Не обращая внимания на подколку начальника опричнины, Владимир веско заметил:
— Нас интересуют только те граждане, которые проживают в одиночестве или в паре с автоматонами.
— Автоматонов-слуг сразу же можно исключить, — откинулась в своем кресле Екатерина Александровна.
Медленно схимник повернул свое неподвижное металлическое лицо к княжне, не произнося ни слова.
Его движение не осталось не замеченным и тогда начальница Владимира повернулась к опричнику, спрашивая у того разрешения, как до этого ее подчиненный спрашивал у нее. Когда тот согласно опустил глаза, она осторожно произнесла:
— В автоматонах не только заложен запрет на убийство, они также должны сообщать о всех преступлениях, которые совершают их хозяева.
— Почему мы об этом не знали? — спросил ее схимник.
— А что это меняет? — неожиданно наклонился вперед начальник опричнины. — Вы ведь все равно не будете их применять?
Оставив его последний вопрос без ответа, схимник кивнул Владимиру, чтобы он продолжил свой доклад.
— К сожалению, — опустил глаза Боев, — операция по выманиванию похитителя была сорвана.
На этот раз два взгляда обратились к схимнику, который продолжал невозмутимо сидеть на своем месте.
— Как утверждает присутствующий здесь схимонах, их представители допросили всех пришедших на встречу, но не обнаружили там похитителя.
— Это означает только одно, — почти кротко заметил опричник, — ваш план, Боев, не сработал.
— Или она элементарно не смогла прийти на место встречи, — возразил он.
Воцарилось молчание.
Екатерина Александровна нервно постукивала по столешнице пальцем.
Опричник все также сидел, наклонившись вперед и сложив руки в замок.
Схимник неподвижно возвышался на своем стуле, словно на троне.
— Но, — продолжил Владимир, — есть способ выманить преступника и таким образом выйти на княжну. Правда для этого вам придется прекратить внутренние дрязги.
— Говори, Владимир, — поторопил его схимник.
— Я не знаю, ходит похититель в церковь или нет, — начал он выкладывать свой план. — В любом случае, он должен говорить с другими людьми, общаться с ними, каким бы трудом он не занимался. Следовательно, если Церковь распространит слух о том, что нам известен похититель и мы готовы его задержать, то он начнет совершать ошибки. В этот момент должна вмешаться опричнина, — перевел взгляд Владимир на начальника спецслужбы государства. — Ваша задача будет состоять в том, чтобы блокировать на одни сутки всякую возможность покинуть Златск, например, из-за тех же террористов или особенно большого прилета вражеских снарядов. Блокировать не полностью, оставив только один путь спасения. Например, пассажирский дирижабль, билеты на него не очень дорогие, — он остановился, переводя дух.
Собравшиеся люди все также внимательно смотрели на него.
— Что дальше, Владимир? — внимательно посмотрела на него Екатерина Александровна, подбадривая.
— Дальше, делает ход наша служба, — пояснил он. — Нам надо будет сделать полный досмотр всех пассажиров дирижабля. И всех, кто будет искать в этот день билеты на него.
— Это все? — сразу же спросил его схимник.
Боев кивнул.
Протянув руку к стоящему на столе старому бронзовому колокольчику, патину с которого не смогли удалить даже трудолюбивые руки монахов, схимник коротко позвонил в него, поставив на место.
Тотчас же открылись широкие двухстворчатые двери, ведущие в зал совещаний, и вошел мантийный монах.
Схимник просто повернул металлическое лицо к Владимиру и монах сразу же сказал:
— Прошу за мной.
Одними глазами Екатерина Александровна показала, что все хорошо и он вышел из комнаты.
Дальше потянулись наверное самые долгие полчаса жизни Владимира.
Но все рано или поздно заканчивается.
Закончилось и это ожидание.
Первой вышла Екатерина Александровна:
— Владимир, — сказала она, словно они оба были сейчас на официальном приеме, а не было обычной отдачей распоряжения старшего младшему, — мы пришли к соглашению. Завтра ты, лично, — подчеркнула княгиня, — сядешь на дирижабль и отыщешь похитителя.
