полипы внизу, похоже, были источником большей части биолюминесценции леса. Их младшие братья и сестры, очевидно, не обладали этим свойством. Фиби знала, что прибрежные кораллы вступают в симбиотические отношения с микроскопическими водорослями, так называемыми зооксантеллами, которые фотосинтезируют солнечный свет, чтобы обеспечить пропитание для обоих видов. Интересно, существует ли здесь подобный мутуализм, только с биолюминесцентными водорослями? Или же это какая-то внутренняя химическая реакция, которая развивается по мере старения полипов?
«Столько загадок…»
Они плыли над лесом, как вдруг что-то привлекло ее внимание. Плывя на глубине через лес, огибая массивные стволы кораллов, за «Кормораном» как будто следовала большая тень. Фиби и раньше мельком замечала ее, но не могла сказать, что это было, – возможно, просто игра теней от прохождения их огней. Присутствие ощущалось лишь в виде темной массы, заслоняющей собой биолюминесценцию, подобно тому, как грозовая туча, проплывая, скрывает звезды. Даже сейчас Фиби не была уверена, что действительно там было.
Тем не менее это заставило ее задуматься. «Что за жизнь поселилась в этих темных глубинах?»
Фиби знала лишь один способ это выяснить – и взглянула на Брайана.
– Сколько еще до одного из автономных модулей? Я хотела бы поставить контейнер с приманкой и выманить живое из леса.
Пилот проверил гидролокатор. Над батиметрической картой горели три огонька.
– «Луи» на полклика впереди, – сообщил он. – Он лежит на пути к потерпевшей крушение субмарине. Но я не думаю, что вам придется так долго ждать, чтобы забросить наживку.
– Почему? Что вы имеете в виду?
Брайан увеличил тягу двигателей, чтобы приподнять их выше, когда они приблизились к темному холму в кронах деревьев. Но, как оказалось, тот не был частью этого леса.
– Впереди туша кита, – сообщил пилот.
Датук и Монк переместились, чтобы заглянуть им через плечо.
– Что это такое? – спросил Монк.
– То, что вы только что слышали, – ответила Фиби. – Мертвые киты часто погружаются на дно океана, становясь отличным банкетом для глубоководных обитателей.
«Корморан» подошел ближе, и Фиби убедилась, что внешние камеры всё записывают. Темный холм вскоре материализовался в тушу кашалота. Кит лежал на боку поверх кроны леса. Даже его огромный вес не смог пробить этот известковый купол.
Подобно любому дохлому киту, этот стал здесь праздником жизни, щедростью, сброшенной в эти изголодавшиеся по питательным веществам глубины. Половина туши уже была обглодана, обнажив дуги белых ребер и обломки челюстных костей. Вокруг останков сновали самые разные существа: ковыряли и рвали, откусывали и, извиваясь, проникали в толщу плоти.
– Что за чертовщина? – спросил Монк. – Вы обычно находите здесь такое многообразие живых существ?
– Да, – с благоговением прошептала Фиби. – И нет.
Монк, разинув рот, уставился через ее плечо.
– Что вы имеете в виду?
Она указала на стаю больших трупно-белых ракообразных, вгрызавшихся в мертвую плоть. Они выглядели как нечто среднее между лобстером и креветкой. Перед ними развевались длинные антенны.
– Это амфиподы. Они были замечены в глубоководных желобах, эти создания, способные выжить на такой глубине. Их мелководные аналоги редко вырастают больше, чем ноготь вашего большого пальца. В глубоких впадинах они могут вырасти до фута в длину.
Монк покачал головой:
– Эти гиганты – целый ярд в поперечнике.
Фиби кивнула:
– Как я уже сказала, да, здесь можно найти таких существ, но такого размера – никогда.
Один из амфиподов свернул свой панцирь в клубок – как жуки-таблетки, их дальние родственники – и скатился вниз по боку кита.
– Это прямо как что-то из кошмара. – Адам указал на ярко-красного краба, ползавшего по груде разлагающейся плоти. Он возвышался на членистых ногах, в размахе достигавших пятнадцати футов. – Это существо тоже слишком большое?
– Вообще-то, нет, – сказала Фиби. – Это Macrocheira kaempferi. Японский краб-паук. О них, находящихся на этих глубинах, никогда не сообщалось. Но, опять же, глаза человека или робота видели менее одного процента этих глубоководных океанских впадин.
Она наблюдала, как над горбом кита пронесся гигантский скат – шесть футов в ширину и вдвое больше в длину, если считать его колючий хвост.
В другом месте колония осьминогов – обычно закоренелых одиночек – дралась и извивалась внутри выеденной туши. Фиби узнала их. Enteroctopus dofleini – гигантский тихоокеанский осьминог. Они вытягивались на тридцать футов в длину и весили по семьсот фунтов каждый.
Отказываясь верить собственным глазам, Фиби в изумлении покачала головой. «Как они выживают здесь?»
Она знала, что глубоководные желоба похожи на одинокие острова. Они настолько отдаленные и негостеприимные, что жизнь не может перемещаться между ними. В свою очередь, это означало, что виды вынуждены приспосабливаться к тому месту, где они оказались в ловушке. А этот желоб уникален, как никакой другой. Существа, изолированные здесь, наверняка разработали собственные стратегии адаптации, чтобы противостоять экстремальному давлению.
Словно в подтверждение этому, в поле зрения, увеличиваясь в размерах, появился одинокий кальмар, явно охранявший свою территорию. Это был внушительный экземпляр Mesonychoteuthis hamiltoni, гигантского кальмара весом примерно в тонну. Его глаза напоминали черные обеденные тарелки, мягко светящиеся благодаря люминесцентным фотофорам вокруг линз. Точно так же струйки ярко-голубой фосфоресценции очерчивали его конечности, создавая жутковатое световое шоу.
Пока они скользили мимо, Фиби задавалась вопросом, исходит ли часть сияния кораллового леса от таких биолюминесцентных существ, которые сделали его своим домом.
Прежде чем она успела подумать дальше, «Корморан» сотряс приглушенный грохот. Коралловый полог качнулся под ними, трясясь и вибрируя. Куски его отломились и разлетелись в стороны. Фиби уперлась ладонью в окно, а Брайан повел их машину выше. Они были не единственными, кто пытался спастись от землетрясения.
Пирующие существа бросились во все стороны наутек. Некоторые, чтобы спрятаться, нырнули в дрожащий лес, другие умчались в темноту. Несколько осьминогов зарылись глубже в брюхо кита, словно в укрытие. Над «Кормораном» пронесся огромный скат. Он на лету ударил колючим хвостом по крыше батискафа, как бы советуя им бежать.
Брайан сделал все возможное, чтобы сохранить безопасное расстояние между ними и встревоженным лесом. Через минуту подводные толчки прекратились, и мир вновь успокоился. Тем не менее Брайан вел их батискаф выше кораллов.
– Всё в порядке? – спросил он. И удостоился в ответ одобрительных кивков и поднятых вверх больших пальцев.
– Продолжаем? – задал он новый вопрос.
Монк нетерпеливо подался вперед.
– Сколько еще до подлодки?
– Еще три километра.
Перед спуском Коккалис рекомендовал не погружаться прямо на обломки. И выразил обеспокоенность по поводу возможной утечки радиации, если затонувшее судно окажется атомной подводной лодкой. Адам согласился с ним. Судя по их бегающим взглядам, Фиби заподозрила, что эта пара знает о подводной лодке больше, чем они готовы в том признаться.
