— Так буду, — ответил он голосом, чуть окрашенным гневом. В глазах у него засверкали золотые искры.
Море плеснуло в окно — сильнее и злее, чем раньше. Дуэль прямо здесь не просто была нежелательна, в такой близости от моря Она грозила опасностью нам всем. От кого другого, но от Баринтуса я никак не ждала проблем. Он веками был олицетворением разума при Неблагом дворе, и вдруг… То ли я упустила свершившуюся в нем перемену, то ли все же королева Андаис, Королева Воздуха и Тьмы, держала его в рамках, а теперь я видела истинное его лицо. Последняя мысль была грустной.
— Довольно, — сказал Дойл. — Сдайте оба назад.
Баринтус тут же повернулся к Дойлу.
— Это на тебя я зол, Мрак. Если ты предпочтешь драться со мной сам, я буду только рад.
— А я думал, ты на меня разозлился, — вмешался Гален.
Эта реплика застала меня врасплох. Я думала, у него хватит ума не лезть снова Баринтусу под горячую руку.
Баринтус уставился на Галена, стоявшего у двери ванной. Море плеснуло в окна за его спиной с такой силой, что они задрожали.
— Ты не предавал нашей цели, отвергая корону, но если хочешь своей доли в драке, я не препятствую.
Гален улыбнулся уголками губ и шагнул вперед.
— Если бы Богиня мне предоставила выбор между троном и жизнью Холода, я бы тоже выбрал его жизнь.
У меня от этих слов заледенело все внутри. Но потом я поняла, что Гален нарочно вызывает огонь на себя, и моя тревога ушла. Мне вдруг стало спокойно, почти весело. Настроение переменилось так резко, что ясно было — это воздействие извне.
Гален неторопливо пошел к Баринтусу, протягивая руку словно для рукопожатия. О господи, он нас всех зачаровывал, именно он это мог — из очень немногих, — потому что его магия не проявлялась внешне. Он не светился, не мерцал, ничего не делал — просто был приятным, и ему хотелось ответить тем же.
Баринтус не повторил своей угрозы, глядя на медленное, осторожное продвижение Галена.
— Значит, и ты дурак, — бросил Баринтус, но ярости в его тоне поубавилось, и следующая волна плеснула в окна с меньшей силой — они не задрожали.
— Мы все любим Мерри, — сказал Гален, — разве не так?
Баринтус нахмурился, озадаченный:
— Конечно, я люблю Мередит.
— А следовательно, мы все на одной стороне?
Баринтус нахмурился сильней, но все же слегка кивнул. Односложный ответ прозвучал тихо, но отчетливо:
— Да.
Гален почти подошел к нему, уже готов был положить руку на плечо — а если его гламор так хорошо действовал на расстоянии, то прикосновение разрешит всю ситуацию мгновенно. Никакой дуэли не будет. Даже понимание подоплеки не отменяло полностью эффект Галеновых чар, а меня-то они только краем задели. Направлены они были на Баринтуса. Гален хотел его успокоить. Хотел, чтобы он остался нам другом.
Снаружи донесся крик — нет, не из-за окна, из-за двери. Кричали где-то в доме, тонким перепуганным голосом. Гламор у Галена работал как у всех: от внезапного крика он рассыпался. В приливе адреналина все схватились за оружие, кроме меня — у меня были собственные пистолеты, но на пляж я их с собой не брала. Впрочем, от них не было бы толку, потому что Дойл тут же толкнул меня на пол за кроватью и велел Галену меня прикрывать. Сам он, конечно, отправился выяснять, что там за крик.
Гален встал на колени рядом со мной, с пистолетом наготове, только не наведенным на цель — потому что цели не было видно.
Шолто открыл дверь, стоя сбоку от нее, чтобы не подставиться под пулю. Когда он не выполнял обязанности царя, то состоял в страже королевы, а потому отлично знал возможности современного оружия, а также удачно пущенной стрелы. Баринтус распластался у другой стороны двери; ссоры были забыты — надо было делать то, на что их натаскивали дольше, чем существуют Соединенные Штаты.
Не знаю, что они увидели за дверью, но Шолто осторожным шагом двинулся вперед, с пистолетом в одной руке и мечом в другой. Баринтус скользнул за дверь на вид безоружный, но практически бессмертному тренированному бойцу семи футов ростом оружие не всегда нужно. Он сам по себе оружие.
Следом, пригибаясь, двинулся Рис с пистолетом в руке. Холод и Дойл тоже умчались с оружием наготове, и во внезапно опустевшей спальне остались только мы с Галеном. Пульс стучал у меня в ушах, бился в горле — не от страха перед тем, что заставило кричать кого-то из моих телохранительниц, а от мысли, что кто-то из моих возлюбленных, отцов моих детей, может не вернуться обратно. Смерть слишком рано ворвалась в мою жизнь, чтобы не понимать: практически бессмертный и бессмертный — не одно и то же. Смерть моего отца показала мне разницу.
Может быть, будь во мне достаточно королевского, чтобы пожертвовать Холодом ради короны, я бы сильнее беспокоилась о попавших в опасность женщинах, но я была честна с собой. С женщинами я едва начала завязывать дружбу, а этих мужчин я люблю. Ради любимых можно пожертвовать многим. Кто утверждает обратное — либо не любил, либо врет самому себе.
Послышались голоса — но не крики, просто разговор. Я прошептала Галену:
— Ты слышишь, о чем говорят?
У большинства сидхе слух острее человеческого, у меня — нет. Гален склонил голову набок, прислушиваясь; пистолет смотрел в открытую дверь, готовый выстрелить в любого, кто покажется на пороге.
— Женские голоса. Слов не разбираю, но одна из них Хафвин, потом еще одна рыдает, а Шаред взбешена. Вот голос Дойла, а вот Иви, он взволнован, но не злится. Скорее чем-то испуган и расстроен.
Гален посмотрел на меня, недоуменно хмурясь.
— Такое впечатление, что Иви в чем-то раскаивается.
Я тоже нахмурилась:
— Иви никогда ни в чем не раскаивается.
Гален кивнул, и вдруг его внимание полностью обратилось на дверь. Палец, на который я смотрела, начал давить на крючок. Мне из-за кровати ничего не было видно. Потом Гален поднял пистолет к потолку и громко выдохнул — я поняла, что еще чуть-чуть, и был бы выстрел.
— Шолто, — сказал он, вставая и подавая мне руку. С его помощью я тоже поднялась.
— Что там такое? — спросила я.
— Ты знала, что Иви с Догмелой провели ночь вместе? — ответил Шолто вопросом.
Я кивнула.
— Не то чтобы именно это, но знала, что Иви и Бри выбрали каждый себе пару среди женщин.
Шолто улыбнулся и покачал головой с видом одновременно задумчивым и повеселевшим.
— Похоже, после совместной ночи Иви решил, что может ее слегка потискать в коридоре, но ненароком ее напугал.
— А что он сделал? спросила я.
— Это было при Хафвин, она подтверждает его слова. Вроде бы он просто подошел к ней со спины, обхватил за талию и приподнял в воздух, а она закричала. Сама Догмела сейчас слишком расстроена, чтобы сказать что-то толковое. Шаред напала на Иви, защищая подругу, и нахватала синяков, а Иви искренне озадачен поворотом событий.
