Но если она оказалась здесь, значит, можно было что-то исправить? Значит, зачем-то это было необходимо? Например, помочь деду сблизиться со старшей дочерью, исправить ошибку, о которой он всю жизнь жалел. Быть может, это убережет его от преждевременной кончины и спасет от гибели Татьяну.
Говорят, менять в прошлом ничего нельзя, иначе изменится будущее. Но ведь своим попаданием в прошлое она и так уже изменила несколько судеб. Встреча с Артемом – тому яркий пример. Втайне ей было совестно перед ним, ведь она, скорее всего, вернется домой. А он останется здесь. Но Настя пообещала себе обязательно выяснить, как сложилась его жизнь в ее времени. Если, конечно, сможет об этом вспомнить, когда перенесется назад. Правда, там, в две тысячи девятнадцатом, Артему уже за пятьдесят. Она в его глазах будет почти что ребенком. Но хотя бы посмотреть на него издалека и убедиться, что он счастлив, Настя была просто обязана.
Концерт оказался ничуть не скучным. Даже Мартовицкий пребывал под впечатлением. Все композиции оказались подобраны как раз под новогоднюю и рождественскую тематику. Неподдельное восхищение Артема натолкнуло Настю на очень удачную по ее мнению мысль. Она решила подать идею Паше пригласить на такой же концерт Татьяну. И обязательно в первый ряд. Кто знает, может, отец с дочерью, увидев друг друга, что-то переосмыслят. Главное, чтобы Гальская согласилась пойти. Но ведь ей же не обязательно знать, на что именно ее пригласили, правда? Пусть будет новогодний сюрприз. От этого настроение взмыло вверх. А общество Артема этому более чем способствовало.
Когда шли из филармонии, снова повалил снег. Но не такой густой, как все эти дни, а легкий, игривый, под которым манило гулять. Они шли, держась за руки, болтая, смеясь. Настя нарочно не заговаривала о балете, чтобы не бередить Артему душу.
Остановились в старом сквере, полюбовались древним собором, каким-то чудом уцелевшим в революцию и пережившим две войны, рассматривали памятник героям Великой Отечественной. А потом, когда почти дошли до общежития, Артем ее поцеловал… Так она еще ни с кем не целовалась. По-настоящему, откровенно. Он притянул ее к себе одной рукой за талию, погладил по щеке и стал нежно целовать дрожащие уста, слегка раздвигая их языком и покусывая. Настя понимала, что завтра придется лечить обветренные губы, но не желала останавливать Мартовицкого. Его поцелуи заставляли подгибаться колени и вызывали в животе какое-то бесподобное, ранее неведомое щекочущее ощущение, от которого по всему телу рассыпались мурашки.
Глава 21. Секрет Екатерины
Новый год уже не просто приближался. Он мчал на всех парах, нещадно стегая плетеными вожжами ретивую тройку из кинофильма «Чародеи» и распевая юным звонким голосом: «…три белых коня, эх, три белых коня – Декабрь, Январь и Февраль!» Во всяком случае, именно эта песня неслась из-за закрытой двери актового зала, где проходила репетиция новогоднего представления для маленьких воспитанников балетной школы.
– Ну, теперь все понятно, – хохотнула Тома. – Это они такой снегопад наколдовали.
Мимо проносились персонажи зимних сказок в костюмах и гриме, совсем не по-сказочному гогоча и подшучивая над встречными ребятами. Тамара с раздражением отпихнула приобнявшего ее за талию обаятельного лешего, и тот с хохотом побежал дальше.
– Фу, накурился, – фыркнула она.
Занятия завершились и балерины направлялись в общежитие. Точнее, только Тамара. Настя же, несмотря на снежные заносы, была настроена все-таки поехать к Кате. Тома без конца выпытывала, зачем Анастасии понадобилось навестить бывшую соседку по комнате, ведь подругами они никогда не были. Настя несла в ответ какую-то чепуху о том, что хочет попросить у Катерины платье для новогодней дискотеки, потому что у самой нее с этим туго. Тамара резонно заметила, что платье можно попросить у нее или у Татьяны.
– Таня худее меня, да и ты тоже.
Наконец ей все-таки удалось отделаться от общества однокурсницы и запрыгнуть в автобус. К слову, транспорт уже ходил по графику, потому что дороги практически во всем городе полностью очистили от снега. Но путь оказался не близкий. Насте нужно было попасть в район на самой окраине.