— Понимаю, — склонил голову Боев, — и если я его не найду…
— Если ты его не найдешь, то головы полетят у всех, — весело сказал опричник, подходя к ним двоим. — Екатерина Александровна, разрешите украсть вас на минутку?
— Конечно, — заулыбалась она и, уже отойдя, повернулась к Владимиру. — Найди его, понял?
Вполголоса переговариваясь друг с другом, оба начальника пошли к выходу.
Почувствовав сзади движение, Владимир обернулся к схимнику, неслышно приблизившегося к нему.
— Надеюсь, что ты все это организовал не для того, чтобы спасти свою начальницу, — сказал схимник, то ли смотря прямо ему в глаза, то ли на удаляющихся людей.
Ничего не ответив, Владимир молча склонил голову.
— Знаешь, — задумчиво проговорил схимник, — я тут задумался о разнице между нами.
— И в чем же она? — хрипло спросил он.
— Ее нет, — просто ответил тот. — Никакой разницы между нами нет. Но ладно, хватит об этом. У тебя наверняка есть просьба. Мы готовы выполнить ее.
Боев попытался ухмыльнуться, но у него ничего не вышло.
Ему, словно обреченному на казнь, предлагают выполнить последнее желание перед смертью.
Но что и в самом деле ожидает его, если он не справится с заданием?
Смерть?
Каторга?
Или нечто хуже обоих этих исходов — презрение общества?
— Две, — наконец выдавил Владимир из себя. — Две просьбы. Первая — отпустить девушку, которую взяли вместе со мной.
— Уже сделано, — кивнул головой схимник. — Но это не в счет. Что ты попросишь лично для себя?
Внимательно Владимир посмотрел прямо в окуляры маски схимника:
— Я бы хотел провести эту ночь дома.
— Дома? — осторожно переспросил схимник. — Своего старого дома?
— Нет, — наконец получилось ухмыльнуться Владимиру, — своего нового дома, на дебаркадере.
Когда схимник на мгновение прикрыл окуляры на маске тонкой защитной пластиной, Боев внезапно подумал, что теперь он видел все эмоции, на которые способна эта маска.
— Хорошо, — согласился тот. — Отправляйся домой, но завтра мы за тобой придем.
Владимир кивнул в ответ, словно не заметив угрозы в словах схимника.
Выйдя за ворота монастыря, Владимир увидел сидящую перед входом Клавдию.
— Ава, — позвал он девушку.
Та, обернувшись и увидев его перед собой, порывисто вскочила на ноги, кинувшись ему на шею:
— Ты жив, — обнимая и одновременно осматривая его, радостно прошептала она, — ты жив.
Неожиданно Владимир осознал, что ему нравится обнимать это тонкое тельце, ждавшее его возвращения. Поэтому он осторожно освободился из рук Клавдии и посмотрел ей в глаза:
— Я никогда не спрашивал тебя, но ты согласишься…
— Да, — прервала она его слова, снова крепко-крепко обняв Владимира.
На мгновение он закрыл глаза, внутренне успокаиваясь.
Не надо ей знать, что его ожидает завтра.
— Ты поедешь со мной? — прошептал он ей на ухо.
— Конечно, — не раздумывая согласилась она.
— Надеюсь, тебе нравятся мотоциклы, — пошутил он.
Не отпуская его ни на секунду, Клавдия пошла с ним под руку к городскому парку, где он оставил аэролодку, которую он уже зачислил в свой автопарк.
Проблема возникла, когда он начал сажать Клавдию в седло аппарата на воздушной подушке. Аэролодка была одноместной, хотя могла тянуть двойной вес. Сначала он думал усадить Клавдию позади себя, как делал до этого на мотоцикле, но юбка и недостаток места мешали девушке нормально усесться. Когда он посмотрел на Клавдию, та решительно сказала:
— Отвернись.
Как только он повернул голову, то услышал треск ткани.
Резко обернувшись, он увидел, как Клавдия разодрала новую юбку практически до пояса. Покраснев под его взглядом, девушка тем не менее весело сказала:
— Теперь она не будет мешать.
