— Ты опять начинаешь…?! — в который раз перебил его Дэвид. Открыто намекая на огнеопасный характер всего их откровения. — Не раскрывай детали!
— С какой стати мне молчать? — с демонической страстью в глазах зыркнул на него марсианин. — Ты мне не указчик! — его голос клокотал, даже когда он повернулся к Джульетте. — Твой отец совершил, казалось бы, невозможное. Но под давлением «Лиги несогласных.», в которой обе планеты оспаривали правомерность владения машиной времени, он был вынужден устроить состязание. Выбрав двух участников из агентов времени от Земли и Марса. Уроборосы оптимально сориентировали нас по твоему городскому адресу, в едином клубкующемся зорбе. А я, все таки, на минуту раньше Дэвида переместился. Видимо думал правильно и о нужном.
— Заткнись, ради бога! Здесь-ни слова! — раздраженно воскликнул бывший воздушный маршал, все больше беря на голос. — Ты сейчас разглашаешь секретнейшую информацию!
Саймон послал его одним только взглядом, далеко и выразительно. Отбросив всякую осторожность, марсианин говорил напрямую:
— Вся эта беготня и прятки-борьба двух соседствующих планет за право обладание машиной времени. Для нее-секретности не существует. Как нет и закрытых эпох или расстояний. При широчайшей вариативности точек переброски. Твой отец включил наши наручные машины времени в режим хронографов. Выделив каждому равный, но жестко ограниченный лимит хроно секунд. Избавляясь от всевозможных рисков, нам вменяется обращаться со своим хронографом гораздо искуснее соперника. Мы действуем параллельно и боремся с потерей утекающих хроно секунд, с высокой степенью персонального риска. Потому что системе хронографа не хватает должного контроля за губительным воздействием помех от других измерителей времени. Играем в догонялки, правила которых просты: будь первым или обмани. Чтобы стать тем, кто приведет тебя в целости и сохранности к твоему отцу. Оказывая его дочери только теплый прием и выражая безграничное терпение. А там профессор сравнит наши хронографы. И отдаст первое место, а значит и машину времени, тому или другому из нас. Награда найдет своего победителя, что приведет к поглощению соперника. Теперь представляешь себе расклад и собственную ценность?
«Вот и раскрылась правда. И все увязалось.»
Девушка медленно, еще не веря, покачала головой. У юной студентки было такое лицо, словно жених бросил ее прямо у алтаря.
— Я не знала, что бывают такие соревнования, — Джульетта наполнялась праведным гневом. Вспышка ненависти пробежала по крови холодным током, оголив в ней нечто страшное. — Теперь я понимаю, почему вы носите меня на руках, как потерянную императрицу, перевязав подарочной ленточкой, — профессорская дочка сопротивлялась ужасу поразивших ее новостей. А глаза жгли непрошеные слезы. Ее затрясло от гнева. Джульетта никак не могла опомниться. — Вы боретесь за меня… за клиентку… за то, кому доведется загнать меня в зачетное поле, до окончания времени матча. Участь моя уже вами решена. — она поклялась себе не реветь перед этой шайкой. Но ее буквально прорвало. И девушка ничего не могла с собой поделать. — Я для вас-доходная ставка букмекеру. И не больше!
— Детка, ты все на лету схватываешь. Иди ко мне, — позвал ее Саймон. Он стиснул зубы. От чего улыбка марсианина вышла пугающей, а не беззаботной, как он рассчитывал.
Она и не заметила, как тихо он к ней подошел. Но в его последнем движении появилась мощь, которую трудно было спрятать.
Сильнейшим толчком Дэвид отбросил Саймона от девушки. Не будь марсианин таким крепким, бывший воздушный маршал сломал бы ему плечевую кость, как сухую ветку. И проломил перегородку носового канала, угоди Саймон головой о скамейку, которую землянин опрокинул ногой, за мгновение до падения марсианина на пол.
Возможно Дэвид взялся за него чересчур усердно. Но иначе Саймона было не остановить.
Дэвид рванулся к Джульетте. Но девушка сиганула в темноту, как кошка с раскаленной крыши в ночь.
Бери-кто поймает.
Саймон с рыком вскочил на ноги, силясь разглядеть Джульетту в кромешной темноте. Его синеватое лицо больше походило на страшную предсмертную маску. Дэвид спокойно встретил полный ненависти взгляд марсианина. И был настроен на драку, заявив:
— Признайся, могильный червяк, ты и за меньшее людей убивал?
Лицо Саймона перекосилось в злобной гримасе. Но почти тотчас черты поменялись и на нем засветилась едва заметная улыбка:
— Удар девчонки-не больше. В следующий раз бей посильнее, — расчехляя топор, посоветовал марсианин. И бросился очертя голову в след за Джульеттой.
Дэвид вернулся за фонарями и поспешил за ним.
Они оба были людьми действия.
Джульетта многое для себя поняла. Сомнения рассеялись: доверять ей было некому. Девушка с непоколебимой враждебностью противилась всему, что исходило от этих двоих. Теперь она даже не знала что хуже. Но еще не в силах была признаться даже себе, что все это-затея ее отца. Папу она оправдывала и верила в него. Ведь даже лучшие из нас иногда делают ужасные ошибки.
Нервное истощение последних суток толкало Джульетту в пучину отчаянных поступков. Она ощущала себя слабой девушкой, с которой все в мире, почему-то, было связано. Джульетта инстинктивно пыталась избавиться от этой ответственности.
Агенты времени не собирались поощрять ее бесконтрольные прогулки. Вскоре за ней погнались лучи света, лихорадочно шаря вокруг. Пугающие белые тоннели проносились наугад, на мгновение рассеивая темноту.
Девушка кралась буквально на цыпочках. Малейший издаваемый звук превращался в уносящееся эхо. Она застегнула браслет на левое запястье. Ее руки тряслись совсем не чуточку. Луч стрелкой полз по черным колготкам тьмы. Чтобы профессорская дочка не задумала прежде, теперь она передумала. Сведение счетов, путем уничтожения уробороса, откладывалось на неопределенный срок.
— Ну же?! Издай эти милые сердцу звуки твоего голоса! — деликатно призывал ее Дэвид. Спокойно шагая между рядами двухъярусных нар:-Отзовись!
— Гнусная девчонка! — орал почем зря Саймон: — Вот дохромаю — придушу! Я уже ненавижу твой характер! Дрянь!
Временно вспомнив о партнерстве и чувстве локтя, агенты времени отыгрывали плохого и хорошего полицейского. В надежде, что Джульетта, загнанная в угол, кинется под защиту бывшего воздушного маршала.
— Вы все гады! И вообще… — выкрикнула стремительно легкая беглянка, резким, незнакомым голосом, мелькнув однажды тенью. Но тут же пропала.
Совершая это-она что-то отстаивала.
Лучи фонарей, словно мечи Джедаев, разваливали темноту надвое, которая тотчас склеивалась и казалась еще непроглядней. Размеренное тук… тук… тук… приближающихся шагов, сопровождалось ритмичным пыхтением. И вдруг, светящаяся колонна подрубленным стволом упала на Джульетту. И замерла на ней луноподобным пятном, как нечто неотвратимое.
