– Смаг, – Туран повернулся к помощнику, – организовать тарелку, нож и пару рюмок можешь?
– Конечно, мастер, – Смаг кивнул.
– Хотя нет, рюмок не надо, – Туран извлёк из бумажника банкноту в один вирт. – Лучше, сгоняй куда-нибудь, купи молока литра два и хлеба. И кружки принести не забудь. Воздадим должное свиному окороку утуса Божла. Я пока запрос в Снорк на поиск его сына напишу.
– Будет исполнено, мастер, – правая рука Смага ловко подхватила со стола банкноту.
Не прошло и пятнадцати минут, как прямо на столе в кабинете Туран организовал небольшой перекус. Откуда-то из недр Управления полиции Смаг принёс большую тарелку, тонкий нож с узким лезвием и две кружки. В ближайшей лавке помощник приобрёл кувшин молока литра на три и свежую буханку ржаного хлеба.
– А что, настоящего ножа не нашлось? – Туран повертел в руке длинный узкий нож с тонким лезвием. – А то этим только масло на хлеб намазывать, и то оно мягким должно быть.
– Прошу прощения, мастер, – Смаг виновато улыбнулся, – это единственный столовый нож в нашем Управлении. Если хотите, я могу сбегать в ресторан. Вам, почитай, не откажут.
– Нет, не нужно, – Туран бросил нож на столешницу, – лучше признайся, что тебя опять мучает. Сколько можно повторять: с правдовидом работаешь.
Пока они поднимались по лестнице, пока Туран беседовал с начальником полиции, Смаг шагал с таким видом, будто его только что назначили императором Тиллуры, в его душе всё ещё бурлила адская смесь удивления и восторга. Ну а когда отошёл, то эмоциональный фон помощника вновь принялся мигать цветами любопытства и растерянности.
– Мастер, – Смаг опустил прямо на столешницу надкушенный бутерброд со свининой, – а почему дело Тефана Афрона вы передали нам? Почему вы сами не довели его до конца?
– А, вот ты о чём, – Туран подхватил со стола полную кружку, молоко едва не выплеснулось через край.
Понять растерянность Смага вполне можно: каждое раскрытое преступление может легко и просто превратиться в хорошую премию от начальства. Тем более такое серьёзное как убийство. А тут, прямо на его глазах, Туран передал стопроцентное выигрышное дело начальнику полиции и тем самым отказался от положенных почестей и благодарностей. Теперь именно полиция Ничеево официально раскроет убийство Юраны Афрон и снимет все сливки.
– Дело в том, Смаг, – Туран усмехнулся, – что в Снорке подобные убийства я каждую неделю раскрываю, а то и не по разу. Для меня подобные дела давно превратились в рутину. От того, что именно я отправлю Тефана Афрона на каторгу мне лично будет ни холодно, ни жарко. А вот что точно будет, так это лишняя бюрократическая волокита. А так пусть витус Никвок запишет на счёт своего Управления раскрытие тяжкого преступления. Впрочем, – Туран опустил наполовину пустую кружку на стол, – самое главное мы уже сделали – развеяли «проклятие нишранов».
– Как это развеяли?
Наблюдать за молодым помощником одно сплошное удовольствие. Два дня – слишком малый срок, чтобы он научился хотя бы немного маскировать собственные эмоции от правдовида. Смаг вытянулся на стуле, глаза молодого полицейского едва не вылезли из орбит от удивления. Ведь он повсюду сопровождал Турана и никакого разоблачения «проклятия нишранов» так и не заметил.
– Смею спросить, – Смаг едва вытолкнул из горла первые два слова, – когда вы успели…, так сказать….
Закончить предложение Смаг так и не смог. Впрочем, понятно и так, о чём это он. Из внутреннего кармана сюртука Туран извлёк блокнот, придётся объяснить молодому прямо, чтобы опыта набрался. Да и самому не помещает ещё разок пробежаться по всем фактам.
– Можно совершенно однозначно утверждать, что «проклятие нишранов» является выдумкой суеверных обывателей, – пальцы сами распахнули блокнот на последней исписанной странице.
Да что б вас, Туран недовольно поморщился. Перевести стенографические слова и символы на нормальный язык некому. Обычно подобным делом занималась Исслара Шандар, только она, вот засада, осталась в Снорке. Хотя, с другой стороны, и слава богу, что осталась.
