Из темноты вновь всхлипнули.
— У тебя там лампочка села? — предположил Лютер.
Или это ловушка? Вообще-то в темноте он видит не хуже, чем днем.
— Уходи! — выкрикнула она. — И шкаф свой поставь как было! Оставь меня здесь!
Точно ловушка. В замкнутом пространстве куда меньше шансов уйти. Но Лютер, помявшись по грязному полу, подошел к лестнице и принялся спускаться вниз.
Она лежала на лавке, уткнувшись лицом в одеяло, и ее плечи едва заметно подрагивали. Осколки банки из-под малинового варенья захрустели под его ногами.
— Рокси, — неуверенно произнес Лютер. — Ты обиделась? Прости…
— Обиделась, — подтвердила она гнусаво. — Но потом у меня было время подумать. Ты использовал меня как подстраховку. Я нужна Сесилии. Но, Лютер, я ведь чудовище!
— Рокси, не говори так, — возразил он, присаживаясь рядом и гладя ее волосы. Такие шелковистые, мягкие… На стене напротив расплывалось уродливое пятно варенья — его цветочница была в гневе.
— Ты спрашивал, что случилось в тот день, когда бабушка… То есть вампирша упала.
Рокси развернулась к нему и села на лавке, вытерла опухший нос кончиком одеяла.
— Так вот я не помню! — воскликнула она. — Я пыталась восстановить события: когда именно позвонила Корделия, где я была в тот момент, на чем ехала в Танорок — ничего! Но я помню кровь, расплывающуюся по ковру, а ведь если бы я приехала через пару часов, то кровь бы давно засохла!
— Ну… Есть вероятность, что ты и правда теряешь контроль над собой в полнолуние, — уклончиво ответил Лютер. — Вроде оборотня, только охотящегося исключительно на альтернативных.
Рокси взвыла и закрыла лицо руками. Лютер не выдержал и отвел ее руки, поцеловал соленые щеки, губы, опухшие от слез глаза. Клыки медленно втянулись, и вокруг сразу стало темнее. Мир словно сжался, сконцентрировался на девушке, сидящей рядом, а сердце толкнулось в груди и забилось.
— А Луиза? — прошептала Рокси, и ее золотые глаза, мерцающие в темноте, расширились от ужаса.
— Это не ты, — сказал Лютер, надеясь, что его голос звучит достаточно твердо. — Сесилия призналась. Это она убила Луизу Паркер.
— Точно? — недоверчиво переспросила Рокси.
— Точно, — кивнул он. — После обращения из человека в вампира просыпается очень сильный голод. Возможно, это произошло неожиданно для Сесилии, она не смогла себя контролировать…
Рокси обвила его шею, поцеловала в губы, и сердце забилось быстрее. А калейдоскоп снова закрутился, рассыпаясь разноцветными картинками. Пазл разлетелся, словно его небрежно смахнули рукой. В конце концов, вероятность, что Луизу Паркер и правда загрызла Сесилия, тоже нельзя исключать.
— Нам надо бежать, — пробормотал Лютер. — Там спецслужбы, дом сгорел…
— А бабушки? — спохватилась Рокси.
— Они подрались, а потом убили друг друга, — соврал Лютер, не желая приплетать сюда Перси. — Мне жаль.
Вообще нет, если честно. Он обнял теплое гибкое тело, прижал к себе ближе. Рокси вновь поцеловала его губы, подбородок, шею, прикусила кожу — совсем легонько. А даже если бы нет — какая разница.
Она его жизнь, его свет и его душа. Рокси не виновата, что ее пичкали вампирской кровью, в отличие от него, шагнувшего на процедуру добровольно. Он получил бессмертие, а теперь осознал, что вечность ему ни к чему, если рядом нет той, с кем хочется ее разделить.
— Я люблю тебя, — прошептала Рокси, и его душа запела от счастья, ширясь до пределов убогого подвала и дальше — до самых звезд.
— Я люблю тебя, — повторил Лютер.
***
— Что вы думаете по этому поводу, миссис Джоней? — спросил мистер Роут, глава аналитического отдела.
— Мисс, — исправила его Джессика. — Я развелась больше десяти лет назад.
