– Они частенько встречались в маленьком отеле муниципалитета, – новый вздох. – Но в конце концов Мария осознала, что рандеву с женатым мужчиной не могут привести ни к чему хорошему. К тому же в ее доме начали происходить сии странные вещи.
– Какие? – спросил я, не сомневаясь, что кроме убийств могли быть и другие странности.
– Только смерть, – опять угадал мой вопрос старичок. – Больше ничего подозрительного.
– Как понимаю, госпожа Донна-Муна до сих пор не догадывается о существовании дамы, которой Доппин основательно увлекся?
Рядом со скамейкой шлепнулась градина помета. Брызги долетели почти до носков моих ботинок. Пришло время тактического отступления.
– Возможно, она и раньше знала о сем грехе. Но что ей делать? Бедняжка прикована к постели. Не в силах подняться даже к ночному горшку…
– Был рад познакомиться! – выкрикнул я, находясь метрах в десяти от центра птичьего вторжения.
– И я, – донеслось до меня. – Весьма рад пообщаться с приятным молодым человеком.
Скамейка исчезла под ворохом крыльев. Воздух волновался, разбрасывал перья и, конечно же, помет. Памятник облегченно присматривал за птичками со своего постамента.
– Погодите! – слова адресовались не мне. – Только не все сразу! Ай, зачем ты меня клюнул? На, вот – держи. На всех корма хватит. Хулиганы крылатые…
Я двигался в глубину города, следуя табличке «Остановка частных транспортных средств». Если верить указателю, за поворотом меня ожидала стоянка такси. Я рассчитывал поторговаться и с комфортом доехать до поместья бель-ал Сепио.
Магазинчики и мастерские остались где-то ближе к центру. Начались жилые дома. Опрятные, со свежевыкрашенными палисадниками и широкими вазонами с разнообразной растительностью. Кое-где улицу пересекали бельевые веревки. На них парусами развевались женские подвязки, одеяла, пледы и детские носки. Надушенная вода капала с белья прямиком в малозаметные канавы, которых в дождливом Дубльвилле было предостаточно.
Несколько раз мне приходилось наклоняться и в три погибели пробираться среди семейных трусов и маек. Однажды я едва не упал в монструозное ведро, доверху наполненное мыльной водой. Услыхав мои рассерженные вопли, из ближайшего домика выглянула старушка в запятнанном комбинезоне маляра. Она обозвала меня хамом и рекомендовала убраться с глаз, пока «детишки не сбегали за топорами».
Замечательный народ пограничья!
Когда я, наконец, выбрался из бельевых зарослей и почти приблизился к повороту на «Площадь Лучников», меня настигло несчастье. Одна пернатая бестия – кажется, знакомый голубь – настигла меня со спины.
На плечо со страшной силой упала серебристая клякса. Я пояснил птице, куда и где любили его мать. Потом перешел ко всему птичьему роду. Затем…
– И чтоб тебя всю жизнь твоим дерьмом кормили! – закончил я. И тут же дернулся от боли в щеке.
Мозги запоздало получили сигнал: мимо что-то просвистело. Брызнула кровь, смешалась с пометом на воротнике и плече. Тяжелый арбалетный болт намертво застрял в кирпичной кладке дома напротив. Древко еще подрагивало, объятое мелким облачком извести.
Меня хотели убить!
Я тут же бросился лицом на брусчатку. Перекатился, показывая отработанную технику. И…
Никого не увидел.
На дальней бельевой веревке болтались чьи-то галифе. Они посматривали на меня внушительной дыркой на левой стороне… полупопия, или как еще назвать?
Стреляли сквозь белье. Возможно, вслепую. Но мне почему-то казалось: если бы я не шагнул в сторону, чтобы всласть поругаться на птицу – лежать бы здесь симпатичному трупу частного детектива, с продырявленным затылком.
Я поднялся и еще некоторое время прижимался к стене. «Каратель» успокаивающе вибрировал в ладони.
Ни шума, ни движения. Штаны-рубашки-платки насмешливо трепетали, то приближая свои края ко мне, то улетая подальше. Убийца сбежал мгновенно, даже не убедившись, что я погиб. Отличный стрелок? Был уверен, что не промахнется? Увидел кровь и, счастливо припевая, отправился в кабак. Или испугался ближнего боя? Если злоумышленник понял, что не прихлопнул «клиента», то надо ожидать следующих стычек.
Я вытащил стрелу из стены. Наконечник оказался серебряным и напрочь сплющился о камни. Кто-то всерьез намерился меня убить. Уже во второй раз. А я по-прежнему даже не догадывался, кто этот убийца.
Меня обуяли тяжелые думы.
Работающие в городе извозчики резко контрастировали с вокзальными таксистами. Во-первых, их было меньше. Всего-то три экипажа: вороноборотень на гигантском страусе, гном (по-моему, с вокзала) в ярко разрисованном спортивном фитильмобиле и тощий эльф с метлой в руках.
Я помнил недавнее приключение с птицами, потому страуса как средство передвижения безжалостно отбросил. Эльфийская метла выглядела не толще своего хозяина, а сквозь остроухого таксиста проглядывала улица. Потому он тоже отпал. Гном же показался мне вполне приличным. Но захотел слишком много.
– Восемь слитков серебра? Да за такие деньги можно съездить в Валибур и обратно. С вами я в машину не сяду.
Гном подавленно опустил голову и тронул фитильмобиль. Я остался в обществе эльфа и оборотня. Таксисты укоризненно смотрели на меня.
– Могу предложить поездку всего за пять бронзо-слитков, – предложил остроухий.
Я недоверчиво покосился на него.
– Еще метла сломается.
– Ни в коем случае!
– Нет, все же откажусь.
– А почему вам не нравятся горные страусы? – спросил вороноборотень.
– Потому что у них крылья, – ответил я ему. А сам подумал: «И задница с пометом». Ненавижу птиц!
– Но он же не летает! – воскликнул извозчик. – Усаживаетесь ему на хвост и быстренько допрыгиваете до нужного места.
– На хвост… Ну да, поближе к заднице.
– М-м-м… Нет.
– А если за два слитка бронзы?
Моя прирожденная жадность была вознаграждена. Подумать только, пускай это птица, но за два бронзо-слитка даже не всякую буханку хлеба купишь. Очень дешево.
Оставалось согласиться.
Вороноборотень быстренько усадил меня на спину страуса. Затем полез ему на грудь и закрепился там в специальной люльке.
– Пожалуйста, пристегнитесь.
Это мне не очень понравилось. Что-то подсказывало: поездка вряд ли станет любимейшим воспоминанием жизни.
Я нащупал парочку толстых ремней и набросил их себе на пояс. Щелкнул замок.
– Трля-а-а! – завизжал таксист.
И птица понеслась.
– Чтоб твой гроб так везли-и-и-и!
Я орал не своим голосом, совершенно не стесняясь редких прохожих.
