Потаенная девушка - Кен Лю

– Возможно, мои родители совершили ошибку, – как-то раз сказала мне она. – Было бы лучше, если бы мы Загрузились. Теперь здесь не осталось ничего, кроме смерти.

Я не стал с ней спорить. Я позволял ей ходить за мной, когда занимался своими делами. Я показал ей, как мы поддерживаем работу генератора, как уважительно относимся друг к другу, как спасаем старые книги и поддерживаем старые традиции. В нашем мире по-прежнему была цивилизация, о которой приходилось заботиться, как о костре. Люди действительно умирали, но и рождались. Жизнь продолжалась – замечательная, веселая, настоящая.

Потом однажды Кэрол меня поцеловала.

– В этом мире также есть ты, – сказала она. – И этого достаточно.

– Нет, недостаточно, – поправил ее я. – Мы привнесем сюда новую жизнь.

Сегодня выпускной вечер.

Джек стоит в дверях. В смокинге он выглядит замечательно. Это тот самый смокинг, в котором я сам когда-то ходил на выпускной вечер. И там будут крутить ту же музыку через старенький компьютер и колонки, находящиеся на последнем издыхании.

Люси восхитительна в своем новом платье: белом с черным узором, простого кроя, но очень изящном. Широкая длинная юбка грациозно спускается до самого пола. Кэрол уложила ей волосы, сделав завивку и добавив блестки. Вид у Люси великолепный, с налетом детской игривости.

Я снимаю на фотоаппарат, тот, который еще по большей части работает.

Я жду, когда смогу совладать со своим голосом.

– Ты даже не представляешь, до чего мне приятно видеть вас, молодежь, танцующими, как когда-то танцевали мы сами!

Лора чмокает меня в щеку.

– До свидания, папа.

У нее в глазах слезы. И передо мной тоже все расплывается.

Кэрол и Люси обнимаются. Кэрол вытирает глаза.

– Ну вот вы и готовы.

– Спасибо, мама. – Люси поворачивается к Джеку. – Идем!

Джек отвезет ее в клуб Лоуэлла на велосипеде. Это лучшее, что можно сделать, поскольку мы уже много лет сидим без бензина. Люси осторожно усаживается боком на верхней трубе рамы, одной рукой придерживая юбку. Джек обхватывает ее руками, берясь за руль. Тронувшись, велосипед виляет по улице.

– Желаю вам весело провести время! – кричу я вдогонку.

Тяжелее всего оказалось принять предательство Лоры.

– Я полагал, ты будешь помогать мне и Кэрол с ребенком, – сказал я.

– Зачем впускать ребенка в этот мир? – спросила Лора.

– И ты думаешь, будет лучше, если ты отправишься туда, где нет детей, нет новой жизни?

– Мы пятнадцать лет пытались держаться, и с каждым годом становилось все труднее верить в этот фарс. Возможно, мы ошибались. Нам нужно приспосабливаться.

– Фарсом это будет только в том случае, если потеряешь веру, – возразил я.

– Веру во что?

– В человечество, в наш образ жизни.

– Я больше не хочу воевать с нашими родителями. Я просто хочу, чтобы мы все снова были вместе.

– Лора, эти предметы – не наши родители. Это алгоритмы имитации. Ты всегда стремилась избегать конфликтов, Лора. Однако есть конфликты, от которых никуда не деться. Наши родители умерли, когда папа потерял веру, когда он не смог устоять перед лживыми обещаниями, сделанными машинами.

В конце дороги, ведущей в лес, есть небольшая поляна, заросшая травой и дикими цветами. Там ждал челнок. Лора шагнула в открытый люк.

Еще одна потерянная жизнь.

Детям разрешили гулять до полуночи. Люси попросила меня не провожать ее, и я уступил, предоставив ей свободу.

Кэрол не может найти себе место от тревоги. Она пробует читать, но вот уже час смотрит на одну и ту же страницу.

– Да не волнуйся ты! – стараюсь успокоить ее я.

Кэрол пробует улыбнуться, но не может скрыть беспокойство. Она поднимает взгляд на часы на стене у меня за спиной.

Я тоже оборачиваюсь.

– Такое ощущение, что сейчас не одиннадцать, а значительно позже, ты не согласна?

– Нет, – отвечает Кэрол. – Нисколько. Не понимаю, что ты хочешь сказать.

В ее голосе звучит отчаяние. В глазах страх. Она близка к панике.

Я открываю дверь и выхожу на улицу. Вокруг темно. С годами небо стало значительно чище, и звезд теперь на нем гораздо больше. Но я ищу луну. Ее нет там, где она должна быть.

Я возвращаюсь в дом и прохожу в спальню. Мои старые наручные часы, которые я больше не ношу, потому что редко когда требуется знать точное время, лежат в ящике ночного столика. Я достаю их. Уже почти час ночи. Кто-то перевел часы в гостиной.

Кэрол стоит в дверях спальни. Свет у нее за спиной, поэтому лица ее я не вижу.

– Что ты наделала? – спрашиваю я. Я испытываю не злость, а лишь разочарование.

– С тобой Люси говорить не может. Она считает, что ты не станешь ее слушать.

Теперь злость поднимается во мне горячей желчью.

– Где они?

Кэрол лишь молча качает головой.

Я вспоминаю, как Люси попрощалась со мной. Вспоминаю, как осторожно она шла к велосипеду Джека, придерживая свою пышную юбку, такую просторную, что под ней можно было спрятать все что угодно – например, смену одежды и удобную обувь для того, чтобы пойти в лес. Я вспоминаю слова Кэрол: «Ну вот вы и готовы».

– Теперь уже слишком поздно, – говорит Кэрол. – Лора заберет их.

– Уйди с дороги! Я должен ее спасти!

– Спасти ради чего? – Внезапно Кэрол приходит в ярость. Она не двигается с места. – Это игра, шутка, воспроизведение того, чего никогда не было! Разве ты ездил на выпускной вечер на велосипеде? Разве слушал только ту музыку, которую в молодости слушали твои родители? Разве ты рос с мыслью о том, что единственной профессией в жизни будет обшаривать опустевшие города в поисках всего, что может пригодиться? Нашего образа жизни давно нет, он умер, кончился! Что ты прикажешь делать Люси, когда через тридцать лет этот дом развалится? Что она должна будет делать, когда закончится последний пузырек аспирина, когда последняя железная кастрюля проржавеет насквозь? Ты обречешь ее и ее детей на жизнь, наполненную одним только рытьем в мусорных кучах? Ты хочешь, чтобы они год за годом сползали вниз по технологической лестнице до тех пор, пока не растеряют весь прогресс, достигнутый человечеством за последние пять тысяч лет?

У меня нет времени спорить с ней. Нежно, но твердо я кладу руки ей на плечи, готовый отстранить ее в сторону.

– Я останусь с тобой, – говорит Кэрол. – Что бы ни случилось, я останусь с тобой, поскольку так горячо тебя люблю, что не боюсь смерти. Но Люси – ребенок. Ей нужно дать шанс на что-то новое.

Силы покидают меня.

– Ты вывернула все наизнанку. – Я смотрю в глаза Кэрол, стараясь вернуть ей веру. – Жизнь Люси придает смысл нашей жизни.

Внезапно Кэрол становится обмякшей и спускается на пол, беззвучно всхлипывая.

– Отпусти ее, – тихо произносит она. – Просто отпусти!

– Я не могу сдаться, – отвечаю