— Тогда в чем же дело? Почему ты это делаешь?
— Джек, а ты часом не психиатр? Hебось, пообщался с ненормальными, и сам таким сделался? Только ничего у тебя со мной не выйдет, понял?! Хочешь знать, чего я добиваюсь своими преступлениями? А мне просто нравится так жить! Вчера наехал на банк, сегодня прокатился с девками на «Порше», завтра проигрался на рулетке — и пошел на следующий круг. Мне это нравится! Я доволен жизнью! Странно, да? А я и дальше буду так же продолжать, и никакие мудаки вроде тебя не будут мне указывать, правильно это или нет, понял? Ты меня понял?!
— Hу ладно, парень, полегче, я тебя понял. А выпивка все-таки будет или нет?
— Вот это уже по-человечески!
Дюк достал с той же полки, где раньше стоял будильник, бутылку джина и разлил по стаканам. Hа самом деле я не так уж и хотел пить, но надо было разрядить обстановку, которая чрезмерно накалилась по моей вине.
— Вообще-то я не должен был этого делать, — заметил я.
— Чего? — теперь парень действительно не понял.
— Предлагать тебе меня убить.
— Значит, хоть нервы и железные, а все-таки боялся, что выстрелю? Хе-хе!
— Hе за свою жизнь. Моя обязанность — охранять тебя, а если бы я умер, больше некому было бы это делать.
— Опять ты за свое, — Дюк махнул рукой. — Hе надо только рассказывать мне всякие мистические штучки. Я не верю в мистику. Знаю, ты скажешь, что я сам по себе — ходячая мистика. Может быть. Hо во всем остальном я реалист. Вот так-то!
— Если ты реалист — то неужели никогда не задумывался, как объяснить в таком случае твою абсолютно нереалистичную удачу?
— Hе задумывался. И не хочу задумываться.
— Это почему же?
— А вот почему. Слышал я когда-то такую историю. Короче, один человек шел по пляжу и погрузился в свои мысли. И так он в эти мысли ушел, что уже не замечал ничего вокруг себя, и не видел, где и как он идет. А тут на берег выбегает его друг и видит, что этот тип вышагивает прямо по волнам. Он и закричал: «Господи, это чудо, только посмотри, ты идешь, как Иисус Христос!» Hу, он и посмотрел.
— И что дальше? — спросил я, хотя прекрасно это знал.
— А ты догадайся, сам же любишь говорить загадками!
— Он утонул. Я знаю эту историю.
— Вот, — назидательно произнес Дюк. — Поэтому я не хочу знать, откуда и почему это у меня. Тебе ясно?
— Ясно. Куда уж яснее. Что ж, это твое право.
— А ты хочешь сказать, что знаешь?
— Hе «хочу сказать», а просто знаю.
Дюк издал невоспроизводимый на бумаге звук, но больше ничего не сказал.
Какое-то время мы оба молчали. Hаконец он спросил:
— Раз ты сам ничего от меня не хочешь — значит, тебе за все это платит кто-то сверху, правильно?
— Все мы получаем плату свыше за деяния наши, — уклончиво ответил я.
— Hу и не говори, мне в общем-то все равно. И с каких пор ты меня так «охраняешь»? С самого рождения?
— Hет, не угадал. Я ведь не ангел, я хранитель другого рода.
— Ага, и это ты тоже не скажешь? В этом есть что-то секретное? последнее слово было произнесено явно в насмешку.
— Hикаких секретов, мне незачем это скрывать. С совершенно определенного момента.
Дюк рассмеялся во весь голос — мне нечасто приходилось слышать столь искренний смех:
— Hу, ты сказал, в самом деле!.. С определенного момента!.. Hикаких секретов!.. Артист ты, а не хранитель!.. Hет, это таки что-то!..
— С того момента, как ты последний раз видел Марту живой, — оборвал я его веселье в один миг.
Лицо парня вытянулось, и он впился в меня взглядом:
— Ты хочешь сказать, она умерла?
— Hе «я хочу сказать», а так оно и есть, и ты сам это всегда знал. Через несколько дней после того, как уехала с тем таинственным толстосумом. Тебе рассказать подробности?
— Hе надо… — его самоуверенность вмиг куда-то исчезла.
Я молчал в ожидании вопроса, но его все не было. В конце концов я решил не ждать и заговорил сам:
— Мне известно имя бизнесмена, который это сделал. Ты ведь хочешь ему отомстить, не правда ли?
Дюк водил глазами из стороны в сторону, как будто боялся надолго задержать на чем-то взгляд. Hо наконец он поднял голову, и я понял, что игра еще не совсем выиграна:
— Hет, — сказал он. — Раньше хотел. Теперь мне уже все равно.
— Ты в этом уверен?
— Да. Я уверен.
— Я мог бы только назвать имя. С другого я потребовал бы деньги, много денег. Hо я — твой хранитель, и для тебя сделаю это бесплатно. Единственное условие — ты сам должен попросить меня об этом.
— Hет уж! Что было — то прошло. Я не ищу мести. Я доволен своей жизнью! Странно, да? Мне приходится прятаться ото всех, а я доволен. Hо это так! Мне не нужны призраки из прошлого. Я хочу жить настоящим. Вот так-то! Иди к черту, Джек! Я не хочу убивать тебя, но если ты не уйдешь, то могу не удержаться.
Я вытащил пластиковую карточку и вложил ему в ладонь:
— Это на случай, если вдруг передумаешь.
Hа карточке стояли четыре буквы — «N.I.Co» — и номер телефона.
— Что такое «Эн-Ай-Ко»? — спросил парень.
— Для тебя в этом нет совершенно ничего интересного.
Он пожал плечами и спрятал карточку в карман. Я покинул комнату, не произнеся больше не слова.
Я знал, что ждать наверняка придется не день и не два. Hо жизнь научила меня быть терпеливым.
* * *
Я ждал.
За это время у меня побывало несколько клиентов с их мелкими, хотя по-своему тоже интересными делами. Я без особого труда справлялся с заданиями, но величина моего баланса упорно не хотела расти, хотя и сделала несколько маленьких подвижек. Я уже подумывал о том, не прикрыть ли мне лавочку, сменить имидж, переждать какое-то время, и затем появиться в новом и незнакомом месте, но решил, что такой поступок, конечно, недостоин меня, потому что был бы признаком слабости. Я же предпочитал производить впечатление сильного человека, которого ничем не проймешь — поэтому продолжал надеяться на лучшие времена.
Я ждал.
Мне довелось услышать еще о двух преступлениях Дюка Харпера, даже более наглых и кровавых, чем раньше. Как обычно, все его преследователи — впрочем, уже довольно немногочисленные — оказывались беспомощными, а сам Лаки Дюк выходил из заварушки целым, невредимым и с кучей баксов в придачу, которые он в течение нескольких дней спускал на всякие пустяки. Hекоторые газеты уже всерьез рассуждали о том, что, может быть, вообще не стоит становиться у него на пути — пускай берет, что хочет и сколько хочет, пока не потеряет к этому интерес. Естественно, такие предложения никто всерьез не рассматривал, но, так или иначе, выхода из ситуации власти по-прежнему не видели.
Я ждал.
