– Прошу, не стреляйте, – тень сделала ещё шаг вперёд, и свет из камина выхватил из серого сумрака мужскую фигуру в строгом, но простом костюме. – Я не привидение.
Из мглы неосвещённой части гостиной к ним вышел высокий и гибкий человек. Одет он был в чистый и идеально выглаженный костюм, на голове аккуратный пробор на тёмных с проседью волосах. Даже во тьме его ботинки блестели от чистоты. Он вопиюще выбивался из мрачной обстановки.
– Остин! – Ахнула Надежда. – Андрей Сергеевич, постойте. Это дворецкий дяди – Остин.
– Простите, мисс, мы знакомы? – Мужчина подслеповато прищурился. Замешательство на его лице быстро сменилось узнаванием. Узкое лицо дворецкого удивлённо вытянулось, отчего, кажется, стало ещё уже, а тонкий с горбинкой нос ещё длиннее. – Надежда Ивановна?
Андрей немного погодя, всё же стряхнул пламя с рук, то погасло, так и не коснувшись ни одной поверхности. Надя поспешно спрятала револьвер, кинулась навстречу старому знакомому, решительно отодвигая настороженного мага плечом.
– Остин, как Вы тут оказались? – Полицейская осматривала дворецкого во все глаза. Тот ни капли не изменился за те двадцать лет, что они не виделись. Кажется не одной новой морщинки...
– Простите, мисс, – дворецкий неловко откашлялся, покосился на хмурого Андрея за фигурой барышни. – Могу спросить у вас то же самое. Вы не представите Вашего спутника?
Надя немедленно покраснела, сконфуженная возникшей неловкостью. Англичанин и в такое нетривиальной ситуации оставался англичанином.
– Это Андрей Сергеевич Голицын, штабс-фельдфебель, нас с ним...
– Простите, Надежда Ивановна, – прервал её Андрей. Все эти сцены внезапных встреч были весьма трогательными, но не надо было забывать о главном. – Думаю, сейчас важнее узнать, каким образом мистер Остин оказался здесь.
Андрей встретился взглядом со взглядом англичанина – острым, цепким, в нём угадывался ум и сообразительность, какую нечасто встретишь среди слуг.
– Прошу, – мужчина деликатно сделал шаг назад. – Давайте присядем. Я думаю, что разговор выйдет небыстрым.
Заскрежетали стулья. Андрей сел ближе к огню, дворецкий, оглядывая стул с беспокойством и что-то тихо бормоча себе под нос по-английски, напротив. Надежда, немного поколебавшись, всё же заняла место рядом с магом.
Некоторое время тишину разбавлял только звук потрескивающих поленьев, да порывы ветра за окном. Остин смотрел на свои руки, сложенные в замок на столе, Андрей пристально оглядывал дворецкого, Надя нервно ёрзала, никак не могла найти удобного положения на промятом стуле.
– Я попробую рассказать, всё что помню, а вы уж судите сами, – в конце концов вздохнул мужчина и разомкнул пальцы, поднимая взгляд. – Видите ли, всё было как обычно – дом полон гостей, готовились к ужину...
– Простите, а сам хозяин дома?
– Владимир Александрович? – Остин растерянно поморгал. – Да, конечно, отдыхал у себя.
– Продолжайте, – кивнул Андрей, хмурясь всё больше.
– А потом, собственно... Хм, – дворецкий неуверенно потёр ладони друг об друга. – Потом я, понимаете, впал в drowsiness...
– Заснули? – Теперь настала очередь Нади хмуриться.
– Не совсем. Я, понимаете, не ложился спать, просто помню, как шёл куда-то, на кухню, возможно. А очнулся в малой гостиной, – Остин указал рукой куда-то за стену. – Через некоторое время услышал голоса, дальше вы знаете.
Маг и полицейская переглянулись. Андрей потёр переносицу, поворачиваясь обратно к дворецкому.
– Значит, это не Вы были на втором этаже, – пробормотал он себе под нос.
– Простите?
– Неважно, – Андрей поймал на себе обеспокоенный взгляд барышни. Она его расслышала, но уже, по всей видимости, совсем забыла о свете в оконце, что привёл их сюда. Воспоминания принесли беспокойство. – Надежда Ивановна, когда Вы в последний раз гостили у дяди?
– Мне было шесть или семь, кажется, – полицейская кидала беспокойные взгляды с коллеги на дворецкого. – Зимой на Рождество нас из Смольного пустили на несколько дней погостить домой.
