
— Да вы, наверное, шутите! Ведь в ней рассечены волокна, это нарезка. Придется продать ее за полцены. Сейчас принесу вам. — Он успокаивающе поднял руку. — Что-нибудь еще?
— Да.
Он кивнул, повернулся и вышел. Его не было минуты две. Затем он вернулся, таща телячью ногу в большом прозрачном пакете и пакет поменьше с нарезанной пластами ветчиной.
— Шесть тридцать, — сказал он.
Я достал из кармана десятку и положил на прилавок. Рука Эллиса смела купюру в кассу.
Я подвинул пакеты к себе и сделал два шага в его сторону.
— Слышали в новостях, поймали того садиста? — Он отсчитывал сдачу, не глядя на меня.
— Да, уже знаю, — бесстрастно ответил я.
— Вас опередили? — Он протянул руку с купюрами и монетами.
— Похоже, что так.
— Похоже или в самом деле так? — Он слегка улыбнулся.
— Похоже, что похоже, — усмехнулся я в ответ и махнул рукой на прощание.
Ворота номер пять находились метрах в четырехстах от магазина, я въехал на тротуар и выключил двигатель. С мясом в руках я прошел десятка полтора шагов, отделявших меня от входа, бросил в автомат монету и толкнул вертушку. Автомат мелодично звякнул и выбросил цветную наклейку-билет. Я прилепил ее к пакету с телятиной.
От юго-западных ворот до мутантов было неполных сто метров, по дороге я никого не встретил — может быть, время было неподходящее. Я сразу же направился к длинной клетке Груки. Он ходил по правой ее части, от стены к стене; левую часть, вернее, ее фрагмент, подвижную клетку в клетке, занимал Карл. Он чистил пол скребком, в углу стояла метла, рядом с ней на полу лежал свернутый шланг. Я подошел ближе и остановился перед половиной клетки, которую занимал зверь.
Черный тигр Груки, мутант, единственный и наверняка последний экземпляр на Земле, остановился и посмотрел на меня. На аппетитно пахнувший пакет он не обратил никакого внимания; я знал, что с его точки зрения я куда более лакомая закуска, поскольку живой, а Груки ничего так не обожал, как убивать, именно этим отличаясь от всех остальных известных животных. Поэтому у него не было ни братьев, ни сестер — любой другой зоопарк не имел как желания, так и возможности кормить живым мясом тигра, даже если он стоил три миллиона. Не совершая ежедневного убийства, черные тигры умирали, словно для самого их существования необходима была некая таинственная субстанция, которую они извлекали из живых существ. Груки изучил меня со всех сторон, но не отрывал от меня взгляда, рассматривая меня снова и снова, словно одно это доставляло ему немалое удовольствие.
— Если бы он мог, то расплавил бы решетку взглядом, но и тогда, я уверен, он особенно не торопился бы тебя прикончить. Я сотни раз видел, как он убивает свои жертвы, — он наслаждается их страхом, смакует его как можно дольше, стараясь, чтобы они умерли не слишком быстро. Он прекрасно чувствует, жив ли еще обреченный, и вытягивает из него весь возможный страх, прежде чем убить. — Карл стоял, глядя на меня, держа скребок в правой руке, со стороны клетки Груки. — Это самое страшное чудовище, какое я только видел за свою жизнь. После знакомства с ним я не боюсь встречи с дьяволом. Впрочем, многие считают, что, будучи близким знакомым этого зверя, я могу не бояться ада.
— Привет. — Я оторвался от тигра и подошел к Карлу. — Помочь?
— Как хочешь. — Он пожал плечами и ткнул большим пальцем в сторону двери сзади.
