человек, который много трудится, соблюдает законы и справедливо обращается со своими работниками.
Время от времени веселье уступает место серьезности, очень часто звучит слово «ждать». Терминал аэропорта подается не как зона прибытия и отбытия, а как территория ожидания. Мы узнаем, что Виктор Наворски (герой Хэнкса) провел в аэропорту уже девять месяцев, дожидаясь освобождения. И хотя заключение его реального прототипа, Нассери, длится гораздо дольше, девять месяцев – все равно большой срок, даже когда под боком есть неиссякаемый источник чизбургеров.
Мы видим, как Виктор Наворски действует, но можем лишь догадываться о его бесконечном закадровом блуждании по магазинам и коридорам в тщетных попытках развеять скуку. Новые друзья Хэнкса со временем не растут и не меняются: они тоже ждут его освобождения, пойманные в ловушку судьбой этого милого заложника, над которой не имеют власти.
Найдя наконец выход из положения, Том Хэнкс покидает не только терминал, но и своих товарищей. Это могло бы стать настоящей драмой, однако «Терминал» – позитивный фильм с просчитанным хеппи-эндом. Друзья Хэнкса вместе с толпой других наблюдателей умильно хлопают в ладоши, когда он выходит на свободу. Покидая аэропорт, большинство реальных пассажиров тоже испытывают удовольствие или, по крайней мере, облегчение, и все же здесь радость слишком бурная. Говорят, Нассери заплатили четверть миллиона долларов за право на использование его истории. Наверное, это его порадовало, хотя не изменило его положения. Нассери по-прежнему дожидается документов, которые дали бы ему право покинуть терминал номер один аэропорта Шарль де Голль.
Глава 23
По не вполне понятной причине путешествие в Австралию началось с короткого перелета из лондонского Хитроу в Париж – видимо, организаторам фестиваля так было выгоднее. В Париже предстояла пересадка на рейс «Эйр Франс», а потом еще одна в Сингапуре. В турагентстве заверили, что для пересадки в Париже достаточно будет перейти от одного гейта к другому в том же терминале, это простая рутинная процедура, а дальнейшее путешествие пройдет с комфортом и без перерывов.
Технически так оно и было, только терминал аэропорта Шарль де Голль оказался огромным, как целый город в миниатюре. Долгий путь из одного конца грандиозного здания в другой позволил Джастину в полной мере ознакомиться со всеми закоулками унылого лабиринта из стекла и бетона, изуродовавшего сельскую местность к востоку от Парижа. На борт самолета, летящего в Сингапур, он взошел с облегчением, оттого что жуткий терминал остался позади.
Через полтора дня Джастин был уже в Мельбурне. Из прохладной европейской весны он попал в жаркое австралийское лето, чему немало обрадовался.
В последние тридцать часов – с момента вылета из Парижа, на протяжении долгого ожидания в Сингапуре и вплоть до успешного прохождения пугающе сложного таможенного контроля в Мельбурне – Джастин почти не спал. Время от времени ему удавалось расслабиться и ни о чем не думать, однако на полноценный отдых это не тянуло. Полет казался бесконечно длинным, а после посадки почти мгновенно схлопнулся до одного плохого воспоминания. Идя по зоне прибытия мельбурнского аэропорта, Джастин чувствовал бодрость и в то же время нереальность происходящего, точно во сне.
Он остановился, чтобы отправить Мэтти смс – они время от времени переписывались, и та просила, чтобы Джастин сообщал всякий раз, как благополучно прибывает на место. Сама Мэтти была уже в Мельбурне – прилетела из Великобритании на неделю раньше, чтобы провести время с отцом. Ее родители переехали в Австралию в конце 1960-х. Мать около десяти лет назад умерла, а отец, Дэн, здравствовал по сей день и для своих восьмидесяти оставался довольно бодр. Жил он на северо-востоке Мельбурна в пригороде Бандура, неподалеку от университета, в котором раньше преподавал.
На выходе из терминала Джастина встретили два молодых человека: один держал большой плакат с надписью «ДЖАСТИН ФАРМЕР», а второй – палку с табличкой, на которой был изображен логотип с подписью «Международный фестиваль фэнтезийных фильмов в Сент-Килде». Молодые люди тепло поприветствовали Джастина, приняли багаж и усадили на переднее сиденье в машине.
По пути они вежливо расспрашивали его о полете и самочувствии, взахлеб перечисляли имена других гостей и спикеров, рассказывали, кто уже приехал и когда ожидаются остальные. Прозвучало имя кинобиографа Матильды Линден; Джастин и бровью не повел.
Молодые люди сообщили, что накануне прилетел американский режиссер Спенсер Ховат и его ассистенты – предмет особого интереса для организаторов фестиваля и повод для непрестанных запросов на интервью со стороны всевозможных СМИ. Беспокойство вызывало то, что по дороге пропал экземпляр его нового фильма «SATOR [18]: смысл». Ожидалась замена от студии, а если та не придет в срок, фестивальный комитет планировал позаимствовать прокатный экземпляр у австралийских дистрибьюторов, которые получили его еще на минувшей неделе. Первый настоящий кризис, грозивший сорвать фестиваль, одновременно и тревожил, и будоражил организаторов.
Сам Ховат, который теперь отсыпался в отеле после смены часовых поясов, не слишком переживал по поводу пропажи. «Полный дзен!» – с восторгом заявили спутники Джастина. Тот, страдая, как и Ховат, от джетлага, тоже был близок к полному дзену и лениво подумал, что проблема с фильмом как-нибудь решится сама. Он глядел на дорогу сквозь красноватую пелену сонного тумана и радовался тому, что больше не летит, эти забавные энтузиасты вовремя за ним приехали, а впереди ждет отдых в отеле.
В кармане завибрировал телефон: Мэтти писала, что рада его благополучному прибытию, любит и ждет завтрашней встречи. Джастин попытался ответить, но телефон выскользнул из непослушных пальцев, и, наклонившись, он с трудом распрямился обратно.
Его спутники (Берни и Гарри или Харви – Джастин не запомнил и не представлял, кто из них кто) перечисляли конкурсные фильмы, предлагали заехать куда-нибудь перекусить и выпить пивка, показывали мельбурнские достопримечательности за окном, а он боролся с застилавшей взгляд пеленой и наблюдал неприятный феномен: если смотреть на что-то дольше пяти секунд, то оторвать глаза потом очень трудно.
Снаружи было жарко и солнечно. Мельбурн производил впечатление красивого современного города, однако виды за окном мелькали слишком быстро. В ответ на банальное замечание по поводу хорошей погоды кто-то из спутников откликнулся: «В Мельбурне погода меняется без предупреждения. Мы всегда говорим: если не нравится погода, просто подождите минутку».
Джастин что-то ответил и тут же забыл что. О каких фильмах они говорили?.. Почему обсуждали погоду?.. Он снова уронил телефон. Язык во рту еле ворочался, в глазах плыло.
Его привезли в огромный современный конференц-центр с собственным отелем. Повсюду висели баннеры и флаги фестиваля. Джастин заметил в фойе людей, которых, возможно, знал, но не нашел в себе сил подойти. Очутившись в номере, он сразу разделся, с благодарностью рухнул в кровать и провалился в сон.
Проспал он до
