Ознакомительная версия.
Нагибин набрал номер по мобильному.
– Мишаня? Я. Прости, что в неурочное… Ах, еще на работе! Бедный, до сих пор ни в одном глазу… Я тоже. Осуществим, я ставлю… Нет, бескорыстно. А ты для меня бескорыстно пробил? Ай молодца! Записываю… А-а, еще и подробности? А ты не сопьешься?
Он слушал и делал пометки минут пять. Потом дал отбой, попрощался и уехал.
Гоша решил хоть чем-то себя занять, чтобы не думать про Игната и особенно про Аполлошу, источник всех бед. Ни читать, ни смотреть телевизор не смог. Достал из секретера рукопись перевода, пачку черновиков. Снял с полки том Данте и словари. И неожиданно увлекся. Опомнился под утро. И, засыпая, в который раз проклял себя за бездарно и бессмысленно потерянные часы, месяцы, годы, которые сам бог велел потратить на единственно близкое его душе творчество, на литературный труд, погружающий в счастье.
Сергей Нагибин тоже не спал допоздна. Он отвечал себе на новые вопросы, появившиеся после визита Костика, и разрабатывал план на завтра. День предстоял насыщенный.
Глава девятая. «Бандерас» действует
В девять утра Нагибин входил на площадку перед райотделом милиции, который отличился…
Мишаня пробил номер «АГ 245 МТ», московский регион. Нагибин тотчас ее увидел. Машину угнали три дня назад вечером от подъезда, где водитель дожидался бригаду. Пока медики блюли клятву Гиппократа, водитель Артемьев Иван Николаевич задремал, положив голову на руль. Злоумышленник проник через салон – задняя дверь была открыта. Подельник отвлекал, разбудив через приспущенное стекло, – как отсюда проехать, как выехать и проч. Тот, что сзади, шмякнул Артемьева по башке и еще, для надежности, прижал к лицу тряпку с хлороформом. Это Иван Николаевич успел осознать, перед тем как отключился. Очнулся глубокой ночью в закутке у мусорных контейнеров на окраине Бибирево.
Машину объявили в розыск, который ничего не дал. А как раз в тот день, когда грабили и похищали Оболонского, она обнаружилась поздним вечером в тупиковом Гончарном переулке в районе Таганки. Патруль по ориентировке наткнулся. Движок еще теплым был: часа два как бросили.
Нагибин нашел заместителя начальника отдела, которого шапочно знал. Тот за три тысячи в кармашек дал «добро» на осмотр «скорой», да еще шепнул, что водила здесь, ждет допроса.
«Скорая»: ничего интересного, кроме… еще влажноватой грязи, забившейся в протектор. Из нее Нагибин наковырял несколько мелких камушков и еловые иголки. По проселочной или лесной дорожке машинка, знать, прокатилась недавно.
Водитель Артемьев, пребывая на больничном с легким сотрясением, чувствовал себя нормально и как раз сегодня с утра притащился к дознавателю в повязке через голову, хотя мог бы и не ходить. Нагибин нашел его у кабинета – хозяин опаздывал! – разговорил, посочувствовал, и выудил-таки детали, ради которых точно приезжать стоило.
– Тот, что про номер дома спрашивал, был в бейсболке, на лоб низко надвинутой, в очках с затемнением, хотя и так мало что видно было в потемках. Больше ничего особо приметного, кроме ушей. В память почему-то запало, что уши у него торчали смешно из-под шапочки. Лопоухий, одним словом.
– Больше ничего не приметили?
– Шишку на затылке, – усмехнулся водитель, машинально поправив повязку. – А-а, вот еще… Но это уж мои рассуждения… Тот, что меня долбанул, мужик силы нешуточной.
– Что, болит?
– Не в том дело. Другой бы заднюю дверцу моей кареты ни за что не открыл.
– Она что, заперта была?
– Можно считать, что да. Я редко за бригадой запираю, салон-то контролирую в зеркало заднего вида, да и кто полезет? Но накануне утром что-то с замком случилось. Ручка заедала при открывании. Так заедала, что приходилось весь день на вызовах долбать по ней разводным ключом. Я мужик-то неслабый, в юности греблей занимался и сейчас кого хошь скручу. Но моих силенок в руках едва хватало. А он-то рукой открыл, да еще так тихо и быстро, что я и не услышал. Это какая ж у него лапа-то! Повезло мне, что он удар рассчитал. Видать, совсем не хотел убивать. Это он меня очень нежно долбанул при такой мощи.
Нагибин увидел приближающегося по коридору дознавателя, поблагодарил, быстро попрощался.
Заехал домой, облачился в дорогой прикид, перстень на палец. Под окном уже стоял черный «бентли» с водителем, предоставленный Николаем Ивановичем, человеком Утинского. Через час подкатил к антикварному салону «Наследие». Вошел неторопливым шагом, слегка вальяжно, с видом праздного красавца-толстосума. Из окна за его припарковавшимся лимузином и за ним самим с интересом наблюдал как раз тот, кто был нужен.
Он еще не успел подойти к витрине с ювелирной стариной, как нарисовался кавказский человек в безупречном костюме при галстуке яркой расцветки, с добродушно-гостеприимной улыбкой на лице.
– Добрый день, уважаемый! Могу что-то вам подсказать, что интересует?
– Пока не надо, спасибо, я взгляну! – с легким высокомерием ответил «Бандерас», едва повернув голову в сторону вероятного Роберта (так назвал его Игнат, по воспоминаниям Гоши).
Он походил вдоль витрин, лишь беглым взглядом удостоил картины и задержался у небольшого, украшенного строгими вертикальными лучами, бронзового кубка на прямоугольном постаменте в углу маленького зала.
– Середина восемнадцатого века, Германия, неизвестный мастер, редкая вещь, всего пять миллионов, недорого для этого периода, – услужливый комментарий Маляна прозвучал из-за спины, заставив Нагибина оглянуться. – А вы, я вижу, неплохо разбираетесь в старом литье, коли обратили внимание на этот кубок. Давно коллекционируете?
– Интересуюсь давно. Серьезные возможности появились сравнительно недавно. Кое-что уже приобрел. Но старое меня не интересует, – внушительно произнес Нагибин. – Только очень старое, вплоть до антики. Бронза. И редкий фарфор музейного уровня, семнадцатый век и ранее. Можете что-то предложить? – Он вставил фарфор, чтобы не делать подозрительного акцента на бронзе.
Малян высоко ценил в себе дар психолога и физиономиста. Одежда незнакомца и «бентли» весомо дополняли первые впечатления. Малян демонстративно поглядел по сторонам, хотя салон был пуст в этот дневной час, и ответил заговорщицким шепотом.
– Разумеется… простите, как вас величать?..
– Сергей Ильич
– У меня будут для вас интересные предложения по фарфору и, возможно, крайне интересное предложение по бронзе, крайне…
– Интригуете! А вас как зовут?
– Роберт Гургенович Малян, к вашим услугам.
– Очень приятно. – Нагибин достал из переднего кармашка золотистую карточку с именем-отчеством, но без фамилии и номером второго мобильного телефона, «для служебных целей». Такие визитки он использовал, когда необходимо было шифроваться под «непубличного» бизнесмена с особым кругом интересов. – В какие сроки и где можно ознакомиться?
Ознакомительная версия.
