Ознакомительная версия.
Виталий был в том настроении, когда забываются любые опасения и тревоги. Он, попросту, полностью расслабился, не ожидая в эти минуты никакого подвоха и, тем более, целенаправленной проверки.
Первая же после его выздоровления с его одобрения финансовая операция прошла успешно. Его росчерк пера на документах «а-ля Колиушко», по памяти скопированный с ранее им виденых документов, ни у кого и, даже, в банке во время осуществления банковской операции, не вызвала и тени подозрения. Все располагало к полному спокойствию и отдыху. И даже, к нечто большему…
Они сидели рядышком в комнате отдыха просторного и шикарно обставленного офиса «Якоря надежды» и весело болтали. Было ближе к позднему вечеру. Стоящий в углу старинные часы-башня мелодично пробили двадцать три часа.
Она сидела на диване. Он в кресле рядом. Их колени соприкасались.
– А помнишь, как мы были в Испании? – тихо спрашивала Виктория.
Владимировна.
Ее глаза были полузакрыты. Ресницы чуть подрагивали. Блеск в ее взгляде был туманным и томным.
– Конечно, помню…, – привычно для подобного случая отвечал Сергиенко.
– …Как мы тогда промчались по Европе! И как нам все завидовали!..
Чтобы не выдать себя в полном незнании предмета обсуждения, Виталий с глубоким вздохом, который должен был означать «помню и тоже, как и ты, млею от этих воспоминаний» закрыл глаза и откинул голову назад.
– …Тогда и погода нас не подвела. Никто все равно даже не купался в океане!
В первый день нашего отсутствия никто и не заметил. А мы вечером вместо того, чтобы скучать в гостинице, уже во всю мчались к Парижу!.. Помнишь наш первый ужин в том замке… Как его, забыла! – в подтверждение своих усилий вспомнить, Виктория защелкала кончиками пальцев. – А ты не помнишь?
Колиушко-Сергиенко только слегка покачал головой.
– Ты тогда еще заказал омаров и шампанское! Вспомнил?
– Этот вкус помню, а точно название того замка нет, Виточка…
– Какую мы ночь там провели, правда? Как ты меня ласкал! Что я тогда испытала! – голос женщины неподдельно задрожал.
Когда Виктория взяла его кисть руки и положила себя на ногу, Виталий возражать не стал. Женщина стала вдавливать его руку в свою плоть. Ощущение молодого женского тела, даже сквозь ткань ее костюма, стало стремительно возбуждать мужское желание. Его рука медленно ползла по воле Виктории все вверх и вверх, пока не остановилась на ее детородном органе. Женщина чтобы его рука полностью легла на это горячее место, чуть раздвинула ноги. Ее рука еще сильнее вдавила его руку в себя. Виталию показалось, что еще немного, и его пальцы войдут глубоко вовнутрь…
– Поцелуй меня! Как тогда!.. – еле слышно просили его ее губы.
Голова Виктории была запрокинута назад. Она чуть привстала с дивана, оперевшись на выпрямленные ноги и не ослабевая своего давления на его руку. Дыхание ее стало прерывистым и частым. Грудь вздымалась и была готова разорвать любую ткань.
Не ожидая подвоха, Сергиенко наклонился над ее лицом и как мог нежно, стал целовать остатками своих губ.
– Нет… Не сюда…, – прошептала Виктория и стала наклонять его голову к животу, одновременно второй рукой задирая одежды и срывая со своего тела белье.
Он понял, что от него сейчас ждет эта женщина. Ставка была слишком высока и поэтому выбирать не приходилось. Но как только он прикоснулся к незнакомому телу губами, его голова была отторгнута сильнейшим рывком.
– Кто ты!? – выкрикнула Виктория, вскакивая с дивана и натягивая на себя одежду.
Виталий попытался разыграть искреннее непонимание ситуации и свое удивление таким оборотом.
Наверное, он был очень смешон в своих этих попытках, что даже не выдержала Виктория, улыбнувшись одними уголками губ. Последовавшие за этим подобием улыбки слова, вывели Сергиенко из оцепенения и рассеяли все сомнения в его дальнейшем поведении. Он понял, что обманывать эту женщину более нет смысла. Что он выдал себя окончательно и может рассчитывать на что-то для себя приемлемое, только если примет ее правила игры:
– Я не тот, за кого себя выдаю. Ты правильно догадалась…
Голос его звучал твердо и уверенно. Он в упор смотрел в глаза этой женщины и продолжал:
– …Но о том, кто я на самом деле, ты не узнаешь! Пока… Пока этого не захочу я сам!..
– Ты уничтожил себя, мерзость! – злобно прошептала Виктория.
Владимировна, сжимая свои руки в кулачки. – Я уничтожу точно также, как ты когда-то Сергея!
