туда, помоги тому, потом вернись и получишь ответ.
– Мне надо один заказ выполнить частный, а в одиночку не получится, – на слове «частный» она заговорщицки понизила голос, – Нет, все честно, в рамках законов Ордена. И я даже готова поделиться гонораром и трофеями.
– Какая-то хрень, – я сморщился, будто плохо запахло, – Вон, иди в орден, там полно желающих подработать.
– Я бы с радостью, но… – она задумалась, подбирая слова, – Не могу в общем.
– Что за заказ?
– О, заинтересовался?
– Пока нет, но продолжай.
– Здесь, прямо рядом, – она махнула рукой в сторону купеческого района, который располагался на окраине города за дополнительным забором, – Надо проверить один дом. Подожди, не кража. Все по чесноку. Слушай, короче.
И она начала рассказывать, а я переводить на понятный мне язык.
Один местный купец, некто Филимонов, человек известный, прижимистый и довольно агрессивный, некоторое время назад заболел. Просыпаться стал тяжело, по утрам встать не мог, только проснулся, а уже сил нет. Злым стал, раздражительным, на боли все время жаловался.
Чем больше слушал, тем больше мне это все напоминало стандартного офисного менеджера в кризисе среднего возраста, но я молчал и слушал дальше.
К врачам ходил, в церковь ходил – результата нет. Каждый что-то ему прописал, конечно, от витаминок до медитаций, но толку никакого. С каждым днем все хуже и хуже. В итоге помер. Точнее, дети решили, что отец помер, пришли наследство делить, а он живой, только странный.
В чем странность не уточнялось, девчонка рассказывала со слов наследников, которые ее и наняли. В Орден не пошли, потому что ни доказательств, ни жертв, ни разрыва не было, а как тут говорят: нет деймоса – нет дела, плюс не хотели огласки, чтобы репутацию не портить перед партнерами.
У охотницы была своя версия, которую и нужно было проверить.
– Так вот. Я думаю, что это пожирательница снов, или как ее зовут заморские, бу-хаг, – она посмотрела на меня, ожидая какой-то реакции.
– Это кто?
– В смысле кто? Ты точно охотник?
– Ну, я… да, я знаю кто это. Просто я же рекрут еще, – я замялся, боясь ляпнуть что-нибудь совсем глупое, – Вдруг секрет какой не знаю или уязвимое место.
– Одно у нее уязвимое место. Она паразит. Вампирский дух, который ворует дыхание человека и забирает жизненные силы, пока тот спит. И если жертва проснется в этот момент, то сдирает с нее кожу. И может потом в этой коже физическую оболочку принимать, чтобы новых жертв искать.
– Да, это я знаю, – я кивнул.
– Ну а если знаешь, то зачем дурака валяешь? Кожу эту и надо найти, когда она вновь на охоту выйдет. Если до рассвета она в нее не вернется, то сама и сдохнет. Ну что интересно?
– А делать то что надо?
– Да ничего сложного, просто переспать, – невзначай произнесла девушка, а я чуть не фыркнул.
– С кем?
– Ну не со мной же, – улыбнулась девушка и прищурилась, – Хотя…Забей, ни с кем, выманить ее надо. А она только на спящих нападает. Ничего сложного, просто отвлечь ее надо и задержать, пока я буду кожу купца искать. Платят штуку, плюс потроха у нее дорогие. Тебе четверть. Согласен?
– Нееее, – я покачал головой, – Чувствую, подставой пахнет. Она меня сожрет, а ты меня кинешь. Бери лучше червонец и расскажи, что с Гидеоном.
– Ладно, принимается. Давай тогда наоборот? Я приманиваю, а ты валишь. Я тебе дам бомбочку одну, она ее замедлит, ты меня разбудишь и вдвоем ее завалим, – она вынула склянку из перевязи и протянула мне, – Мне очень этот заказ нужен, деньги нужны, и побольше, чем твоя десятка. Сегодня надо все сделать, завтра тварь уже новую жертву пойдет искать. А?
Я промолчал. Задумался, вдруг она меня все-таки дурит? Согласиться или ну ее в баню и действительно пойти в баню, расспросить администратора. С другой стороны, здесь денег еще можно поднять.
– Решайся уже, ты же не теряешь ничего? Сам посуди, можно два часа стучаться в закрытые двери, в надежде что-то узнать, или за те же два часа гарантированно получить информацию, да еще и денег заработать. Меня, кстати, Банши зовут, а ты Матвей, да?
– Ладно. Только не четверть, а половину. Согласна? И если ты меня обманешь с Гидеоном, то я… – я задумался, чем я могу ей угрожать, но она меня перебила.
– Договорились. Банши может и не со всеми в хороших отношениях, но слово всегда держит.
Мы пожали друг другу руки. У нее было довольно крепкое, для такой с виду хрупкой девушки, рукопожатие. И неожиданно, теплое, а потом резко холодное – будто внутри нее пульсирует энергетический огненный шарик, то рвущийся наружу, то остывающий. При этом ауру я ее не смог разглядеть.
* * *
Мы взяли извозчика, не моторку, а обычную двуколку с лошадкой, чтобы не шуметь под окнами у богатеев. Платить пришлось мне, Банши просто пожала плечами: «А ты чего хотел, мы же теперь партнеры».
Возле дома нас встретил молчаливый мужик в кепке, натянутой по самые глаза. Он озирался на темные окна соседей и нервничал, отдавая ключи. Только шепнул, что в доме никого нет, а отца не видели с самого утра.
Дом каменный в два этажа, я бы сказал добротный и защищенный. Без ключей мы бы вряд ли смогли пробраться внутрь.
Перед входом Банши меня задержала и протянула еще одну склянку с каким-то порошком.
– Посыпь на себя, – она открутила крышку, – На голову побольше и на одежду. Всю высыпай.
– Это что, – я уловил запах каких-то трав и специй, – Посолить, поперчить меня хочешь? Ты же у нас приманка.
– Ты даже для рекрута какой-то странный, – она прищурилась, всматриваясь в меня и склонив голову набок, – Это розмарин, шалфей и да, морская соль. Или ты думаешь, что бу-хаг совсем тупая? На меня спящую накинется, а тебе просто лапкой махнет?
– Хватит умничать, делать что надо? Просто сыпать? Или втирать?
– И сыпать, и втирать, к одежде не прилипнет, зато ауру твою скроет, – она усмехнулась, – человеческим духом пахнуть перестанешь. И в теории она тебя не заметит.
– А ты таких уже убивала? – я чихнул, когда измельченные травинки с солью попали мне на нос.
– Нет, и еще момент один… – она задумалась, будто решая, говорить или нет, – Если вдруг тебе покажется, что я веду себя как-то странно, то беги. Брось меня и просто беги как можно дальше. Не спрашивай, просто запомни.
Мне не понравилось ее уточнение про теорию. Потом не понравился ее совет. Что-то мне совсем перестала нравится