В кармане шелестели купленные еще вчера билеты в филармонию. Она собиралась отдать их Павлу, как только увидит его, но сегодня ребята не пересекались. Тайгрян с энтузиазмом воспринял идею пригласить Татьяну в филармонию. А Настя сама предложила купить для них билеты, потому что переживала, что тот возьмет места не в первом ряду, а где-нибудь дальше. Конечно, для Гальской участие Анастасии в этом своеобразном заговоре должно было остаться тайной.
Таня неожиданно свалилась с тяжелой простудой. К счастью, грипп врач сразу исключил. Это была именно простуда. Но с таким насморком и температурой репетировать было невозможно. Вава оптимистично объявила, что это даже хорошо, потому что перед премьерой Татьяне необходимо как следует отдохнуть, иначе та просто свалится от усталости. Знала бы педагог, как права! Колено действительно все чаще беспокоило Гальскую, и отдых на самом деле пришелся кстати. Иначе бы она рухнула на премьере, как подкошенная.
Дома Таня почти ни с кем не разговаривала. А в один из вечеров закрылась у себя в спальне и на всю громкость включила песенку Забавы из мультфильма «Летучий корабль». Этому выплеску негодования отчасти поспособствовал разговор с Настей, произошедший как раз накануне. Та спросила, как прошло известное мероприятие.
– Ты о нашем походе в гости? Да ничего особенного. Даже скучновато было.
– Платон Альбертович объяснил, зачем хотел с тобой встретиться? – поинтересовалась девушка.
– Нет, он даже не вспоминал об этом. Странный какой-то.
– Действительно.
– У него дома совершенно иная атмосфера, чем у Пашки, – поделилась Гальская. – Как-то все чопорно, до смешного. Может потому что их дом вроде как тоже является одной из усадеб этого купца…
– Валетова? – оживилась Настя. – Постой-ка… А где они живут? Ты говорила, что недалеко отсюда.
Таня назвала улицу и номер дома. Это действительно был адрес, по которому располагалась малая купеческая усадьба.
Миша рассказывал, что оттуда есть как минимум три спуска в подземные ходы. И это не считая заваленного колодца во дворе. Таких совпадений просто не бывает! Теперь Настя окончательно утвердилась в виновности Платона Альбертовича. Он мог убивать девушек, а тела прятать в подземном ходе! И тот факт, что он не жил здесь несколько лет, пока работал в Москве, по мнению Анастасии вообще не являлся алиби. Он наверняка приезжал к родителям. Следователь ведь отметил, что девушки погибали в разные годы.
У каждого в этой истории были свои проблемы. Поэтому пока Анастасия ехала к Кате и думала об убийствах, Таня устроила вышеупомянутую акцию протеста.
– Танюша, открой! И выключи немедленно музыку! – суетилась за дверью мать.
– Давай я с ней поговорю, – раздался низкий рокочущий голос отчима.
Елена Ивановна отступила в сторону, освобождая ему путь, и взмолилась:
– Аркаша, только не кричи на нее, прошу тебя! Не нужно портить ей настроение накануне премьеры! Девочка и так приболела.
– Я и не собирался кричать, – успокоил тот. – Здесь другой подход нужен. Татьяна, открывай.
Мужчина постучал. В следующее мгновение музыка затихла и клацнула щеколда. Аркадий Валентинович вошел, прикрыл за собой двери, оставив супругу снаружи, и величаво опустился в кресло. Его барственная манера держаться у многих вызывала благоговение. Да и Таня уважала отчима. Но сейчас криво усмехнулась. Балерина догадывалась, о чем он будет с ней говорить: о том, насколько отличается армянский менталитет от славянского, и как тяжело будет жене-неармянке в таком окружении. А еще о репутации и о странных слухах, что ходят о Платоне Альбертовиче. Но отчим начал с другого.
– Конечно, замуж, Танюша, нужно выходить по любви. Особенно в твоем возрасте, да еще и девушке весьма консервативной, без постыдного прошлого, – спокойно заметил Гальский. – Но и мозги отключать не следует. Я знаю многих армян. Среди моих друзей есть и представители этого замечательного народа. Не хочу вдаваться в подробности разности менталитетов и образа жизни. Но тебе нужно быть готовой к тому, что армянин с русской девушкой не создает семью в славянском понимании этого слова. Он просто приводит жену в свою семью, которая всегда будет у него на первом месте. Таковы устои, сложившиеся у этого народа веками. И даже если он скажет, что это не так, – не верь. Он обязательно будет ждать от тебя ведения хозяйства очень похожего на то, как это делает его мать. У них свои тонкости, к которым они привыкли.