– А вот, ты и не угадала! – ничуть не теряя своего самообладания, продолжал.
Сергиенко-Колиушко. – Я не причастен к смерти Сергея Сергеевича! А если ты так поступишь, то исчезнешь вместе со мною! Это так же однозначно, как и то, что сегодня банк принял мою подпись! Тебе никто не поверит, дурочка! Ну и что, что ты расскажешь об этом? Ни-че-го! Врач же тебе говорил, что с такими травмами с сознанием может случиться все, что угодно! Не говоря о цвете глаз и тембре голоса… Прошу тебя, не делай глупостей! – прикоснулся он к ее лицу, отметив, как напряглось женское тело в порыве перейти к более решительным действиям.
– Не притрагивайся ко мне! – отшатнулась Виктория от его ладони, оставаясь, между тем, на прежнем своем месте.
– Вот и умница! Я не перестаю удивляться тебе! И еще раз прошу, давай закончим все это нормально… Для нас обоих… Пока в руки идут деньги, заработаем сколько сможем и тогда разбежимся. Кстати, а кем вы были друг другу? Ты пока об этом не обмолвилась не единым словечком!
Только теперь Виталий опустился на свое прежнее место в кресле и стал ждать.
Виктория не стала следовать его примеру и стала шагать из угла в угол этой просторной комнаты. Она тяжело дышала и постоянно кидала в сторону сидящего мужчины свои разъяренные взгляды. Виталий делал вид, что не замечает этого. Он ждал, надеясь на полную ясность рассудка своей компаньонши.
Сергиенко уже начал терять терпение, когда Виктория остановилась и спросила:
– Какие твои условия?
– Это мы должны обсудить вдвоем! Я не собираюсь тебе ничего диктовать!
Тем более требовать или принуждать к чему-либо для тебя неприемлемому. Зачем? – он пожал плечами. – Тем более, что ты мне очень нравишься… Так кем вы приходились друг другу?
– Не смей, урод!!! Память о Сергее для меня святая! Не смей, и думать об этом! – взорвалась женщина. – Бизнес сообща – да! Все остальное – никогда!!! – женский взгляд метал молнии.
– А как же вкус твоего тела на моих губах? Я его не смогу тоже забыть. Ладно, ладно! Согласен! Об этом позже! – пошел на попятую Виталий, заметив, как взгляд Виктории вновь наливается ненавистью, готовой еще через мгновение перерасти в более сильный, чем первый, взрыв. – Извини… Пожалуйста и присядь. Вот и молодец! Подумай и согласись, что я все-таки прав! К слову об «уроде»…, Если бы Колиушко остался в живых, его бы внешний вид не во многом отличался от моего теперешнего…
– Извини… Но какая же я дура, что не стала тебя изобличать еще там, в больнице!..
– Извинения принимаю с радостью! – просиял хотя бы такому их сближению.
Виталий. – Да, ты права. Там бы тебе это удалось несравненно легче, чем теперь, когда ты меня признаешь при всеобщем обозрении уже на протяжении нескольких месяцев! – стал комментировать Виталий. – Кстати, ты там еще об этом догадалась, когда и лицо-то мое было под бинтами. Если не секрет, как?
– Я чувствовала, что ты не Сергей… Не знаю как, но ясно это видела! – подавленно поддержала разговор Виктория.
– Ранее за собой такого не замечала? Я думаю, это серьезно и требует своего осмысления! Сквозь бинты я тоже видел тогда твои глаза! А когда ты касалась руками, мне становилось тепло…
– Прекрати и не обманывай…
– Честное слово!
Когда Виталий вновь прикоснулся к ее руке, реакция Виктории была совсем иной:
– Хорошо! Эта способность влиять на волю других людей у меня от моего отца. Он был необыкновенным и даже после своей смерти кое-что сумел мне передать. Вот смотри! – и Виктория уставилась в глаза Виталию. Еще через мгновение спросила: – Ну, что ты почувствовал?
– То, что ты согласна?
– Да. Правильно. А еще?
– И еще я услышал твой голос о том, что от этого должны выиграть мы в равной степени!
– Тоже правильно! Кстати и чтобы больше не возвращаться к этой теме… Не знаю почему, но я не стала никому показывать документы и говорить о том, что у Сергея совсем другая группа крови…
– Это меня уже обнадеживает в вере в твою полную искренность! Спасибо!
Буду тебе благодарным, сколько мы еще будем вместе! А когда ты говоришь о «равной степени», что ты имеешь в виду?
– То, что я не собираюсь после твоего исчезновения идти по миру! Все счета фирмы ведь только на твое имя!
– Понял и уже согласен! Ровно пополам, идет? И долго с этим затягивать не будем. Я думаю, еще одну операцию провернем и все, как ты думаешь? – заглядывал смело в глаза женщине Сергиенко.
Ознакомительная версия.
