Мирил покачала головой.
— Все дело в каталожной системе. Десятичная система Дьюи в таких местах не работает — поставишь рядом несовместимое, и вырастут волосы, где не надо. Приходится многое учитывать, уравновешивать энергии, направлять потоки. Я даже пыталась поделиться опытом с другими отделениями Гильдии, но они, похоже, будут готовы принять новое только после полной хтонической катастрофы.
Я схватил со стола карандаш и воспроизвел надпись с листовки в машине Мердока.
— Что это значит?
Она посмотрела на бумажку, потом на меня.
— Что? Собираешься стать минералогом? Не поздновато ли в твоем-то возрасте? Те камни пропали еще прошлой зимой.
— Какие камни?
Мирил бросила бумажку на стол и постучала по ней пальцем.
— Вот эти. Пять штук. Высококачественный селенит. Доконвергентный. Конфискованы несколько лет назад при попытке нелегального ввоза.
— И ты узнала все это, едва взглянув на значок?
Она кивнула.
— Это их каталожное обозначение. Пропажу я обнаружила сама. Проводила небольшой опыт с вардами. Однажды вошла в комнату и услышала что-то вроде жужжание. Раз жужжание, значит, варды не работают. Проверила. Камни исчезли. Пришлось извести стопку бумаги на объяснительные. Полагаешь, ты их нашел и снова потерял?
— Я их не терял.
— Не важно.
— Можешь показать?
Мы вышли в коридор, спустились по спиральной лестнице на еще один уровень и двинулись вглубь здания. Воздух, казалось, гудел от носящихся в нем сущностей. В голове у меня зазвенело.
— Черт, да что тут у вас такое?
— Практически все: оружие, кристаллы, книги. Щелкни пальцем — и получи. Что-то еще значится как вещественное доказательство по незавершенному расследованию, что-то передано в архив и изучается. Многое просто мусор. Как я уже сказала, ты бы и сам это знал, если бы хоть иногда спускался в наши глубины и проводил исследования самостоятельно.
— Не слышу сожаления в твоем голосе.
Она развела руками.
— Ох, какие мы обидчивые. Извини, что упомянула.
Мы остановились перед еще одной дверью, и Мирил приложила ладонь к стене возле замка и пробормотала что-то на среднеанглийском. Рука словно вспыхнула бледным светом, и на стене появилась панель с кнопочками. Я по привычке повернулся спиной и так же по привычке запомнил мелодию из нескольких тонов.
— Не напрягайся, — предупредила Мирил, — я все равно сменю код сразу после того, как ты уйдешь.
Мы вошли в просторное, но плохо освещенное хранилище, и я даже свистнул от изумления. Справа и слева от двери высились шеренги стальных стеллажей. На нижних полках стояли ящики и коробки. Общая площадь зала, судя по многочисленным проходам с боковыми ответвлениями, составляла никак не меньше акра, и, следовательно, само хранилище находилось на приличной глубине под уровнем метро.
В голове снова зашумело. Интересно, сколько же нужно вардов, чтобы защитить такое помещение от влаги?
Я покачал головой.
— Теперь понятно, почему тебе так нравится здесь работать.
Она усмехнулась.
— Мне не работа нравится, а место.
Я осторожно двинулся вслед за ней по проходу между снабженных аккуратно приклеенными ярлычками коробок и ящиков. В какой-то момент нога зацепила что-то, и это что-то покатилось по полу. Я наклонился и поднял маленькую круглую чашу, вырезанную из цельного куска дерева. Чаша прекрасно легла на ладонь.
— Какая прелесть. Это ведь масличное дерево, верно?
Мирил громко вздохнула.
— Чертов Паркер. Это наш новенький. Полный болван. А уж мог бы быть поосторожнее, учитывая…
— Учитывая что?
Мирил кивком указала на чашу.
— Это Святой Грааль.
Шокированный, я машинально отпрянул, словно держал в руке ядовитую змею.
— Святой Грааль!
Она рассмеялась, забрала у меня чашу и сунула в ящик, где уже лежало несколько таких же.
— И эти тоже. Можешь представить, что какой-то придурок ухитрился продать с полдюжины, выдавая их за подлинные! И никто даже не обратил внимания, что дереву никак не больше двухсот лет. Когда в следующий раз устроят распродажу, обязательно возьму парочку — готовить салаты. — Она задвинула бедром ящик и двинулась дальше, мурлыча под нос. Я же поймал себя на том, что начинаю проникаться ее настроением.
Через минуту Мирил остановилась перед каталожной секцией, вытащила ящичек и тут же отскочила и с удивлением посмотрела на меня.
— Ты почувствовал? Что-то вышло.
Я покачал головой.
— Я и наверху не на многое способен, а у тебя тут все охраняется вардами.
Мы заглянули в ящик. Дно его было выстлано черным бархатом с пятью чашеобразными углублениями. Три пустовали, а в двух лежали белый и черный камни. Я сразу же узнал оба.
— Те, что пропали в прошлом году?
Мирил кивнула.
— Да, видела их на фотографиях.
— Я тоже.
— Но зачем их возвращать?
Я улыбнулся.
— Прятать вещь лучше всего там, откуда она исчезла. На своем месте ее никто искать не станет.
— Если ты такой умный, может, скажешь, где остальные?
— Серый у Макдуина — для подставного убийцы, еще один серый в управлении полиции, и, может быть, уже едет сюда. А последний у убийцы.
— Черный.
— Знаю. Раньше я думал, что в основе ритуала убийств лежит недельный цикл, но, похоже, они связаны с лунными фазами. Белый камень — полнолуние, серые — четверти, черный — новолуние.
— Две ночи назад луна перешла во вторую четверть.
— И я нашел серый камень в груди убитого фейри.
Мирил покачала головой.
— Ну и ну! Кто бы мог подумать, что мои камушки всплывут таким вот образом.
Едва она успела произнести это, как я отчетливо услышал звук закрывающейся двери. Мирил, судя по ее реакции, тоже его услышала. Я прижал палец к губам.
Она нахмурилась.
— Боб? Паркер, это ты?
— Тссс! Молчи!
— Сам молчи. Я здесь на своем месте. Не двигайся и жди. — Она быстро прошла по проходу и скрылась из виду. Через несколько секунд Мирил снова позвала Паркера, и ей снова никто не ответил. Шаги стихли где-то вдалеке. Открылась и закрылась дверь. Голос становился все слабее и слабее и наконец пропал. Через какое-то время я понял, что уже давно ничего не слышу.
Возможно, открыв ящик, Мирил нарушила охранное заклинание, и тот, кто его наложил, рано или поздно появится здесь и обнаружит меня. Я огляделся, но спрятаться было совершенно негде. Стараясь не шуметь, я задвинул ящик с камнями, выдвинул другой и, встав на его край, подтянулся и забрался на полку. Через минуту восхождение закончилось на самой верхней, где я и вытянулся в густой пыли.