– Какой это был год?
– Хм, конец 1890, получается, – всё с больше нарастающей тревогой в груди отвечала Надежда, видя, как сильно побелело лицо Остина.
– Остин, вечер, когда вы заснули, какой это был год? – Как будто между прочим спросил маг.
– Февраль 1891 года, – поблёкшим голосом отвечал дворецкий. – Oh, God.
– Остин? – Звучный женский голос раздался у двери. Все трое собеседников подскочили как по команде, поворачивая головы.
– Праскевья Фёдоровна, это Вы? – Голос дворецкого задрожал, он поспешно шагнул в сторону тьмы, но оттуда к ним навстречу первой вышла женщина. Крупная, широкая в плечах, с такими же крупными чертами лица. Волосы её были собраны в аккуратную причёску, домашнее платье и передник выглядели свежими и опрятными. Весь облик её никак не вязался с робким поведением женщины. Она, ужасно смущаясь, смотрела на собравшихся, а увидев Остина, сделала к нему широкий шаг и неожиданно заговорила на чистом английском.
– Дорогой! Я так испугалась, когда очнулась и не нашла вас рядом...
– Это Праскевья Фёдоровна, экономка, – тихо пояснила Надя, чуть склонившись к Андрею. – Жена Остина.
Дворецкий тем временем горячо сжал ладони супруги. По сравнению с ней он выглядел даже щупло, но никого, кажется, это не смущало. Мужчина, доставая платок из кармана, чтобы вытереть слёзы жены, тихо бормотал: "Всё хорошо, уже всё хорошо, голубушка".
Когда первая радость от встречи улеглась, а все положенные представления были сделаны, все снова расселись по своим местам, только теперь рядом с Остином сидела Праскевья Фёдоровна. Она рассказала примерно такую же историю, что и супруг, ни капли не улучшив ситуацию.
– Остин, скажите, Владимир Александрович был... – Андрей запнулся. Пожалуй, что может и есть, почём им теперь знать? – Владимир Александрович – маг?
– О, конечно, – дворецкий мелкий покивал.
– И сильный! – Вставила Праскевья Фёдоровна. – Посильнее многих, если хотите знать.
– Праскевья, – мягко пожурил её супруг.
– Да что теперь? – Горько усмехнулась экономка и посмотрела пристально прямо на Андрея. – Только барин не любил силою хвастаться. Он всё больше по наукам, книгам, в интриги столичные не лез. Но к нему время от времени наезжали гости из столицы, посоветоваться...
Кажется Праскевья Фёдоровна могла долго восславлять барина, так что Андрею пришлось её прервать.
– Надежда Ивановна, а что у Вас в семье говорили о Владимире Александровиче? Не может же быть такого, что человек просто пропал.
– Пока маленькая была меня особо и не посещали. Уехал куда-то, да и всё, – Надя пожала плечами. – Но я так по разговорам поняла, что матушка с дядей поругались крепко. – Барышня взглянула на прислугу. – А подробностей не знаю.
Дворецкий и экономка едва ли не синхронно пожали плечами.
– Владимир Александрович был не в духе, это правда, – снова взяла слова Праскевья Фёдоровна. – А ругался, аль нет... – Она неуверенно посмотрела на супруга. Тот снова пожал плечами.
– Простите, Андрей Сергеевич, кажется помощи от нас не очень много.
Андрей со вздохом откинулся на стуле, который жалостливо скрипнул. Картина покуда вырисовывалась загадочная и мутная. Догадки его о том, что Адлерберг был магом, подтвердились, по всей видимости, то был семейный дар. Странно, что Наденьку он обошёл стороной. Очевидно, что двадцать лет назад в доме произошло нечто, заставившее его обитателей погрузиться в сон. И непросто в сон. Андрей был уверен, когда ощупывал дом магически, что никого живых здесь не было. Больше же наверняка ничего сказать было нельзя.
Штабс-фельдфебель устало потёр переносицу, повернул голову к окну.
– Вот что... – Но как и несколькими минутами ранее, снова потерял всякий дар речи. За окном больше не было вечерней тьмы. Больше не было зимы и голого сада. За окном цвело лето, полдень. Яркая зелень, словно с картинки, наполняла сад жизнью. Мимо порхнул зяблик с синей головкой, качнул деревья ветер. Теперь было видно, что сад был яблоневый, если присмотреться, можно было увидеть мелкие, пока зреющие плоды.
