– Его жена, сын, видимо, сделают это.
– Нет, они будут поминать Вольфганга Шмида, а я с вами говорю о Гюнтере Пфлегере.
– Вы хотите, чтобы я организовала такой прием? – вдруг догадалась Лаура.
– Да, это сложно?
– Ну, не слишком, просто я не понимаю, зачем?
– Мы дадим объявление в газетах, в сети. Пригласим всех, кто знал этого человека.
– И что, вы надеетесь, что придет убийца?
– Этот вариант тоже не исключен, но я не так оптимистично настроен. Я надеюсь привлечь женщин Гюнтера. В объявлении мы укажем, что подробности можно получить по телефону, номер будет моего сотового. Таким образом, у нас будет больше возможностей заполучить свидетелей или, точнее, людей, которые вполне вероятно обладают нужной нам информацией.
Бруно сознательно употребил местоимения, включающие его собеседницу в процесс расследования, что называется, на равных. Это сработало.
– Хорошо, – согласилась госпожа Криспи, глаза ее блестели, а мысль, несомненно, активно работала, – я организую и объявления, и прием. Номер вашего телефона у меня есть. Но я бы хотела, чтобы вы держали меня в курсе событий и дальше, это мое условие, если хотите.
– Идет, – согласился Бруно.
Лаура выполнила обещание. Объявления появились не только в местных газетах, но и в «Интерньюс». Бруно был доволен. Он вернулся в Сент-Ривер с чувством, что скоро раскроется, как минимум, часть тайны, но его ждала неожиданность, впрочем, она была не первая в этом деле и далеко не последняя.
Николь. Ничего себе домоправительница!
Мэриэл. А что тебя удивляет?
Николь. Одиннадцать лет в доме! Да она должна знать этого Пфлегера, как свои пять пальцев!
Мэриэл. Скорее всего. Собственно, наверняка она многое попросту умолчала.
Николь. Но почему? Судя по всему, она знает, с кем говорит, понимает, что каждый факт важен.
Мэриэл. Осторожность. Думаю, дама еще разговорится. Давай читать дальше.
Николь. Секунду. Мне кажется, что этот молодой человек кое-что упустил.
Мэриэл. Бруно?
Николь. Да. Ты помнишь, квитанция из химчистки на имя Шмида? Как она попала в карман Пфлегеру?
Мэриэл. Тут можно сделать массу предположений. Например, по дороге на виллу Шмид собирался сдать одежду в химчистку, но она оказалась закрытой на обед. Он прихватил ее на виллу, а потом сдал ее, будучи одетым в костюм Пфлегера.
Николь. Разумеется, но дело не в этом. Райновски следовало бы заинтересоваться этим, расспросить Лауру Криспи например.
Мэриэл. Подожди, Николь, может, все еще впереди. Ты же, надеюсь, не разделяешь его ощущений, что вот сейчас он все выяснит?
Николь. Конечно, иначе бы мы не читали эту повесть. Кстати, если хочешь, могу высказать гипотезу. Правда, она не подкреплена никакими фактами, а основывается исключительно на законах построения произведений детективного жанра. Тот, кого автор рисует хорошим мальчиком, в результате оказывается бандитом и наоборот.
Мэриэл. Лотар Шмид?
Николь. Нет. Мне показалось, что автор слишком подробно остановился на внешности Лауры Криспи. Я бы сказала, неоправданно подробно… Не удивлюсь, если она окажется плохим мальчиком.
Мэриэл. Давай дальше.
На лице Мэриэл заиграла улыбка. Неужели я угадала? Ткнула пальцем в небо и… Нет, она пытается меня запутать…Что ж, посмотрим. Я вручила рукопись Мэриэл.
Глава четвертая
Тотридж проснулся
Полицейский участок Тотриджа сродни пожарной команде этого сонного и несгораемого городка. Идея объединения двух служб давно витала в его горном воздухе и не давала спокойно спать налогоплательщикам. Но убийство Вольфганга Шмида, можно сказать, двойное убийство, ведь, как выяснилось, тем же тяжелым предметом был убит и Гюнтер Пфлегер, легко переубедило крохоборов. Правда, отдельные несознательные элементы нашептывали, что полиция сама организовала это убийство, чтобы сохранить финансирование, а может и приумножить его. А некоторые хитроумные любители конспирологических романов зашли еще дальше: они указывали на мирно дремлющую пожарную команду. Но все эти нелепые подозрения были лишены логики напрочь. К примеру, куда проще было бы организовать небольшой пожар, быстро затушить его и обойтись без сокращения численности налогоплательщиков.
Но случилось то, что случилось. И тут оказалось, что специалистов для расследования такого серьезного преступления как убийство в Тотридже нет. Ведь последнее убийство в городе, если верить его старожилам, произошло лет пятнадцать назад, да и тело не нашли, зато нашли свидетелей, утверждавших, что видели «жертву» разгуливавшей по пляжу острова Астра с банкой пива в руке. Так что вообще непонятно, почему эта загадка была отнесена к преступлениям, тем более, столь солидным. Или для отчетности надо было показать наличие нераскрытых преступлений?
Инспектор Андриани быстро зашел в тупик. Все что он смог выяснить, это способ убийства: одна из обнаруженных вблизи трупа бутылок, как показало исследование, и оказалась тем самым злополучным тяжелым предметом. Инспектор Андриани, будучи большим поклонником «Туборга», даже испытал нечто сродни личному оскорблению, узнав, что именно эта марка пива причастна к преступлению. А когда детектив Блумберг с самым серьезным видом предложил подать в международный суд на Голландию за поставки орудий убийства, инспектор так зыркнул на него, что Блумберг прикусил язык и ретировался с глаз долой.
Следы крови, крови именно Вольфганга Шмида, несколько седых волос, обнаруженные на бутылке, и форма раны однозначно свидетельствовали не в пользу королевства Нидерландов. Но вот каких-либо отпечатков пальцев на горлышке, а удар был произведен основанием бутылки, найти не удалось. Отпечатки же на других частях бутылки были явно оставлены задолго до совершения убийства. Из всего этого можно было сделать лишь один вывод: хотя убийца и воспользовался случайно подвернувшимся предметом, к самому преступлению он оказался хорошо подготовлен. К тому же ему повезло с погодой – сильный ливень, почти невероятный в середине мая, прошедший вскорости после предполагаемого времени убийства, уничтожил все следы, которые мог оставить преступник. Даже нечего было сдать на анализ ДНК…
Пожалуй, единственной странностью этого преступления (если не считать, что само преступление уже странность) была «двойная» жизнь жертвы. Хотя в кармане пиджака и были обнаружены документы на имя Гюнтера Пфлегера, Лотар Шмид опознал в нем своего отца. Запрос в городской архив позволил быстро определить, что в 1959 году в отделение МВД Тотриджа обратился восемнадцатилетний Гюнтер Пфлегер с просьбой поменять имя на Вольфганг Шмид. Просьба была рассмотрена и удовлетворена, о чем свидетельствовали соответствующие подписи и печати. Поэтому надпись на рабочей папке была заменена «Делом Вольфганга Шмида», и именно под этим именем он был предан земле.
