— Иногда я ревную тебя к богу, — прошептала она.
— Я ревную тебя ко всему миру, — признался он.
Он был ей нужен, как и она ему. Два чудовища, которых замкнуло друг на друге. Рокси много чего передумала, пока сидела в том подвале, и понимала, что Лютер, возможно, врет, и та ложь была в ее, Рокси, спасение. Но вдруг это она чуть не убила Сесилию? Вдруг это она загрызла бедную Луизу Паркер?
Исправить ничего нельзя. Но что, если можно искупить? Ведь в этом основной принцип того, во что верит Лютер.
Когда она рассказала ему свою идею, они впервые поругались. Рокси не ожидала отпора, ведь она так хорошо все придумала. И все было очень логично! Раз ее кровь такой драгоценный эликсир, то грешно не поделиться им с теми, кому он нужен. Лютер заявил, что это привлечет к ним излишнее внимание и вообще — не обсуждается.
Что ж, она и не стала обсуждать. А просто делала так, как считала нужным.
Они отправились в путешествие по побережью, и по пути их следования Рокси заранее находила больницы, хосписы и приюты. Выяснилось, что Лютер — та еще соня, и ей не составляло труда улизнуть пораньше, а потом вернуться якобы с пробежки. Порезы на ее теле заживали очень быстро. Но ей надо быть изворотливой и хитрой — агент Фосберг бывает слишком проницательным.
— Я подожду тебя снаружи, — шепнула она и вышла из церкви.
Рокси обошла белокаменное здание и очутилась на заднем дворе. Здесь, среди цветов, она чувствовала себя куда лучше, чем под суровыми взглядами с икон. Пышные шары гортензий покачивались на ветру, розы благоухали. А в глубине сада мраморная женщина горевала о людских грехах, прижав руки к груди.
Рокси воровато обернулась и достала из сумочки припасенную бутылку со своей кровью.
Лютер был бы в ярости. Но он ничего не узнает. Наверное.
Когда он вышел из храма, Рокси уже ждала его у ступеней.
— Рокси, — произнес Лютер как-то очень торжественно. — Я хотел кое-что тебе предложить.
— Что-нибудь горячее? — промурлыкала она и, обвив его шею руками, куснула за шею. — Сразу да.
— Выйдешь за меня? — спросил он, слегка отстраняясь и заглядывая ей в глаза.
— Зачем? — неловко пробормотала она. — Я думала, и без брака все ясно.
— Ясно, — кивнул он. — Но мне бы хотелось.
— Ладно, — пожала плечами Рокси и улыбнулась. — Давай поженимся, Лютер. Роксена Фосберг — звучит солидно.
— У тебя будет другая фамилия, как и у меня, — сказал он. — Вернемся в Танорок ненадолго? У нас теперь там свой шеф полиции. Поможет с документами.
Он вдруг сгреб ее в объятия, поцеловал и закружил, и они пошли к машине, взявшись за руки, и уже не слышали, как кто-то в саду закричал о чуде.
***
— Что ты мне суешь? — недовольно проворчал глава аналитики, брезгливо отодвигая вырезки из статей и распечатки с сайтов. — Внезапные исцеления, плачущие статуи с волшебной кровью… Во-первых, это явно плацебо. Во-вторых, вообще не то.
— Но вы сказали искать что-то из ряда вон, — насупился стажер.
Вот вроде оборотень, а чутья не хватает. Где только его звериная интуиция?
— Крис, — терпеливо произнес мужчина. — Мы ищем кого? Вампира. Нужен след из убийств, понимаешь? Смерть, обескровленные тела, массовая потеря памяти, быть может… А не что тут у тебя — слепая девочка прозрела. Ну, молодец, рад за нее.
— Но вы только посмотрите! — воскликнул Крис, едва не в нос тыча картой, на которой маркером были отмечены красные точки. — Прямо вдоль трассы! Можно проследить маршрут!
— Занятно, — согласился тот. — Целитель на отдыхе. Попутного ему ветра и все такое. А теперь сосредоточься на своем задании. Или ты надеялся на командировку на пляж? Даже не думай.
— Я уже год тут у вас сижу, — заныл Крис. — У меня никаких нареканий. Я не подписывался…
— Я погляжу, у нас тут упаднические настроения, — злорадно произнес он, и Крис испуганно расширил глаза. — Дополнительные часы терапии, — подпись на приказе вышла размашистой и красивой. — Зайди к Джессике прямо сейчас, пусть пересмотрит расписание.
