Бабаев спустился в думский коридор к Сократу, постоял у его гипсовых колен и решил, что придется идти к Папе Жо. Не так чтоб на поклон, однако же за помощью… Хоть и звонарь, а все-таки партийный лидер, человек влиятельный! Придется посидеть с ним в «Лепрозории», куда Мутантик зазывал, выпить, послушать его бахвальство и поймать на слове в удобный момент. Наверняка он знает, как подкатиться к коменданту… Такой прохиндей, да чтоб не знал!
Али Саргонович подмигнул Сократу и молвил на арабском:
– Финики с кривой пальмы так же хороши, как и с кривой.
Враги. Эпизод 7
Собрались, как обычно, на даче Полуды в Пущино. Дачей это называлось по прежней советской памяти – больше подошли бы полузабытые с царских времен термины «поместье» и «усадьба». Место было удобным для секретных совещаний: дом – точнее, замок, – располагался в центре лесного массива, тщательно охраняемого и недоступного для посторонних. Кроме всяческих мелких удобств вроде турецких бань и крытого бассейна, в замке имелось оборудование для дальней связи, так что в дискуссию мог включиться Пережогин. Он пребывал сейчас на яхте у испанских берегов, а остальные партнеры сидели в шезлонгах у бассейна, где была установлена огромная, четыре метра в поперечнике, видеопанель. За стеклянными стенами помещения виднелся зеленый, чуть тронутый золотом осени лес, а на панели сияла голубая морская даль. В Подмосковье время близилось к вечеру, в Средиземном море была середина дня, и Пережогин только-только отобедал.
– Этот проект вполне реален, уверяю вас, – произнес Сосновский. Сегодня он являлся основным докладчиком и был изрядно возбужден – на впалых щеках рдели багровые пятна, лоб с высокими залысинами блестел от пота. – Реален, – повторил он, – если мы объединимся и если будем действовать внезапно, быстро и тайно.
– Хмм… – с сомнением буркнул Денис Ильич Полуда. – А что нам это даст, кроме головной боли? До сих пор мы не связывались с газовым бизнесом. Даже РНК! – Он бросил взгляд на Пережогина. – Я прав? Ваши дочерние структуры гонят только жидкое топливо?
Пережогин молча кивнул.
– Власть, – сказал Сосновский. – Прежде всего, это даст нам власть. Над страной и большей частью золотого миллиарда [48].
– Золотой миллиард… Сучары гребаные! – В выражениях Полуда не стеснялся. – Ржавый металлолом! Можно оптом купить, можно в розницу, как и наших голоштанных. А что до власти… Ее мы и так имеем. Имеем в любую дырку, и этого вполне достаточно.
– Власти много не бывает, – откликнулся Владимир Аронович Желтый.
Из-за покушения на НРТ Желтый был раздражен и неспокоен. Металлургический бизнес Полуды не подвергался пока атакам со стороны правительства, и потому он мог сомневаться и ерничать. К тому же его богатство было скрытым; раскопать, чем он владеет и на каких основаниях, не смог бы даже Шерлок Холмс. Желтый находился совсем в другой ситуации – СМИ, особенно телеканалы, всегда на виду.
Сосновский промакнул платочком лоб.
– Газом мы действительно не занимались. Большое упущение! Не занимались, и у нас под боком вырос гигант-монополист. А для массового потребителя голубое топливо важнее жидкого. Напомню вам, Денис Ильич: газовых плит в России и Европе все-таки побольше, чем автомобилей.
– Про автомобили вам лучше знать, Борис Иосифович, – заметил Полуда с ехидной усмешкой. – Тут вы у нас дока!
Он намекал на аферу с концерном ВАВА, ставшую краеугольным камнем состояния Сосновского. Но Борис Иосифович провернул ее давно, лет восемнадцать назад, так что афера стала уже не аферой, а гениальной финансовой комбинацией, вошедшей в учебники по экономике. Сосновский этим гордился и зла на подначки Полуды не держал.
Семиряга вытащил крохотный компьютер, потыкал в клавиши. Затем сказал:
– Не занимались? Тут вы не правы, Борис. – У банкира Семиряги отношения с компаньонами были настолько тесными, что он звал всех по именам – разумеется, кроме Пережогина. – «Южсибгаз» ведь ваша фирма? И у нас с Володей есть кое-какие активы в газовом промысле.
Сосновский отмахнулся.
– Крохи! Крохи, мой дорогой! А в этом деле надо мыслить глобально, в масштабах «Газприма»!
– Я понимаю, что глобально, – кивнул Петр Аркадьевич. – Но как бы боком нам не вышло. Глобальное действие есть посягательство на основы – компания-то государственная! Одно название чего стоит! Ну, был бы там «Газпром», «Росгаз» или как-то еще… Нет, «Газприм»! А «прим» значит «первый»! С намеком назвали. К тому же их поддерживает ГТЭБ [49], тоже государственная фирма. Реакция может последовать самая крутая!
– Мы не в заговорщиков играемся и обсуждаем не путч, а деловую операцию, – возразил Сосновский. – Ну государственная компания, и что? Сейчас государственная, а будет наша! А ГТЭБ… Что ГТЭБ!.. Завалим и его!
При этих словах Бориса Иосифовича банкир Семиряга невольно облизнулся. Государственные банки, самые крупные в стране, были его наиглавнейшими конкурентами. Завалить ГТЭБ, а за ним «Сбербанк»… завалить и прибрать к рукам… Мечта жизни для любого банкира!
Владимир Аронович Желтый снова вступил в разговор:
– Эти, – он показал глазами вверх, – обирают нас по-черному. Что захотят, то и возьмут! Государство у нас грабительское, и живут в нем не по законам, а по понятиям. Чего же нам стесняться?
– Один такой, из не очень стеснительных, уже в зоне, – напомнил Полуда.
– В зоне, потому что дурак. Нечего было в президенты лезть! молвил Борис Иосифович. – За то дураку и наука!
Речь шла о Холодилине, что первым из российских миллиардеров покусился на президентский пост. Он и подписи собрать не успел, как вывезли его в Матросскую Тишину, а затем – к теплому Карскому морю.
– Однако вернемся к нашей проблеме. – Сосновский с назидательным видом поднял палец. – Было сказано: действовать внезапно, быстро и тайно! Тайно – значит, аккуратно… так, чтобы ниточки к нам не вели – по крайней мере, на первых порах… Скупку акций организуем через фирмы-посредники и подставные фигуры. Государственная машина так неповоротлива! Когда очнутся и спохватятся, все уже возьмем под свой контроль, включая президента.
– Будет ли он управляем? – усомнился Полуда.
– А куда ему деваться в такой ситуации? «Газприм» – это государство, а государство – «Газприм»…
Вымолвив это, Сосновский оглядел партнеров. Желтый, обиженный на президентскую администрацию, явно был на его стороне. Семиряга колебался, потирал висок, посматривая на экран своего компьютера. Пережогин, имевший кровавые счеты с «Газпримом», помалкивал – слушал, кивал и переваривал обед. Надо убедить Полуду, мелькнула мысль. Полуда был упрям и неподвластен сторонним влияниям, но доводы логики воспринимал адекватно – особенно чувствуя в них намек, где и чем удастся поживиться. Имелось у него еще одно ценное качество: приняв решение, он шел до конца и сметал преграды как взбесившийся бульдозер. Жесткие меры его не пугали.
