Я не суеверен, но почему-то счел это дурным предзнаменованием.
У дверей Старого Дома, за турникетом, сидел наш новый охранник — Володя — слегка придурковатый парень, но вполне безобидный и даже, по сравнению со старым хрычом — отставником Гаврилычем, — в чем-то даже интеллигентный.
— Э, Феликс Михалыч, вас к генеральному просили, как придете, зайти.
«Вот оно! Начинается!» — с ненавистью подумал я.
— А зачем?
— Я-то почем знаю? Просили — передал.
— Спасибо Володя…
Выругавшись про себя, отправился в сторону приемной нашего гендиректора. Лилька сегодня почему-то отсутствовала. Без стука, отворив дверь шефского кабинета, я, на всякий случай, принял виноватый вид и поздоровался:
— Здравствуйте, Юрий Дмитрич.
— А, пришел? В Питер поедешь! — Вместо приветствия прям с порога, огорошил меня шеф, — вот деньги, бегом на вокзал, купишь на какой-нибудь сегодняшний поезд. Уж пара-то мест всегда должна быть. И — давай! Быстро! Одна нога здесь, а другая знаешь где?
— А зачем в Питер, Юрий Дмитрич? Да еще так срочно?
— Гóтов своих будешь снимать! Питерских! Там концерт одной музыкальной группы, так они все туда и придут. Вот получи — билеты тебе. На две персоны! Персона-то твоя как? Елена кажется? С собой прихвати.
— Анжела…
— Анжела? — удивился шеф. — А я думал Елена… Или это у Сергея — Елена…
— А что за группа, Юрий Дмитрич?
— А хер ее знает… У меня вот тут записано где-то… эта… Ламимоза, какая-то.
— Может, Lacrimosa? — обрадовано догадался я.
— Во-во. Лакримоза. Там своих готов всех и увидишь.
— Так моих или Питерских? — почему-то спросил я.
— Ты это брось, — погрозил пальцем шеф. — Всяких увидишь. Послезавтра чтоб фотографии у меня на столе!
— А в Москве готов снять нельзя? — спросил я в тщетной надежде, что ехать все-таки не придется.
— Нельзя! Их сегодня в Москве гонять будут. И завтра. Мне знакомый милицейский майор сказал. Да и уедут самые активные в Питер на эту твою… забыл опять… А материал мне еще вчера нужен был.
— Так из Интернета же фотки скачать можно. Войдите на какой-нибудь готический сайт, и скачайте с любого трушного готик-пати. А если нужны с высоким разрешением, тогда можно…
— Чего-чего? Ты давай, это, жаргонизмы свои побереги. Понадобятся еще. Всё на сегодня! Ты еще тут?
Домой я доехал быстро. Повезло с пробками. Анжела сидела на диване поджав под себя ноги, и разглядывала очередные черные ботинки. «Гады», как молодые их называют. Делала она это внимательно, и сосредоточенно, словно эскулап, обнаруживший новую неизвестную болезнь у некредитоспособного пациента. На девушке были одни только черные полупрозрачные колготы, аппетитно облегающие ее ниже пояса.
— Ну, подруга, дней моих суровых, — спросил я, разглядывая ее грудь, — хочешь на халяву в Питер смотать на один день? Ночь — туда, ночь — обратно. День там. Билеты и все расходы оплачивает моя фирма. Ну, как?
— А что там? — вяло и без всякого интереса, сказала Анжела, зачем-то натянув на себя черную майку. — Я, кажется, уже просила, никогда так меня не называть. Не тронь Пушкина! А нафиг в Питер? Че там щас делать-то?
— Лакримоза твоя там выступает завтра. Босс послал сделать фотосессию. Билеты дал, вот, смотри!
— Ты и твой босс, вы что, оба дураки?
— Оба. А ты-то откуда знаешь? — иронично спросил я.
— По твоим рассказам и вот по этому, — Анжела ткнула пальцем в билеты, данные мне шефом, — Лакримоза вообще в Питер не приедет в этом году! И где тут про них написано? Это — просто билеты в Блэк Клаб.
— Почему? — не понял я.
— По кочану! У Лакримозы все расписано на годы вперед, и Питер в планах пока не значится! Вот в Москве они скоро уже будут — через неделю. И потом, — Анжела заерзала, устраиваясь поудобнее на поджатых под себя ногах. Ее круглые коленки соблазнительно выглядывали из-под длинной, как юбка, черной майки, — Лакримоза, в основном, студийная группа, они очень неохотно выступают на сцене и всегда с большой рекламой.
— О, как! — восхитился я. — Вот так живешь, живешь и не знаешь, что в мире делается!
— Интернет надо читать! И перестань повторять одни и те же поговорки! От этих твоих словечек меня уже блевать тянет! Ты в Инете-то что делаешь?
— Работаю, — буркнул я, не скрывая недовольства.
— Работаю! В Инете! Уже смешно!
— Так ты едешь со мной? — раздраженно спросил я.
— Еду, почему нет? Только сначала позвоню своей питерской подруге, чтобы было у кого шмотки бросить.
— Зачем? — не понял я, — ведь на один день же едем!
— Ты — ничего не понимаешь! Люди не виделись давно, ясно тебе? Только забегу к ней ненадолго, а потом к тебе присоединюсь. Лан, я щас звоню, а ты там пока наши сумки собери, так и опоздать можно.
Так и опоздать можно, если ко всему относиться слишком серьезно. Еле успела до закрытия метро. Сегодня меня попытался совратить дедуля лет восьмидесяти. Отвратительно блин! Сказал, что умеет гадать по руке, по предплечью, по плечу, по ноге и так далее. Только удобнее все это проделать без кофточки и у него дома!
Дура я, что остановилась на его вопрос — «Девушка, а можно у вас спросить?» надо было проигнорировать, и все. Нет, дура — это еще очень мягко сказано. Дура — глупая, а я, как показал эксперимент, не глупая. Я — идиотка и кретинка. Вчера полдня потратила на решение задачки, присланной Феликсом — чтоб его за это черти взяли! Такую заразу мне подсунул, надо же было столько времени впустую угрохать!
Альберт Эйнштейн, когда придумал эту задачку, почему-то предполагал, что девяносто восемь процентов жителей Земли будут не в состоянии ее решить. Но я — решила! Вот условия:
1. В ряд стоят пять домов разнообразного цвета: красный, зеленый, белый, желтый и синий.
2. В каждом доме живет человек разной национальности: Немец, Швед, Датчанин, Норвежец и Англичанин.
3. Каждый из этих людей имеет привычку пить один напиток, курить одну марку сигарет и держит у себя дома какое-то одно не похожее на других домашнее животное.
4. Каждый из них уникален в пределах этой группы — напиток, марка сигарет и животное не повторяются!
Требуется определить: кто держит рыбку?
Подсказки, включенные в условие задачи:
1. Англичанин живет в красном доме.
2. Швед держит собаку.
3. Датчанин пьет чай.
4. Зеленый дом налево от белого и…
5…его жилец пьет кофе.
6. Курильщик Pall Mall держит птичку.
7. Жилец дома, находящегося в середине пьет молоко.
8. Жилец желтого дома курит Dunhill.