Крис с ненавистью взял приказ, а карту скомкал и сунул в карман.
— Уже иду, — буркнул он.
***
Джессика с тоской посмотрела на вошедшего оборотня, забрала у него приказ о дополнительных часах терапии. За этот год Кристиан Прайс надоел ей как горькая редька. Скучный. Плоский. Примитивный. Сидит, сопит, смотрит угрюмо. Все норовит рассказать про свои детские травмы. Подумаешь, родители развелись, а мать опекала единственного сына как заботливая наседка.
Вот ее Роберт вовсе не страдает, напротив — благодарен ей за все, что она для него делает. Надо, кстати, позвонить ему вечером, совсем забыл про мамочку. Раньше был Лютер, который так поддерживал ее, так любил… А потом разбил ей сердце, оставив пепелище вместо пожара чувств.
— Ну, что, — вздохнул Крис. — Вернемся к моей матери?
Только не это. Джессике хотелось плюнуть на все свои дипломы и сертификаты и просто выкрикнуть — соберись, тряпка!
— А что по поводу Луизы Паркер? Не вспомнил чего-нибудь важного?
— Сто раз говорил — я сидел в участке. У меня алиби.
— А в твоей жизни были другие значимые женские фигуры, кроме мамы? — спросила она, чтобы хоть как-то сменить пластинку.
— Рокси, — ответил Крис, не задумываясь, и Джессика вновь поморщилась.
Это нелепое совпадение бесило ее до зубовного скрежета. Рокси Медоу. Нахальная развязная выскочка, которая сумела привлечь внимание Лютера своими нарочито откровенными нарядами. Пошлая дешевая шлюшка.
— Она вовсе не такая, — с удивлением произнес Крис. — Рокси вообще-то мне так и не дала.
Джессика покусала губы. У Криса обнаружились слабые способности к телепатии, из-за которых его и оставили в бюро. К счастью, пока что он улавливал только короткие, эмоционально окрашенные мысли.
— Я переживаю за Рокси, — продолжил Крис. — Она пропала после смерти ее бабушки. Исчезла. Я пытался позвонить ей, связаться через социальные сети — нет ответа.
— Вы же с ней не очень красиво расстались, — вспомнила Джессика. — Что-то там такое было…
— Я пытался заняться с ней сексом, — угрюмо ответил Крис, пряча глаза. — А сперва подпоил снотворным мамы.
— Точно, — кивнула Джессика и устремила на Криса внимательный взгляд. — А почему она тебе отказала?
Туповат, зато симпатичный, зеленоглазый. За этот год заматерел и раздался в плечах. Прическа дурацкая — с выбритыми зигзагами на висках, и костюм тесноват — сразу видно отсутствие женской руки.
— Да я не знаю… Вообще-то у меня не особо много опыта, — стыдливо признался он. — Я ведь рассказывал.
А теперь, на таблетках, понижающих либидо, опыта не набраться. Даже жаль парня. Такой молодой, полный сил. Не Лютер, конечно. Но если закрыть глаза на то, какой Крис зануда, представить его без этого тесного пиджачка…
Крис быстро облизнул губы и, оглядевшись, подался вперед.
— А вот то, что я говорю, остается между нами?
— А как же, — подтвердила Джессика, открывая на ноутбуке бланк отчета.
— И я могу рассказать вам все-все, и вы никому ни словечка?
— Могила, — пообещала она, вписывая его имя и проставляя дату. Что ж написать? Медикаментозная коррекция либидо вызвала у пациента болезненную фиксацию на образе матери. Невозможность переноса фокуса внимания на другой объект.
Крис выдохнул и выпалил как на одном духу:
— Таблетки не действуют.
Джессика перестала печатать и подняла на него взгляд.
— Днем все нормально, — торопливо продолжил Крис, вновь облизнув губы.
А красивые, между прочим. Пухлые такие...
— А вот по ночам действие заканчивается. Особенно перед полнолунием.
Вздернув брови, Джессика быстро открыла на ноуте лунный календарь.
— Вот как сейчас? — уточнила она.
— Вот как сейчас, — подтвердил Крис. — Во мне прячется дикий зверь. Я так стыжусь того, что чуть не сотворил с Рокси, — его голос сорвался, а зеленые глаза трогательно заблестели. — И по ночам думаю всякое.
