Может и убить…
«Один мой однокурсник оказался законченной сволочью», — вспомнила я слова Рейтега. Он не стал тогда рассказывать о причине ссоры. Он по-прежнему хранил секрет Маввы. Честно говоря, я была рада этому. Мавва мне понравилась, мне было бы жаль, если бы её схватили…
Но фактически… фактически Каус был прав. И я теперь разделяла с ним эту тайну. Я теперь знала, что в деревне под видом человека живёт пустынная… Нет, стоп. Я не могла назвать Мавву тварью.
Только ведь она не имела права там находиться. Она… она должна была умереть. В лучшем случае отправиться в Центр Пустынных Аномалий, где её бы изучали. Держали под присмотром.
— Ты так на неё и не донёс, — сказала я.
— Я не смог, — отозвался Каус и повернулся ко мне. — Считаешь, я был не прав? Считаешь, я должен был поступить по закону?
— Не знаю.
Беспомощность, прозвучавшая в моём голосе, удивила меня саму.
Каус улыбнулся. В этой улыбке мне померещилось сочувствие, и я поджала губы.
— Ты так и не выяснил, это из-за неё с Рейтегом творилось что-то непонятное?
— Выяснил, — не сразу Каус. — Нет, это не имело к Мавве никакого отношения. Так что я получился кругом виноват… Хм… Эстина Кей-Лайни, скажи-ка мне, пожалуйста, где твой кинжал?
Отвернуться я не могла, поэтому закрыла глаза, чтобы не видеть лица Кауса, когда он услышит правду.
— Там, где Колпак убил девочку.
Каус немного помолчал, подбирая слова.
— Сейчас, конечно, мы разворачиваться не будем. Но когда ты поправишься, мы вернёмся сюда и ты дезактивируешь кинжал. И не спорь. Ты не можешь сражаться с Колпаком.
Я посмотрела на него настолько сурово, насколько могла.
— Поздно. Или ты хочешь, чтобы я нарушила правила?
— Да, я хочу, чтобы ты нарушила правила. — Голос Кауса звучал очень спокойно. — И вообще Колпаком занимаюсь я. Он не один, их там целая шайка, мы с большим отрядом полиции разрабатываем операцию по поимке всех, поэтому, пожалуйста, не мешай.
— Грента-Райи ведь просил не заниматься расследованиями, — напомнила я.
— Да, но Колпак, помимо прочего, мешает нам работать. Так что это расследование, нужное всем, Грента-Райи и сам это признал. Я бы взял в помощники и тебя, но, прости за прямоту, у тебя ещё недостаточно опыта.
Я презрительно фыркнула.
— Когда ты приглашал меня на работу, тебе так не казалось. Пожалуйста, давай оставим этот разговор. Я уже сказала… — Я облизнула снова пересохшие губы, — что не буду нарушать правила…
Каус вздохнул и замолчал.
Я улыбнулась, довольная тем, что оставила за собой последнее слово, и снова закрыла глаза.
— Может, у тебя и получится, — услышала я сквозь полудрёму. — Я уже могу только смириться, но ты… почему бы и нет?..
Мы летели вперёд по дороге, и что-то шумело, шумело в ушах… Ветер?..
Речные воды. То горячее, что текло из моей шеи, стало тёмной рекой. Вон и пар над ней поднимается, кутая горошину солнца. Варятся в моей горячей воде корни камышей. Рыба в этой реке давно умерла от жара, поэтому очень странно видеть человека с удочкой на берегу. Но он там сидит; сосредоточенное загорелое лицо, густые брови чуть сдвинуты, между ними — складка. Что-то случилось у него, не так давно…
«Мать умерла, — вспоминаю я. — Пока он учился, прилетел призрак, скрытый полтергейст, и задушил его мать бельём».
Второй парень давно бросил удочку рядом с опрокинутым ведром и переносной лампой-ловушкой. Он лежит на траве, закинув одну босую ногу на другую. Из-под чёрной охотничьей шапки выбиваются светлые волосы. В тонких пальцах соломинка, которую он периодически покусывает. Чуть прищуренные глаза, полуулыбка. Обаятельное до невозможности лицо.
«Пошли бы лучше на пастбище», — скучающе замечает он.
Человек с удочкой резко оборачивается.
«Руки прочь от неё, понял?»
Говорит вполголоса, чтобы рыбу не распугать. Но звучит всё равно угрожающе.
Светловолосый тихонько смеётся.
«Ты что, ярлык на неё наклеил? «Собственность Рейтега, инвентарный номер…»
«Иди ты».