Мистер Роут, квадратный мужик с коротким седым ежиком волос, сверлил ее холодным взглядом, черствый сухарь. А вот у нее глаза на мокром месте. Она ведь знала, чувствовала… Ох, Лютер…
— Как вы могли видеть из моих отчетов, у агента Фосберга был глубокий личностный кризис, — сказала она, — связанный с мужской несостоятельностью, которая логичным образом следовала из особенностей функционирования его типа альтернативных.
— Вот как, — ровно сказал мистер Роут. — Вы можете чем-то подтвердить ваши предположения?
— Разумеется, — с достоинством кивнула Джессика. — Лютер давно проникся ко мне чувствами, которые сперва проявлял неявно, намеками. Ну, знаете, комплименты, долгий пристальный взгляд…
Мистер Роут все так же смотрел на нее, не моргая.
— Он говорил о любви прямым текстом, — сказала Джессика, слегка раздражаясь. — Вы не верите мне?
— Верю, отчего же… Вампиры — ловкие манипуляторы, миссис Джоней.
— Мисс, — упрямо буркнула она. — Я — психолог с огромным стажем. Я вела Лютера почти двадцать лет. У нас не было нареканий и срывов, что самым прямым образом свидетельствует о моей высочайшей квалификации.
— Но он все же сорвался.
— Нет, — возразила Джессика. — У него был порыв, но после терапии Лютер быстро от него отказался. Я отметила это в отчете, как и должна была. Но теперь, после всего, что случилось… — она закрыла лицо руками и помотала головой.
— А кого он хотел укусить? — заинтересовался мистер Роут. — Это был кто-то конкретный?
— Он хотел меня, — твердо заявила она, выпрямившись на неудобном стуле. — Такое часто происходит. Клиент влюбляется в психолога. Тот становится ключевой фигурой в его поле. Лютер доверял мне, как никому. Он открыл передо мной свою душу.
— Считается, что у вампиров нет души, — возразил мужчина.
— А у вас, в свою очередь, есть доказательства столь смелому утверждению? — сердито поинтересовалась Джессика, закинув ногу за ногу.
— Я пока не услышал ни одного достоверного доказательства от вас.
Она пожала плечами и полезла в сумочку.
— Лучше один раз увидеть, чем услышать, — протянула телефон мистеру Роуту. — Вот в каком виде агент Фосберг вышел на последнюю видеосессию со мной.
Короткие брови мужчины взлетели вверх.
— Промотайте, — посоветовала Джессика. — Я сделала несколько скриншотов.
— Зачем? — поинтересовался он.
— Разумеется, исключительно в профессиональных целях. Лютер переживал, что не может совершить полноценный половой акт, рассуждал об альтернативных вариантах. Он страдал! И вы еще говорите, что у него не было души!
Джессика всхлипнула и вновь полезла в сумочку — теперь за платком.
— Занятно, — протянул мистер Роут, возвращая ей телефон. — Значит, вы утверждаете, что агент Фосберг был в вас влюблен, находился в кризисе и, стало быть, мог допустить действия, повлекшие его гибель.
Джессика кивнула, промокая глаза уголком платка.
— Мне будет так его не хватать, — всхлипнула она и, не выдержав, разрыдалась. — О, Лютер… Такой тонкий, понимающий, внимательный… И даже его последние слова за своей нарочитой грубостью скрывали под собой боль. Он желал мне найти мужчину без физиологических проблем…
— Ну-ну, — неловко успокоил ее мужчина. — Вы же знаете, программу в любом случае решили закрыть.
— А я? — встрепенулась Джессика, мгновенно успокоившись. — Как же я?
— Оборотни, — ответил мистер Роут. — Иная форма альтернативных. Куда более контролируемая и менее опасная. Достаточно ограничивать их местонахождение в полнолуние — и никаких проблем. А поле для изучения огромное. У нас как раз есть один дикий экземпляр, которого вычислил агент Фосберг.
Джессика понуро вздохнула.
— Даже не знаю. Это совсем не то. Животные инстинкты, телесные желания, страсти… Все это так примитивно по сравнению со сложной душевной организацией Лютера. Впрочем, давайте.
— Он пока на медицинской обработке, но через неделю-другую сможете приступить. Не исключено, что это он загрыз ту девушку в парке. У оборотней такое бывает — полная потеря контроля. К счастью, только в полнолуние.
— Значит, Лютер погиб в огне? — прошептала Джессика.