Я обошел клетку, прошел за ее заднюю каменную стенку и нашел дверь, ведущую в подвижную клетку на рельсах. Дверь была вся покрыта предупреждающими надписями. Самая большая гласила: «Подумай! Твоим детям будет плохо без тебя». Я толкнул дверь и вошел в узкий коридор с рядом окон по всей длине. Каждые несколько метров монотонная стена перемежалась узкими дверцами. Я отыскал ту, что вела в клетку с Карлом, оставил мясо в коридоре и вошел. Карл обернулся, и на лице его появилась улыбка. Мы обменялись рукопожатием, и Карл сразу же снова переложил скребок в правую руку, ту, что была со стороны тигра. Я сделал вид, что этого не замечаю, и спросил:
— Можно подметать?
— Ясное дело, только стой позади меня.
— Угу. — Я схватил метлу и начал ею махать. Минут пятнадцать мы трудились молча, Карл чистил пол, а я подметал, потом Карл снимал стопор и передвигал клетку в сторону Груки, оставляя ему все меньше места. При этом он всегда вставал так, чтобы быть между ним и мной. В какой-то момент, возясь с блокировкой рельсов, он что-то пробормотал.
— Ты мне? — спросил я.
— Не-ет… Шплинт сломался, черт бы его побрал! — Он вытер испачканную в смазке руку о штанину. — Пойду за новым.
— Будешь возвращаться, возьми телятину из коридора. Может, котик согласится скушать. — Я открыл кран и начал окатывать водой очищенный кусок пола, узкая струя с шумом ударялась о бетон, и, лишь сняв палец с клапана, я услышал какой-то странный звук, донесшийся со стороны Груки. Я удивленно обернулся, держа шланг в руках. Тигр стоял недалеко от разделявшей нас решетки и пел. Из его горла вырывался тонкий пронзительный вой, начинаясь на очень высокой ноте, а затем каскадами опускаясь все ниже и ниже.
— Что с тобой… — Я не договорил, увидев поразительную перемену в его обычно бледно-желтых, с тонкой вертикальной полоской зрачка глазах. Теперь они были полностью черными. Мне никогда не приходилось слышать от Карла, чтобы он хоть раз замечал нечто подобное.
Я подошел ближе. Груки запел очередной куплет своей песни, на этот раз завершившийся долгим горловым мурлыканьем. Невероятно расширенные зрачки притягивали, словно два туннеля. Я сделал еще шаг, загипнотизированный жуткой мелодией и бездонными черными кругами глаз. Мурлыканье Груки внезапно оборвалось, и в то же мгновение я услышал откуда-то сзади:
— Берегись!
Я слабо дернулся, в глазах тигра мелькнул желтый блеск, и Груки метнулся ко мне. Вновь вернувшись к реальности, я осознал, что это вовсе не был бездумный прыжок на решетку. Груки ударил в прутья плечом, клетка сдвинулась, не заблокированная сломанным шплинтом, стенка ее приблизилась ко мне, и тогда Груки ударил еще раз, просунув между прутьями лапы с могучими когтями, рассекавшими пространство передо мной. За секунду до этого я начал отскакивать назад, полностью осознавая, насколько медленно я двигаюсь; мы существовали словно в разных временах, я и Груки, он был, наверное, раза в три меня быстрее, лапы с пятнадцатисантиметровыми когтями приближались с ужасающей скоростью, в то время как я лишь сгибал ноги в коленях и начал, отклоняясь назад, вытягивать вперед руки. Я машинально сжал пальцы на горловине шланга, и в шею тигра ударила мощная струя воды. Застигнутый врасплох, он дернулся, извернулся всем телом и промахнулся. В то же мгновение клетка наткнулась на очередной выступ и остановилась, я же согнул ноги уже настолько, что мог их выпрямить, что и сделал. Я все больше отклонялся от прутьев клетки, уже осознанно направляя струю воды в морду зверя. Сзади послышался топот ног Карла, и я почувствовал сильный рывок за плечо. Я едва устоял после этого, уже, собственно, ненужного вмешательства, но даже не обернулся. Сняв палец с клапана, я ошеломленно смотрел на Груки.