Рыбак поворачивается обратно к воде, ещё более хмурый.
«Да шучу я, — фыркает светловолосый. — Мне как бы хватает. Так что можно сказать, я о тебе забочусь. И вообще, лучше по лужайке погулять, чем здесь комаров кормить… Серьёзно, Рейтег. Бросил бы это всё, пошёл бы, нарвал ромашек…»
«А то она ромашек не видела».
«Если ей не понравится, скажешь, что козе принёс. Вряд ли эту козу так часто кормят ромашками…»
«Отвяжись от меня. Это не твоё дело вообще».
«Лето короткое, дружище. Если ты в ближайшее время не созреешь, её козу будет кормить ромашками кто-то другой».
«Ты, например?» — недобро зыркает на него Рейтег.
«Ты можешь представить меня кормящим козу?»
«Ты вчера отвешивал козе комплименты. Поэтому меня уже ничто не удивит».
Светловолосый снова смеётся и отправляет в рот кончик соломинки.
«Это был повод для беседы», — невнятно произносит он.
«Знаю я эти твои беседы. Чтобы я больше тебя рядом с ней не видел! И с её козой тоже!».
«А сам-то пойдёшь?»
Рейтег ничего не говорит, только снова отворачивается к воде, и светловолосый парень, ухмыльнувшись, выносит диагноз:
«Дурак».
Дурак. Упёртый высокомерный дурак… Но это Каус про себя говорил…
Рейтег резко дёргает удочку и вытаскивает рыбёшку. Та почему-то живая, брыкается, расплёскивая кипяток.
Светловолосый легко встаёт на ноги, идёт босиком по берегу. Улыбается как-то лукаво, словно собрался показывать фокус. Подходит ко мне вплотную и говорит:
«А я вовсе не дурак. Я поймаю Колпака».
Потом наклоняется, легонько хлопает меня по щеке. Горячая река идёт рябью.
«Эстина, слышишь?..»
— Слышу…
Пейзаж сменился. Никакой реки, никаких камышей. Я сидела в коляске, фартук был уже опущен, а рядом с открытой дверцей стоял Каус. Только жар никуда не делся.
— Каус… Мы приехали, да?
Я попыталась оглядеться, и чуть не завопила. Что я увижу вместо собственной шеи, когда сниму с неё повязку из фартука, представлять не хотелось.
— Пойдём сразу в Зелёные Трубки. — Каус помог мне выбраться и повёл к уже замеченному мной небольшому зданию по соседству с Центром, теперь поддерживая обеими руками.
— Каус, что ты говорил насчёт Рейтега? Что с ним происходило тогда?
— Я не говорил.
— Но собирался.
— По правде говоря, нет. Всё это уже неважно, Тина.
— И всё-таки… Это ведь из-за девушки, да? Сколько ему лет было, семнадцать?
Каус отозвался не сразу.
— Ну, раз уж ты сама догадалась… Всё верно, из-за девушки. Она жила там же, в деревне. Они встречались какое-то время. Рейтег просто голову потерял, а девушка не могла поехать с ним в Морлио. Ему уже было не до учёбы. В общем-то, я мог бы догадаться, а не приплетать сюда Мавву…
— А потом что с ней случилось, с этой девушкой?
— Уехала куда-то.
— А… а как же Рейтег?
— А Рейтег остался, — отстранённо произнёс Каус.
Я с трудом повернула голову и вгляделась в его профиль, пытаясь отыскать там того светловолосого парня, который приснился мне под скрип колёс.
Что-то общее, конечно, было. Но… немного.
13.
Вылечили меня довольно быстро, но так как Каус предупредил медиков, что лезвие меча могло быть заряжено, то те прописали мне постельный режим хотя бы в течение дня.
Я, разумеется, чихать хотела на их предписания.
Может, конечно, я бы и была более послушной пациенткой, если бы женщина, у которой я снимала комнату, не стала рассказывать мужу о краже в оружейном магазине.
— Мы с его свояченицей на рынке столкнулись. А она своими глазами ту деваху видела! Вся в каких-то нашлёпках, в маске, да ещё и с двумя мечами! Прыгает, как коза, амулетами сверкает, как будто не боится никого…
Я тут же сбежала с лестницы.
— Простите, где это было?..
И пока женщина, слегка удивлённая, отвечала на мой вопрос, я представила Кауса, который может легко выяснить, чем я занимаюсь вместо того, чтобы соблюдать постельный режим или, на худой конец, прийти в Центр на работу. Я знала, что он меня прикроет перед директором, поручится за меня в очередной раз, и всё же…
