нас неуверенность. Невольно начинаешь осторожничать и оглядываться.
– Ну чего ты скисла? – наклонившись, Тутто убрал с моего лица волосы. – Все будет хорошо. Главное, мы вместе. Я не дам тебя в обиду.
– И я не дам тебя в обиду, – я потянулась к любимому, закинула руки за шею. Демон подхватил меня и отнес на кровать. Поцелуи распалили, отвлекли от тревожных мыслей, вымыли волной нежности все страхи. Я выгибалась, подставляя под губы Тутто шею, грудь, живот… Сминала пальцами простыни и стонала от наслаждения. Мы созданы друг для друга, и это все, что надо о нас знать.
На следующий день после занятий я сидела на лестнице у центрального входа в УПС и делала вид, что подставляю нежаркому солнцу лицо. Веки мои были полуприкрыты, а на лице блуждала довольная улыбка. На самом деле я наблюдала за всеми, кто выходил из здания. Я выискивала девчонку, которая могла видеть вредителя, высосавшего из моего комбинезона магию, а Тутто отправился поговорить с Зараем.
Но наши ожидания не оправдались. Секретарь ректора огрызнулся, что не его дело следить за комбинезонами, а девчонка была так ловка, что он близко не заподозрил, что орчанка работает без магии. Я слушала Тутто и улыбалась. Во–первых, мне льстило, что хоть кто-то считает меня орком, а во–вторых, на стрельбище я была так хороша, что ввела в заблуждение даже опытного боевика.
Мне тоже не повезло. Я так и не увидела девчонку со стадиона. Или просто не узнала ее. В душе я надеялась на помощь ангела. Ведь отец Тутто смылся как раз в тот момент, когда я сообщила ему о Клинке.
Я все время искала ангела глазами, но он не появлялся. То ли по тому, что я постоянно была не одна, то ли занимался небесными делами. Но я верила, что он обязательно навестит меня. В конце концов, он должен познакомиться с сыном и объяснить ему, почему тот рожден нефилимом.
Мне все труднее давалось молчание. Да и Богиня смотрела на меня с укором, подозревая, что я ее обманула. Однажды я ляпнула, что нам с Тутто нечего бояться смерти. Пришлось изворачиваться, что я имела в виду смелость и отвагу. А в другой раз чуть не выдала, что подозреваю в преступлениях лорда Джеромо.
– Знаешь, о чем я думаю? – сказала я, откладывая учебник травознания. Любовь любовью, но домашнюю работу никто не отменял. – Или убийца весьма изворотливый тип, или их было двое.
– С чего ты взяла? – спросил Тутто, а я прикусила язычок. Попыталась объяснить, намеренно обходя слова, которые могли бы меня выдать.
– Одно дело уничтожить в амулетах магию, чтобы кто–то крепко отдубасил меня, но совсем другое – хладнокровно воткнуть в спину нож. Первый поступок похож на мелкую месть, второй является серьезным преступлением, за которое сажают в тюрьму. Я не верю, что их совершил один и тот же подлец.
– Возможно, ты и права, – задумчиво произнес Тутто.
Я пришла к неожиданному выводу, вспомнив поединок с Сигом. Не мог лорд Джеромо одновременно возиться с комбинезоном и стоять за моим креслом на трибуне. Готова поклясться, что он и на минуту не отлучался. А значит, или он – великий маг, способный находиться сразу в двух местах, или их двое. Первое, насколько я знаю, еще никому не удавалось.
Третий вариант, что лорд Джеромо вообще не причастен к преступлению, все чаще приходил на ум. Если рассуждать здраво, то с чего я взяла, что именно он украл записку? На мансарде, кроме него, побывало еще двое: Белла и Лолли. А ведь вся моя логическая цепочка возведения Джеромо во врага брала начало именно с этого некрасивого поступка. А сейчас мне ужас как не хотелось, чтобы один из ближайших родственников Тутто оказался убийцей.
Новая теория о двух преступниках захватила меня так сильно, что я думала о ней весь следующий день. На парах была рассеянна и получила несколько замечаний. Я перебирала в голове варианты, ища зацепку и даже додумалась до того, что убийцей была Белла. А что? Она так страстно хотела выйти за Тутто замуж, что готова была отказаться от титула. Только я никак не могла представить ее с дротиком и ножом в руках.
Лолли тоже не вписывалась в картину преступления. Нежная и совсем несильная, она скорее открылась бы Сигу, чем пошла всаживать ножи во всех подряд. А вот хубинец мог и дротик метнуть, и кинжалом покромсать, но ему ни к чему хранить тайну Тутто. Он скорее обнародовал бы ее, чтобы уязвить демона. Особенно после своего позорного проигрыша.
И опять я вернулась к мысли, что преступник Джеромо. Никто не имел большего интереса к этой истории, чем он. Но верно ли мое утверждение? Что я упускаю, зациклившись на декане?
«В общежитие в тот день приходило четверо. Четверо! Секретарь ректора тоже интересовался моей мансардой, но, в отличие от остальных, он туда не поднимался».
Вспомнилось, как Зарай застукал меня в архиве. Он не ожидал меня там увидеть, поэтому начал с крика. Но почему с дверями, ведущими в хранилище важных документов, так небрежно обращались? Их часто забывали закрыть на замок – положение дверной ручки позволяло заметить это. И в час нападения на ректора Архив тоже был открыт, хотя за окном стояла глубокая ночь, и в хранилище документов нечего было делать. А вдруг…
Я перестала дышать. А ведь Зарай имел зуб на Тутто. И еще какой. Из-за демона он не получил место на кафедре. И у нас с ним не сложилось с самого начала. Он даже пришел в общежитие и интересовался моей мансардой. С чего бы, если проверка на запрещенные амулеты не его дело? И вообще, он так противно прилизывал волосы.
– Леди Рона, вы куда? – крикнул мне в спину преподаватель законопорядка, но я уже выскочила из аудитории. Мне срочно нужно было к ректору.
– Студентка Рона, вы куда? – спросил Зарай, с суровым лицом поднимаясь со своего места.
– У меня срочное сообщение для лорда Коверда, – рявкнула я и рванула дверь кабинета еще до того, как эльф успел добраться до меня.
Ректор устало оторвал глаза от листка, на котором что–то быстро писал.
– Что еще, леди Рона? – простонал он, глазами отсылая прочь заскочившего за мной следом секретаря.
– Дело жизни и смерти, – выпалила я. – Кажется, я знаю, кто убил ведьмака.
Я обернулась, чтобы убедиться, что дверь за мной закрыта плотно. Потом шагнула к ректору, взяла у него из
