Пирс, минуту назад вы говорили, как археолог, о вере в колдовство, но, пожалуйста, не забывайте, что когда-то эта вера была широко распространена, почти универсальна. Вы говорите сейчас, как образованный человек, с очевидным презрением к ясновидению, но полчаса езды по Мэдисон или Холстед-стрит, с открытыми глазами на вывески в окнах второго этажа, покажут вам, насколько широко распространена сегодня вера в ясновидение, поскольку так много людей зарабатывает этим на жизнь. Если вы спросите меня, верю ли я в колдовство и ясновидение, я скажу вам, что я ни на йоту не верю в какую-либо адскую власть одного человека над другим, и поскольку кто-либо способен читать будущее или раскрывать в прошлом вещи, о которых у него не было естественных средств узнать, я не верю в ясновидение. Но если бы вы или я верили, что любая широко распространенная популярная концепция, такая как колдовство, когда-то была, а ясновидение сегодня может существовать без какой-либо фактической основы, мы должны были бы придерживаться веры, еще более нелепой, чем доверчивость негров!
– Я уверен, что никакое объяснение того, что произошло в этом доме в прошлую среду и с тех пор, не может быть сформировано, кроме признания в нем одного из тех сравнительно редких подлинных случаев, из которых возникла популярная вера в колдовство и ясновидение, и я бы положил решение этого дела на способности вашего подопечного при надлежащих обстоятельствах рассказать нам, кто был в этой комнате в прошлую среду, и какое влияние так странно оказал на нее камень чалчихуитл!
Психолог, после последнего слова, встал со сверкающими глазами и сжал губы в прямую, вызывающую линию.
– Айрис, подойди! Айрис! – Пирс взволнованно воскликнул, когда дверь позади него вдруг открылась, и вошла его подопечная.
– Вот бланк, который ты просил у меня, Ричард, – сказала она, протягивая своему опекуну бумагу, и, не проявляя ни малейшего любопытства относительно того, что происходит между двумя мужчинами, она снова вышла.
Глаза Пирса следили за ней со странным беспокойством и недоумением, затем опустились на бумагу, которую она ему дала.
– Это уведомление о переносе нашей свадьбы на неопределенный срок, Трант, – объяснил он. – Я должен отправить это в чикагские газеты сегодня днем, если только… если только…
Он с сомнением остановился.
– Если только "чары" на мисс Пирс не могут быть разрушены средствами, о которых я только что говорил? – Трант слегка улыбнулся, закончив предложение за него. – Если я не сильно ошибаюсь, доктор Пирс, ваша свадьба все равно состоится. Но что касается этого уведомления о ее переносе, скажите мне, за сколько времени до прошлой среды, когда все это произошло, в газетах появилось самое раннее сообщение о свадьбе?
– Я бы сказал, две недели, – удивленно ответил Пирс.
– Вы случайно не знаете, доктор Пирс, вы, конечно, хорошо известны в Центральной Америке, было ли это объявление скопировано в выходящих там газетах?
– Да, я слышал об этом от нескольких друзей в Центральной Америке, которые видели новости в испанских газетах.
– Превосходно! Тогда очень важно, чтобы уведомление об этой отсрочке было сделано немедленно. Если вы мне позволите, я возьму его с собой в Чикаго сегодня днем, и если оно попадется на глаза нужному человеку, тогда я надеюсь, что скоро смогу представить вам гостя, посетившего вас в прошлую среду.
– Без… Айрис? – нервно спросил Пирс.
– Поверьте мне, я сделаю все, что в моих силах, чтобы избавить мисс Пирс от переживаний, которые вы, похоже, так не хотите, чтобы она испытала. Но если это окажется единственным способом раскрыть это дело, вы должны доверять мне настолько, чтобы позволить мне сделать эту попытку.
Он взглянул на часы.
– Я могу сесть на поезд до Чикаго через пятнадцать минут, и это будет самый быстрый способ опубликовать это объявление в газетах. Я дам вам знать обо мне снова, как только это будет необходимо. Я сам могу найти выход.
Он резко повернулся к двери и, поскольку Пирс не предпринял никаких попыток задержать его, вышел из кабинета.
Удивительная новость о внезапной отсрочке на неопределенный срок романтической свадьбы доктора Пирса, археолога из Центральной Америки, с подопечной, которую он привез из Гондураса ребенком, была опубликована в последних выпусках чикагских вечерних газет, которые достигли Лейк-Фореста в ту ночь, и оно было повторно напечатано с более полными комментариями в утренних и дневных газетах следующего дня. Но к растущему беспокойству Пирса, он ничего не слышал от Транта до второго утра, а затем пришло просто сообщение по телефону с просьбой быть дома в три часа дня и убедиться, что мисс Пирс тоже дома, но чтобы она не видела и не слышала посетителей, которые могут позвонить в дверь в этот час. Без десяти минут три сам Пирс, нервно поглядывая в окно, увидел, как молодой психолог приближается к дому в компании двух незнакомцев, и сам впустил их.
– Доктор Пирс, позвольте представить вам инспектора Уокера из полиции Чикаго, – Трант, когда их впустили в библиотеку, указал на более крупного из своих спутников, хорошо сложенного гиганта, который носил свой черный саржевый костюм с неловкостью, свидетельствовавшей о большем знакомстве с синим сукном и медными пуговицами.
– Этот другой джентльмен, – он повернулся к очень высокому, стройному, длинноносому мужчине с ненормально узкой головой и лицом, угольно-черными волосами и желтоватой кожей, которого Трант и офицер держали между собой, – называет себя доном Канониго Пенолем, хотя я не знаю, является ли это его настоящим именем. Он говорит по-английски, и я полагаю, что он знает больше, чем кто-либо другой о том, что происходило в вашем кабинете в прошлую среду ".
Мгновенная вспышка белых зубов под усами Пенола, которая не была ни улыбкой, ни приветствием, встретила вопросительный взгляд Пирса, и он бросил беспокойные взгляды направо и налево своими маленькими хитрыми глазами.
– Но поскольку Пенол с момента своего ареста наотрез отказался делать какие-либо заявления относительно потери ваших документов или камня чалчихуитль, который так странно повлиял на вашу подопечную, – продолжил Трант, – мы были вынуждены доставить его сюда в надежде докопаться до истины с помощью средств, о которых я упоминал вам позавчера.
– Средства, о которых вы упоминали позавчера? – эхом повторил Пирс, когда он развернулся и посмотрел на Транта с острой тревогой, и психологу стало ясно по серой бледности и нервной дрожи человека, что его беспокойство и неуверенность не уменьшились, а скорее усилились после их предыдущего разговора. – Я полагаю, вы имеете в виду свой план получения фактов от него с помощью ясновидения!
– Я видел, как мистер Трант нашел убийцу в деле Бронсона, – уверенно вмешался инспектор Уокер, – таким способом, о котором ни один полицейский никогда