– Дыма без огня не бывает, – Туран поднял глаза на молодого помощника. – В данном случае искру, так сказать, высек сам Варм Ксижен. Именно главный инженер пустил слух о «проклятии нишранов».
– Это как, мастер? – Смаг едва не подпрыгнул на стуле.
Мысли о полной кружке молока и надкусанном бутерброде со свининой вылетели напрочь из головы молодого помощника.
– По словам капитана Язефа, – Туран покосился на исписанную страницу, – в тот злосчастный день 13-го сентября, когда было взорвано заброшенное капище нишранов, подполковник Ксижен не просто сильно ругался, а проклинал всех. Всех подряд, в том числе и Пресвятую мать всего сущего, главное божество нишранов. Сам понимаешь, Смаг, – святотатство чистой воды. Хотя мы, люди, Пресвятой матери не поклоняемся, однако признаём за ней божественную сущность. Вот народная молва и подхватила слова подполковника Ксижена. Именно так и появилось пресловутое «проклятие нишранов».
Смех, да и только, Туран плотнее сжал губы. Не хватало ещё только расхохотаться. Смаг Руф, несомненно, считает себя образованным человеком. Как-никак, а он с отличием закончил местную народную гимназию. По меркам Ничеево, у Смага превосходное образование. Почему его и взяли в полицию.
Однако в глубине души Смаг как был, так и остался суеверным мещанином, который верит, ну или верил, во всякую чертовщину и мистику. И вот теперь в его душе идёт страшная и забавная, страшно забавная, война между образованным умом и суеверной душой. Ладно, Туран вновь склонился над блокнотом, может быть новые аргументы помогут разуму молодого помощника одержать верх. По крайней мере, мыслить логически Смаг умеет.
– Капитан Язеф, который теперь исполняет обязанности главного инженера, чего-то очень и очень недоговаривает, однако по части происшествия в кессоне №2 он сказал правду – это был несчастный случай. Никакой мистики. Увы и ах, обычная человеческая халатность и надежда на авось.
Другое дело, что капитану Язефу никто из простых обывателей так и не поверил. Гибель пяти рабочих стала той самой лазейкой, благодаря которой «проклятие нишранов» из мира слухов и домыслов как бы перебралось в наш физический мир и обрело силу. Смотрим дальше.
Ещё несколько исписанных стенографией страниц перевернулись с места на место.
– Пропавший охотник Екид Божл. Его младшей сестре вполне можно верить, по крайней мере, она не лгала. Скорей всего, Екид Божл и в самом деле сбежал в Снорк. Иначе отец женил бы его на высокой, тощей и глупой Млае Ошар. Вот ты, Смаг, сумел бы пойти против воли отца?
Вопрос не в бровь, а в глаз. Смаг нахмурился. В патриархальном Ничеево среди мещан воля отца – закон для его детей.
– Ну, не знаю, – Смаг отвёл глаза, – наверное, не смог бы.
– И пошёл бы под венец с тощей и глупой девицей, которую терпеть не можешь?
– Ну уж нет, я лучше сбегу!
Последняя фраза выскочила из глубины души молодого помощника помимо его воли. Смаг тут же смутился и покраснел.
– Вот и Екид Божл сбежал, – Туран прикрыл рот ладошкой. – Ну это ладно. В данном случае опять никакой мистики, опять никакого «проклятия нишранов». Зато мы имеем вполне рациональное объяснение. Другое дело, что Тин Божл, отец пропавшего охотника, сам приписал родного сына к числу жертв «проклятия нишранов». Далее…
Вачиза Тинкун второго ноября сего года пошла в лес и не вернулась. Может быть она и в самом деле стала жертвой «проклятия нишранов», только с гораздо большей вероятностью её загрыз волк или убил беглый каторжник. Либо, Вачизу Тинкун сначала убил беглый каторжник, а уже потом её труп погрыз волк. Как раз в начале ноября ударили морозы, вот беглецу и потребовалась срочно тёплая одежда, иначе он просто мог бы не пережить ещё одну морозную ночь. Ну а волки, бывает, грызут падаль, особенно свежую, особенно когда зверь голоден и болен. Так или иначе, именно это событие породило ещё один внешний атрибут «проклятия»: Вачиза Тинкун была найдена голой, ну или почти голой.
